– Я на сайте даже не зарегистрирован. Всю важную информацию я нахожу и так. А вот Тоха, вспоминаю, зарегался там. Но под каким именем, я не знаю.

– Проще простого это выяснить. Идем.

И мы тихо пошагали вдоль балкона к лестнице, чтобы никого не будить. Затем спустились. Я успела сделать только один стук в дверь Антона, как она приоткрылась. Видимо, от сквозняка.

– Тони? – позвала я.

– Соня, мне кажется, его здесь нет, – прошептал Саша и толкнул дверь.

И точно. Окно нараспашку. Вот почему он так любит селиться в «каморки» первого этажа, а не в полноценные спальни. Всегда можно уйти незамеченным.

– Видимо, опять по деревне гуляет, – хмыкнула я. – Изучает.

– Кого? – не понял Саша, выходя из комнаты.

Я же прошла еще немного вперед и выглянула в открытое окно. Мало ли, вдруг он где-то рядом? Курит, например, под окном собственной комнаты. Хотя, насколько я могу судить, у него нет вредных привычек.

С этой стороны дома никого не было.

Я вспомнила, что мне задали вопрос.

– Деревню, – ответила шепотом, так как вышла уже в холл, где ждал меня Саша, и боялась, что кто-то может нас услышать.

– Зачем?

– Не знаю, – пожала я плечами, сомневаясь, что в полумраке он может различить это телодвижение, – сказал так.

– Бред. Зачем ему изучать деревню, если он местный?

– Что?! – крикнула я.

– Тсс! Идем.

Саша поманил меня к двери, достал из ключницы связку, открыл дверь и пропустил меня на крыльцо. Только когда дверь закрылась, я смогла выразить вслух свое негодование, но все-таки шепотом:

– Ты уверен? Зачем он врал мне?

– Откуда мне знать?

– А Элла знала, что он местный?

– Разумеется! Они друзья не разлей вода.

– Черт! – хлопнула я себя по лбу. – Саша, меня развели как лохушку! Тони все это время знал, кто я!

– Хм… возможно.

Мы вышли за пределы участка.

– Куда теперь? – спросила я рассеянно (все еще находилась под стрессом от полученной информации), но сама же предложила уже через секунду: – На кладбище?

– Не знаю. Если ты считаешь, что он там, тогда идем.

– Нет вариантов. Нужно его искать. Завтра он может улизнуть сразу, пока еще все спят.

Александр поспорил со мной, выдав неожиданную мысль:

– Он, скорее всего, не планировал возвращаться. Потому и дверь открывать не стал.

– С чего ты так решил?

– Ты до ужаса невнимательна. Его вещей не было в комнате.

– Ты даже толком не зашел! – восхитилась я чужим умением в темноте и издалека определять такие вещи. – Потоптался возле порога!

– Мне хватило.

– В каком доме он живет? Пойдем сразу туда!

– Он живет в райцентре. Конкретнее не знаю. Но Элла знала точно. Она даже в гостях у него была.

Я резко встала.

– Господи, Саша! Ну почему ты мне раньше не сказал? Она ведь у него сейчас! Это единственное место, где она может быть!

– Во-первых, я не знал, что ты не знаешь. Я не в курсе, чем сестры делятся друг с другом, а чем нет. Как по мне, вы все втроем спокойно могли там тусить. Во-вторых, с чего ты вообще взяла, что она где-то прячется? Логичнее… ой, извини, – тут же осекся он, понимая, что ляпнул. Положил мне руку на плечо. – Прости, я бесчувственный чурбан!

– Нет, ты прав, – покачала я головой. Надежда, поначалу такая добрая, мягкая и зыбкая, уже стала быстро таять, словно снежинка в теплых руках. – У нас уже есть два неоспоримых трупа. И Элла – третья.

– Ну не факт… – спорил уже сам с собой Бельский. Ведь именно он пятью секундами ранее утверждал, что Элла мертва. Впрочем, он сейчас так говорил, чтобы меня успокоить, но сам, конечно, в это не верил.

Мы зачем-то продолжали идти в сторону кладбища. Сейчас, слыша чужое дыхание сбоку, чувствуя мужскую горячую ладонь, нежно сжимавшую мои пальцы, я практически не боялась, хотя дорога была той же самой и почти в то же самое время, что и вчера. Удивительно, как всего один-единственный элемент пазла меняет всю картину твоей души, переворачивает с ног на голову. Этот элемент – правильный человек.Твойчеловек.

Откуда ни возьмись поднялся ветер, зашелестела листва, какая-то птица издала резкий, пугающий звук, я вздрогнула, а Саша, решив, что от холода, обнял меня за плечи, прижимая к себе. В этот момент все звуки для меня затихли, а земля даже стала как-то отдаляться от моих стоп, точнее это я словно воспарила над ней. Романтика продолжалась ровно до того момента, пока мы не подошли к кладбищу.

– Слышишь? – шепотом спросила я, когда в мои уши ворвался отчетливый разговор двух людей, стоящих, по всей видимости, на ближайшей к нам тропе, а Саша шикнул на меня, мол, молчи.

Мы замерли и стали очень медленно, шаг за шагом, приближаться к говорящим.

– Поедешь вместе со мной, – говорил парень. И даю руку на отсечение, что это Тони. – Автобус в шесть и в восемь. Выбирай любое время.

– Вызови такси, не хочу тут торчать до шести, – ответил ему женский голос с капризными нотками. И этот голос я, увы и ах, узнала сразу.

– Почему тут? Я окно каждую ночь открытым оставляю. Никто не заметит. В субботу ведь тебя никто утром не увидел!

– Бабка рано встает… Мне кажется, она меня видела в окно…

– Ну и что? Примет за другую.

– Это за какую – за другую? – не выдержала я.

– Ах! – подпрыгнула девушка. Кругом – черная мгла, но она вырядилась в белую майку и шорты с белыми лампасами по бокам, поэтому перемещения ее туловища были заметны. – Сонька…

Да, это была Элла. Живая и невредимая. Вот дрянь!

– Я что-то не понял! – рявкнул Бельский так, что были бы мы в помещении – окна бы зазвенели. А может, и вылетели бы. – Твоя семья тебя ищет, сестра чуть с ума не сошла, а ты все это время на кладбище жила, да?!

– Это объясняет браслет, который я нашла на могиле, – согласилась я.

– Вы с ума сошли! – ответила Элла. – Конечно, я тут не живу! А браслет я спецом подбросила, чтобы Соньке лучше думалось!

Я вспомнила, как еще пару минут назад переживала, что она, скорее всего, мертва, и мне стало стыдно за свою наивность. Лучше бы оказалось, что ее убили! Потому что в другом случае получается, что сестрица еще худший человек, чем я о ней думала. Прав Саша, ее ищет семья, все переживают, а она… Ведет себя, будто так и надо. Да еще и возмущается на нас.

Неожиданно для себя, я сделала шаг вперед, к белесому пятну и практически на ощупь засветила ей оплеуху. Такую звонкую, что, кажется, покойники проснулись. Если они не успели проснуться от наших криков, конечно.

– Как тебе не стыдно! Она еще и перечит! У мамы второй инфаркт был, ты в курсе?! Где тебя носило?!

– Мама… – Элла как-то по-детски шмыгнула носом, поглаживая щеку, но быстро взяла себя в руки. – Выросла Сонька-то! – сказала совсем другим тоном. – Храбрая стала! На людей руку поднимает, ну-ну… – И премерзко засмеялась.

– Ваш чертов дом Павлецкого и не такое с людьми может сделать!

Я думала, она обидится за чертов, но она неожиданно согласилась.

– Это точно, он может…

Прозвучало это так грустно, что любопытство в итоге взяло верх над злостью, и я попросила:

– Расскажи уже, что произошло!

– А может, не здесь? – предложил Саша. До этого парни молчали, дав девочкам возможность выяснить отношения. – Что мы тут на кладбище стоим и орем. Пошли в дом.

– Нет! Меня не должны там видеть!

– Все спят.

– Нет! – повторила упрямая сестрица. – Ты не понимаешь. Меня хотят убить!

– Мы это поняли как раз, – просветила я Эллу. – Оттого и решили, что ты… того.

– Ну вот, а когда я сказал, не поверила! – одновременно со мной сказал Саша Элле, видимо, намекая на случай с вазой.

– Хм, сделала вид, что не верю, – язвительно парировала эта оторва. – Знаешь, как люди злятся обычно, когда с ними не соглашаются? Умора.

– Идиотка! – не выдержала я. – Тебя пытались убить, меня пытались убить. А тебе все какие-то… смехуечки! – вспомнила я выражение нашей учительницы.