— Когда ты забрал её способности…

— ЭТО БЫЛО НЕ СПЕЦИАЛЬНО. И вообще: всё было не так!

Дракон положил руку мне на колено.

— Просто выслушай меня. Ладно?

Я кивнул. А что ещё оставалось? Коленная чашечка медленно, но верно, превращалась в желе.

— Больше всего на свете Зебрина хотела вернуть себе способность летать.

— Но она никогда… — колено пронзила раскалённая игла. — Молчу, молчу…

— Обычно мы, драконы, об этом не говорим, — продолжил Руперт. — Но полёт — это… Это самое главное. Парить в небесах, ощущая, как весь мир становится устрицей…

— Устрицей? — я недоверчиво поджал губы. — Это такая влажная скользкая штука в твёрдом панцире?

— Внутри КОТОРОЙ скрывается жемчужина. Это метафора, чувак, надо же понимать!

Ближе к телу, — хотелось закричать мне. Но стоило пожалеть колено — оно мне ещё пригодится. Чтобы пнуть этого словоблуда под зад и сбросить с крыши…

Вероятно, моё невнятное ворчание вернуло дракона к действительности.

— Зебрина испробовала ВСЕ доступные способы. Она обращалась в Гильдию магов, искала артефакты на чёрном рынке — потратила, между прочим, небольшое состояние.

— Откуда ты знаешь?

— Я таможенник, помнишь? — на этот раз моё колено осталось без внимания. — ВСЕ артефакты проходят через меня. Ну, или кого-то из моих… людей.

— Я правда не знаю, что я тогда сделал, — сказал я.

И более того: я НИ РАЗУ об этом не задумывался — просто не было времени. О чём теперь я несказанно жалел.

— Но я заметил, что к Лолите постепенно возвращается способность каменящего взгляда.

Руперт вздохнул.

— Ты же был подростком. Помнишь, как это бывает?

— Хочется всё и сразу, — кивнул я. — И чтобы ни о чём не надо было думать.

— Особенно, о последствиях, — хмыкнул дракон.

Мне в сердце закрался неприятный холодок.

— Уж не хочешь ли ты сказать…

— Да.

— Святой Люцифер!

— К сожалению, всего лишь Денница. Он пообещал вернуть Зебрине драконий облик.

— Вот ублюдок.

— К сожалению, в сделке ничего не было о том, чтобы снова стать человеком, — закончил Руперт.

Этого следовало ожидать. Сделка с дьяволом всегда выходит боком. ВСЕГДА.

О, по-своему, они очень честные: если Зебрина хотела стать драконом — она им стала. БУКВА сделки была соблюдена досконально.

— Из-за этого она разругалась с родителями, верно? — высказал я догадку. — Они пытались отговорить её, но она не послушалась.

— Просто она очень хотела летать, чувак.

Я промолчал.

Это моя вина.

Денница мстил мне — он сам говорил, что сделает это. И даже не скрывал, что действовать будет через Зебрину.

Это моя вина.

Он предупреждал, но я пропустил это мимо ушей. Был слишком занят своими проблемами.

Из моей груди вырвался горький смех.

Денница победил.

Он достал меня в последний момент, когда я этого совсем не ожидал. Потерять любовь именно сейчас, когда я понял, что она у меня есть…

Стоп. Почему я продолжаю думать о себе?..

Да, мне больно.

И страшно.

Но Зебрине ГОРАЗДО страшнее. Святой Люцифер! Сколько ей всего пришлось пережить…

И ведь она молчала, скрывала это от меня.

Интересно, почему?..

Фактически, после проникновения в Цитадель Гильдии воров мы с ней не виделись. Она помогла мне украсть Адамантий — то есть, ввязалась в драку наравне со мной, а потом… Потом события понеслись вскачь и я как бы забыл о Зебрине.

Нет, конечно, я ПОМНИЛ о ней — всё время думал, каким-то количеством серых клеточек, — но в то же время занимался СВОИМИ делами.

И вот теперь она превратилась в рептилию. Крылатую, холоднокровную, и с зубами размером с крестьянскую косу.

— Я должен с ней поговорить, Руперт.

— Макс, я всё понимаю, но…

— Просто пусти меня внутрь.

— Она тебя спалит за две секунды.

Я усмехнулся уголком рта.

— До сих пор же не спалила…

— Хочешь сказать, у тебя есть какой-то артефакт?

Я вздохнул.

— Да. Можно сказать и так.

Ну как ему объяснить мою способность не гореть в драконьем огне, если я и сам её не понимаю?..

— И ты не наябедничаешь тёте, что я…

Я закатил глаза.

— Ру-перт… КАК я смогу наябедничать, если она меня спалит?

— А… Понял, — дракон недовольно поморщился и поднялся на ноги.

Я тоже встал. Горизонт неожиданно покачнулся, но Руперт схватил меня за руку.

— Эй, что с тобой? Голова закружилась?

— Всё в порядке, — я с силой потёр щёки. Ладони уколола щетина… — Просто давно не спал.

— Ладно, идём.

Он что-то сделал, и прямо в крыше открылся люк.

Точнее, каменная крыша раздвинулась вся, целиком. Сначала в центре появилась трещина, она расширялась, края её расходились в стороны — причём, совершенно бесшумно.

Магия, — решил я. — Или обычная лебёдка.

Когда каменные края крыши разошлись метра на два, внутрь упала тонкая серебряная лесенка. Я видел лишь несколько верхних ступеней, остальное уходило в темень, на непонятную глубину, из которой несло сырым теплом и угольной пылью.

Я посмотрел на Руперта.

— Спускайся, — напутствовал дракон. — Лестница ведет на балкончик. Там ты будешь в безопасности. В относительной безопасности. Просто не делай резких движений. Не кричи. Не дёргайся. И знаешь что? Дыши тоже пореже.

Я поставил ногу на верхнюю ступеньку.

Снизу поднимались потоки тепла, и у меня сложилось чувство, словно я спускаюсь в печь. Дрова уже погасли, но где-то там, внизу, продолжают тлеть угли.

— Я буду здесь, — пообещал Руперт. — Ну, на случай, если ты… всё-таки вернёшься.

— Какой ты добрый, — буркнул я себе под нос. Но громко сказал: — Спасибо, Руперт.

— Не ори, — напомнил дракон. — Если она возбудится, то вас обоих придётся отскребать со стен. Помни: сейчас в ней мало что осталось от той Зебрины, что ты знал. Это огромный, запертый в тесной клетке безжалостный хищник с несварением желудка.

Как только моя голова скрылась в проёме, крыша медленно начала закрываться.

Я ускорил спуск — находя ступеньки наощупь. Пару раз ноги соскальзывали, и я держался только на руках.

Ладони покрылись царапинами и ржавчиной, лестница пахла старым железом и пылью.

Вероятно, пользовались ею не так уж часто…

Наконец нога опустилась на что-то более широкое, чем ступенька лестницы. Пошарив вокруг, я решил, что это и есть пресловутый балкончик. Отпустил лестницу, нашарил невысокие перила и… заглянул в пустоту под собой.

Как я теперь понимаю, лабаз с каменной крышей представлял собой самую верхушку айсберга.

Остальной бункер располагался под землёй — её толща служила дополнительной защитой, когда очередной пациент начинал проявлять беспокойство.

— Зебрина, — тихонько позвал я в эту ждущую, сосущую пустоту.

Снизу донеслось металлическое взрёвывание, несколько мощных ударов сотрясли бункер, а потом… в глубине появились два раскалённых угля и начали подниматься ко мне.

И только когда они всплыли на достаточную высоту, я понял, что это глаза. Желтые, с багровой радужкой и вертикальным зрачком.

Глаза моей любимой девушки.

Нет, не так. Эти слова я говорил разным девушкам. Говорил искренне, от чистого сердца. Порой, нескольким девушкам в течении одного дня… Или ночи — что тоже было неплохо.

Но теперь… Я знал, чувствовал, что они не подходят. Не годятся для тех чувств, что я испытывал прямо сейчас.

Может, потому что одним из этих чувств был благоговейный ужас — никогда я ещё не видел дракона так близко.

Обычно они находятся на достаточном расстоянии — чтобы наметить жертву и выпустить в неё язык пламени, нужен простор.

В данный же миг мои глаза находились ВРОВЕНЬ с глазами дракона — если учитывать, что каждый глаз был больше моей головы…

И пока я смотрел в эти глаза, следил, как сокращаются и расширяются чёрные вертикальные зрачки — всё было нормально.

Но потом я опустил взгляд и увидел зубы… А ещё потом они начали расходиться — дракон открывал пасть.