– А меня пустят внутрь? – спросила она Аарона, когда они остановились перед входом.

– В противном случае мы не смогли бы приземлиться.

Аарон толкнул от себя тяжелую дверь и жестом пригласил Веру пройти внутрь. В зале не было абсолютно ничего от привычного ресторана, каким Вера себе его представляла. На фоне панорамного окна с видом на пять других небоскребов, в приглушенном свете, сочащемся прямо из стен, угадывались очертания диванчиков, встроенных в полукруглые стены, больше похожие на яйца, которые кто-то расколол пополам и расставил по залу. Тут было еще жарче, чем в фойе. А также поразительно влажно. Пахло сырой землей. Хотя Вера знала, что они высоко в небе, казалось, будто каким-то чудом, поднявшись на десять километров, они вдруг оказались под землей.

Большинство мест было занято. Аарон подвел Веру к низенькому диванчику перед окном. Присев, она буквально утонула в мягких подушках, которые, к ее удивлению, оказались теплыми на ощупь. Окружавшая диванчик стена преграждала путь свету, погружая Веру в полумрак. Когда Аарон сел рядом с ней, закинув одну ногу на другую таким образом, что щиколотка оказалась на колене, Вера сказала:

– У меня такое чувство, что я птенец в яйце, которое высиживает курица. Почему здесь так жарко? – Она провела тыльной стороной ладони по лбу.

– Вечным так комфортнее. – Аарон пожал плечами. – Со временем привыкнешь.

– Знаешь, я часто спрашивала себя, почему все наши руководители и учителя предпочитают жить под землей. И уж совсем не ожидала, что тут, за облаками, такая же атмосфера.

– Каждому виду соответствует определенная окружающая среда. Если поддерживать ее в одном и том же состоянии, это защищает организмы от адаптивного мутагенеза.

– То есть не происходит нежелательных генетических изменений? Хочешь сказать, что после инициации естественной средой обитания становится подземелье? – удивилась Вера.

Аарон кивнул, а Вера задумалась о сыворотке жизни. Принцип ее работы находился под грифом «секретно». Интересно, как именно Мирослава смогла изменить ДНК Вечных, чтобы они разлюбили солнце?

Перед ними в воздухе возникла голограмма с меню ресторана. Помимо совершенно невразумительных названий типа «Золотые гребешки» и «Сон в летнюю ночь» там были картинки блюд, которые казались скульптурами из пластика, но никак не едой. Преодолевая смущение, Вера сказала:

– Выбери за меня, ладно? Я тебе доверяю.

– А что ты любишь?

– Из наших пюре в ПЭЦ? – Она посмеялась, что он задал такой несуразный вопрос. – Чечевицу.

Аарон ткнул пальцем напротив каких-то слов и нажал на зеленую галочку на голограмме. Изображение испарилось.

– Куда отправимся после? – спросил он.

Вера вопросительно подняла брови, не понимая вопроса.

– Ты провела для меня экскурсию по ПЭЦ, я мог бы после ужина показать тебе первый округ. Может, в Геном? Ночью у него шикарная подсветка.

– Почему именно туда?

– Ну, я подумал… – Он растерянно оборвал себя на полуслове. – Ты же поэтому хотела свободу выбора, чтобы, несмотря на рейтинг, точно попасть в Геном?

«Цитадель, хранящая все знания о человечестве». «Место создания сыворотки жизни». «Самый прогрессивный исследовательский институт страны». Геном был желанным местом работы. Ничего удивительного, что Аарон неправильно истолковал ее слова. Придвинувшись к нему поближе, Вера спросила:

– Ты же умеешь хранить секреты?

– Да.

Вера сделала глубокий вдох, набираясь смелости, а потом сказала:

– Кажется, я совсем не хочу в Геном.

Аарон тихо присвистнул. Прошло несколько долгих мгновений, пока он смотрел ей в глаза и, видимо, пытался понять, не шутит ли она.

– Почему?

– Я терпеть не могу микробиологию.

Она думала, что Аарон ужаснется, начнет переубеждать, говорить, что лучше Генома нет ничего на свете, но вместо этого он засмеялся.

– Я тоже.

Вера расплылась в счастливой улыбке из-за такой чистосердечности.

Аарон спросил:

– Чего же ты хочешь?

– Остаться в ПЭЦ.

Сказать подобное вслух было одновременно и страшно, и хорошо. Она почувствовала себя чуточку свободнее.

– Рядом со мной? – с ухмылкой поинтересовался он.

Вера фыркнула. Это был слишком самодовольный вопрос, а Аарон не располагал для него никакими основаниями. И все-таки… Вера задумалась. Он явно заботился о детях, думал о желаниях воспитанников. Да, они могли бы сработаться.

– Рядом с детьми, – ответила Вера.

Он мягко улыбнулся.

– Я понимаю.

Рядом прокашлялась официантка. Вера, напуганная ее неожиданным появлением, совершенно позабыв во время разговора, где они находятся, резко отскочила от Аарона и забилась в дальний угол диванчика. Глянула на Аарона, но тот совершенно невозмутимо откинулся на подушки. Чтобы отвлечься, она сосредоточилась на официантке в коротком черном платье и малиновых колготках. Огромные голубые глаза были жирно подведены черным карандашом. Пухлые, сильно выступающие губы блестели сочным алым цветом, а на круглых щечках красовались две кокетливые ямочки. В ней было эффектно все, будто кто-то ее нарисовал в компьютерной программе. Вера никогда не считала себя привлекательной, но рядом с официанткой вдруг почувствовала себя настоящим гадким утенком.

– Ваш заказ, господин Аарон, – проворковала официантка с придыханием, без пауз между словами.

Из-за ее спины появился неприметный мужчина, облаченный во все черное. Лица его было не разглядеть – он смотрел в пол, толкая перед собой низкий столик на колесиках. Тот ломился от всевозможных блюд: тут и яично-желтый прозрачный бульон с зелеными макаронами в форме бантиков в широкой плошке; и фиолетовые колечки, украшенные настоящими оранжевыми лепестками, в глубоких ложках; и квадратики мяса в окружении кроваво-красных капель густого соуса на серебряной тарелке; и светло-розовая жидкость, в которой сверкали золотые блестки, в бокалах.

С ума сойти!

– Надеюсь, вам понравится. Вот это, – официантка плавным движением руки показала на два фужера с зеленым суфле, от которого поднимался белый пар, – лично от шеф-повара. Он желает вам и вашей спутнице приятного аппетита.

С этими словами они с помощником развернулись и направились к дверям, вероятно, ведущим на кухню. При этом бедра официантки, непропорционально широкие по отношению к осиной талии, раскачивались из стороны в сторону.

– Разве можно от природы быть такой красивой? – вполголоса произнесла Вера, смотря на маятниковые двери, за которыми скрылась официантка.

– Нет, – ухмыльнулся Аарон. – Предполагаю, что она не раз посещала ту клинику, в которой работает твоя подруга.

Значит, над эффектной красоткой потрудились пластические хирурги. Вера с облегчением выдохнула и посмотрела на Аарона. Ни один хирург не оставил бы горбинку на его носу и верхнюю губу значительно тоньше нижней. Внешне он выглядел точно так, как было записано в его ДНК. Почему-то эта мысль успокоила Веру.

– Присоединяйся, – сказал Аарон, отвлекая ее от созерцания его длинных пушистых ресниц.

Вера почувствовала, как желудок сводит от голода, который подстегивали пикантные запахи. Она взяла пустую тарелку, положила на нее всего по чуть-чуть и впервые в жизни принялась есть ножом и вилкой. Получалось, однако, совсем не так элегантно, как у Аарона, но она, незаметно подсматривая за ним, быстро приноровилась.

Поразительно, но ничего из того, что Вера пробовала, не совпало с ее ожиданиями. Казалось, цвет и форма блюда принципиально не соответствовали вкусу и консистенции. Например, несмотря на пар, который поднимался из фужера от шеф-повара, зеленое суфле было холодным, фиолетовые колечки оказались грушей, а то, что Вера приняла за кусочки мяса, – грибами.

Однако все – абсолютно все – было невероятно вкусным. В точности как она мечтала!

Вера ела и ела и, даже когда Аарон напомнил, что это не последняя трапеза перед казнью, отмахнулась от него, но ничего не сказала: в этот момент во рту таяла какая-то сиреневая корочка из прозрачных пузырьков. С самой Верой происходило то же самое – она таяла от счастья.