– Не обращай внимания, – шепотом сказал Саша, хмыкнув. – Она всегда нервная перед ответственными мероприятиями и приездом важных лиц.

– А важные лица – это те, что участвуют в жизни фонда, так?

– Ну.

– Мне надо тебе кое-что рассказать.

– Пойдем ко мне.

Я хотела спросить, куда ко мне, но Саша показал наверх, ясно, в его бывшую комнату. Впрочем, мы успели сделать лишь два шага к лестнице, как в дом вернулись ребята.

– Так, никаких трах-тарарах! – задорно крикнул нам Тимур с порога. – Цыгель, яй люлю!

– Элка, привет! – кинулась ко мне Ира. – Для спектакля все готово, пошли наконец репетировать!

Тони мне осторожно кивнул, присматриваясь, будто пытаясь понять, какая я из двух. Не буду себя выдавать.

– Зайчик мой! – вытянула я губы уточкой, делая вид, что целую его издалека.

Антон засмущался, опуская глаза, видимо, понял, кто я. Наверняка Элла из меня получается чересчур карикатурная.

– А Макаров там? – догадалась я спросить. – В замке?

Ирина ответила:

– Нет. Он как заперся утром в кабинете Павлецкого, так и не выходит.

– Как? – Я было метнулась к нужной двери, но девушка меня остановила. – Ну куда, куда? Он велел не беспокоить.

– Но ведь… Репетиция! У меня столько идей! Я хочу, нет, просто жажду поделиться с ним!

– Боже, Элка, только не говори, что ты опять все переписала! Мы только выучили по переписанному!

– Я тебя задушу своими руками! – начал угрожать мне Тим. – Клянусь!

Двое других молчали, сосредоточенно о чем-то думая. Они-то знали, что мой резкий интерес к кабинету и Макарову неспроста.

– Я хотя бы поздороваюсь, скажу, что пришла, а то Таисия на меня всех собак спустила, что я поздно. Хотя еще только час дня!

Я опять развернулась, но Ира просто вытолкнула меня на крыльцо дома, приговаривая:

– Для репетиции он нам не нужен! Всё сами! Оформление он одобрил, мы еще вчера начали украшать. Это ты филонишь… А когда в библиотеку переместимся, тогда и позовем, он должен аккомпанировать.

Пришлось сдаться. Когда мы завернули за угол, я заметила что-то ярко-розовое в кустах сирени.

– Ах! – резко встала я. Боже, это Элла! Сейчас они ее увидят! Ну на хрена, спрашивается, нужно было надевать блестящий латекс? Конечно, мы не предполагали, что придется прятаться на местности, иначе бы выбирали одежду из зеленой гаммы, но сирень, само собой, уже давно не цветет, и ее там обязательно заметят…

– Что такое?

Главное – не смотреть прямо на Эллу…

– Какая красивая вывеска! – наткнулась я глазами на плакат, который висел и на замке. – Бежим скорее туда!

И понеслась к недострою первой. Да, они решили, что я тронулась умом, но другого выхода не было.

Репетицию я постаралась закруглить как можно быстрее.

– Боже, Элка, как мало ты знаешь из собственного текста! – ругала меня Иринка.

– Ничего, один раз перечитаю перед выступлением, и все будет нормально. Давайте теперь пойдем будить Макарова. Пора репетировать концерт.

– С чего ты взяла, что он спит?

– Точняк, – поддержал меня Тим, поправляя руками челку, – дрыхнет без задних ног, а мы тут надрываемся.

– Тебя никто не заставляет это делать! – вклинилась Мила, которая присоединилась к нам в середине репетиции, когда ее бабушка отпустила с кухни. – Мы все здесь добровольно! Чтобы быть ближе к кумиру!

С этим спорить никто не стал, и под моим предводительством мы вернулись в дом. Я усиленно вертела головой, стараясь, впрочем, делать это незаметно, но Эллу нигде не увидела. Слава богу, до нее дошло вылезти из пожухлых сиреневых кустов.

Я хотела сразу пойти в кабинет, но та же Ира снова меня остановила!

– Стой! Нужно сперва украсить библиотеку. Если Макаров одобрит, как она выглядит, то мы сможем уже начать репетицию.

Господи, детский сад… А это время Сергей Петрович усиленно уничтожает улики! Надеюсь, Элла ему помешает. Не знаю, конечно, какие улики можно держать в чужом кабинете чужого дома, но с другой стороны, это даже умно. Если к нему нагрянет какая-то проверка, то по официальному адресу все будет чисто. А тут он, может, держит всю партию ярко-розового чая? Таисия Арсеньевна вряд ли захаживает в кабинет.

– Как тут душно, – возмутились девочки. – Откройте окна!

Так как я вошла первая, я же и пошла открывать окно. Справившись с одной створкой, я услышала какой-то шум на улице, будто удар о металл, выглянула и снова ахнула. Элла стучала по трубе, а увидев меня, показала пальцем на другой конец дома..

Я показала «Х» скрещенными руками, мол, заткнись, я тут не одна, и, услышав шаги прямо за спиной, резко закрыла створку.

– Что ты делаешь? – спросила подкравшаяся Мила.

– А давайте не будем открывать! Так акустика лучше! Да и вообще, нечего соседям слышать концерт заранее! Спойлер! Идем-идем, – подтолкнула я Милу к центру помещения.

– Я думаю, – стала предлагать идеи Ирина, – нужно повесить список выступающих с названием песен прямо на дверь. Или на стену.

В этот момент в библиотеку зашла старушка, и по одному взгляду на нее я поняла: что-то стряслось. Бела как мел, руки трясутся мелкой рябью, из чашки, что в руках, проливается жидкость в блюдце, сама чашка ходуном ходит и звонко отбивает по блюдцу дробь.

– Ребятки… там пришли… из милиции. За Сережей! – И она заплакала.

Девочки остались то ли утешать, то ли расспрашивать Таисию Арсеньевну, а мы четверо пошли в холл.

Два человека в штатском с бумагами в руках. Все, как мы и думали. Постановление о заключении под стражу.

– Сергей Петрович в какой комнате?

– Пройдемте, – сказал Саша и повел их к кабинету. Тут-то и выяснилось, что дверь закрыта.

Саша и двое мужчин довольно быстро ее выбили. Открывшееся зрелище навсегда врежется мне в мозг. Сергей Петрович болтается в петле, повешенный на люстре. Потолки настолько высокие, что его тяжелые ботинки почти на уровне моих глаз… Чтобы сделать это с собой, ему пришлось пододвинуть тяжелый массивный стол из дуба, а на него водрузить кучу книг плотными рядами.

Что же вы наделали, Сергей Петрович…

– Ясненько… – промямлил один из новоприбывших, почесывая затылок. – Самоубийство.

– Так ему и надо, – резко высказался второй. – Вызывай опергруппу.

– На кой? Дверь заперта изнутри.

– Ага, а ключик-то на столе валяется. И потолок слишком высокий. Пусть выводы делают те, кому надо. Вызывай.

– Ну как скажешь.

Нас тут же выставили из комнаты.

– Ну что, кто ей скажет? – спросил нас Александр. Все молча глядели на него. – Хм, понятно…

Когда мы остались втроем, я сказала:

– Ребят, мне что-то плохо, пойду на улицу, подышу свежим воздухом…

– Я с тобой! – вызвался Тони.

К счастью, Тимур с нами не пошел.

– Элка где-то здесь! – шепнула я ему, как только поняла, что нас тут никто не услышит. – Ищи ее!

– Как здесь? Зачем?

Не удовлетворяя его любопытство, я дала задание:

– Иди налево вокруг дома, а я направо.

Мы обошли здание, обращая предельное внимание на все кусты и лавочки, под которыми можно спрятаться, и встретились с другой стороны.

– Я ее не видел. Может, она уехала?

Вместо этого я пошла в баню. И мне, и Элле не просто так не понравился звук открываемой двери. Может, она тут обыск проводит, чтобы, так сказать, помочь следствию? Но ее тут не было.

– Может, она в доме?

– Иди посмотри.

– А ты?

– А я не могу. Нас не должны видеть вместе.

Уже когда Тони отправился к дому, до меня дошло, что мы одеты по-разному. Если мужчины могут и не заметить (ну вряд ли, конечно, учитывая, что я в сером, а она в ярко-розовом), то девочки явно обратят внимание. Так что Элла, будь она в доме, уже нас подставила. Короче, я припустила к дому. Возле окон замерла, прижалась к стене и стала заглядывать во все по очереди, кроме, конечно, кабинета Павлецкого, где трудились оперативники: не думаю, что им понравится мое любопытство.