Сегодня было тепло, и я вышла, в чем была, только обулась. Йогурт так и был у меня в руке, и, обходя дом, я снова открутила крышечку, и уже поднесла бутыль к губам, как нарвалась на Алену.

– Ты! – вдруг рыкнула она на меня и, очевидно в качестве первого удара в каком-то странном бабском поединке, хлопнула по моей руке, в результате чего йогурт упал на землю.

– Ты больная, что ли?!

– Ты! – повторила она, на сей раз ткнув в меня указательным пальцем, будто я была настолько тупая, что без ее жеста не могла применить местоимение «ты» к себе. – Не лезь к моему парню! Поняла?!

– Хм… А кто твой парень?

– Ты дуру не строй из себя! Не лезь к Саше!

– Ах, Саша, – покивала я. – Вот ты о ком. А он мне сказал, что бросил тебя еще в прошлом году, – притворяясь задумчивой, «вспомнила» я. – Странно… Может, он ошибся? Может, он кого-то другого бросил?

– Ах ты сука!

И она совершенно неожиданно схватила меня за волосы. От негаданности этого поступка (в двадцать первом веке! когда все ругаются исключительно через соцсети и мессенджеры!) я ударила ее ногой по колену. Алена завизжала и сложилась пополам, потирая ушибленное место.

– Больная?! Ты че дерешься?!

Отлично! Я даже рот открыла от этакой блондинистой логики. Алена, видать, совсем с катушек съехала. Уже и не помнит, что первая на меня напала.

Тут к нам подбежали люди: Сергей Петрович, Сашка, Тимур и Ирина.

– Элла! – возмутился Макаров. – Ты как себя ведешь?!

– Это Алена на нее напала, – вступился за меня Бельский. – Я видел.

– Я тоже! – поддержала его Ира.

– А я ничего не видел! – отмахнулся Тимур. – Я не буду принимать ничью сторону, так и знайте! – И он заржал так весело, словно смотрел любимый ситком.

Саша попытался поднять Алену, он же у нас джентльмен, как ни крути, но девушка хлопнула по его руке, как совсем недавно по моей, и встала сама.

– Ты ответишь! – зарычала она и опять, на сей раз вполне ожидаемо, бросилась на меня, но Сашка ее перехватил.

– Ну хватит! – не выдержал Макаров. – Алена и Элла! Собирайте свои вещи! Я этого не потерплю! Вы треплете нервы Таисии Арсеньевны! Она пожилая женщина, она слаба, ей тут эти скандалы не нужны!

– Но Сергей Петрович, – встряла Ирина, – Элла мне нужна для сцены прощания! Это ключевой момент в пьесе!

– И еще она завершает концерт, – напомнил Саша. – С «Металликой».

Макаров надулся. Он не мог решиться, не знал, как ему быть. С одной стороны, он согласен с Ирой и Сашей, это видно по его лицу. С другой, выгнать одну Алену он тоже не мог, ведь мы обе вроде как участницы драки. Но и оставлять без наказания нас обеих он не хотел.

– Ладно, – примирительно подняла я руки вверх, хорошенько подумав над тем, что бы сказала в этой ситуации Элла, – согласна помыть еще раз полы в бане, так уж и быть. В качестве наказания.

Макаров сразу остыл, поняв, что раз уж я согласна быть наказанной, значит, признала свою вину.

– Не нужно, Элла.

– Хм, я все поняла! – нервно крикнула Алена. – Элле все снова сходит с рук! А я тут никому не нужна! Ну и ищите замену на музу рэпера в вашей идиотской пьесе! А я ухожу!

И она реально пошла, точнее похромала к дому. Сергей Петрович, хоть и не стал ее задерживать, все же строго принялся меня отчитывать:

– Элла, я надеюсь, ты поняла, что это было в последний раз! Больше предупреждений не будет!

– А мне теперь и драться не с кем, – пожала я плечами, – она же ушла.

Тимур откровенно заржал, Ира с Сашей улыбнулись, а Макаров нахмурился, но больше ничего не сказал.

Все разошлись, остались мы с Ирой. Только сейчас я заметила, что на ней седой парик.

– Это что? – хихикнула я.

– Как что? Я ж играю Таисию Арсеньевну!

– А, вошла в образ, понятно.

– Ой! Это йогурт? – заметила она бутылку на земле, возле которой так и крутились сороки. – Ты так и не выпила, что ли?

– Нет, как видишь. Эта овца выбила из рук.

– Ну ничего, у меня еще много. Заходи на ночь, после фильма. Поболтаем.

– А разве мы не уезжаем после фильма?

– Ну если тебя кто-то встречает в полночь! А так ночуем здесь, а утром уже на автобусе. Первый в семь. Второй в час дня.

– Ясно. Я тебя что искала-то. Давай порепетируем!

– Так уже идем ведь!

– Нет, мы с тобой. Я, видишь ли, текст потеряла.

Она смотрела на меня с недоумением.

– Какой текст?

– Текст пьесы!

– Блин, Элка, у тебя реально амнезия! Бедненькая моя. Почему ты ничего не сказала?

– А что?

– В смысле что? Твой персонаж появляется только во втором акте!

– И?

– Что – и? Второй акт писала ты!

Отлично… Элла написала роль под себя, оказывается. Только вот, кроме того что во втором акте есть «сцена прощания», я ничего о нем не знаю. Кто с кем прощается, интересно? Павлецкий со своей бабушкой, которую Ира играет? Ну а я тогда должна играть Павлецкого. Сдается мне, этот персонаж присутствует почти во всех сценах каждого акта. Дурдом.

Однако переживать и дальше мне не дали. В роли спасителя у нас снова Александр! Он тихо подошел к нам сзади и слышал, оказывается, часть разговора.

– Роль дедушки Павлецкого отдадим Леонелле, она маленькая, ее легко выучить за пять минут. У нас теперь проблема с одной из ведущих ролей. Муза поэта. – И он уставился на меня.

До меня доходило медленно, как до жирафа.

– Я?!

– Да, Элла, – согласилась с Сашей Ира. – Придется тебе. Не будешь же ты догонять эту поганку и у нее прощения просить! А найти кого-то еще на такую сложную роль мы не успеем. А ты знаешь почти всю пьесу наизусть! – Ирина уже, видать, забыла, как я у нее попросила текст… – Столько раз репетировали и исполняли!

– Но…

– Распечатанные копии есть в библиотеке на столе, – ответил на мой невысказанный вопрос Александр. – Пока почитаешь с листа, к среде успеешь выучить.

– К среде?! В смысле?! А, ну да, концерт… – ответила я сама, наконец поняв, что к чему. Коротких восьми (теперь уже семи, ведь вряд ли Алена приедет) песен для полноценного концерта не хватит. Наверняка наш многократно отрепетированный спектакль Макаров включил в программу выступления.

– Идем! – Ирина пошла к дому, я тоже собиралась, но Саша меня остановил, взяв за руку.

– Может, порепетируем последнюю сцену?

– Э-э… – Я что, должна знать, что это за сцена? – Там и порепетируем, – кивнула на дом.

Он как-то странно улыбнулся.

– Не ожидал такого ответа…

Чего он хочет от меня?

Я просто пожала плечами, снова сделала шаг и опять была им остановлена!

– Ты чего?

Посмотрев на Александра, я думала, что он продолжит надо мной смеяться или допытываться, но его взгляд прожигал что-то за моей спиной. Что-то, что лежало на земле. Я обернулась. Две сороки лежали мертвые возле бутылки из-под йогурта. Их клювы еще были влажные. Остальные прыгали вокруг товарищей, не зная, что предпринять.

– Это Ирин йогурт валяется? – с подозрением спросил Саша.

– Да. Она дала его мне.

Мы посмотрели друг на друга, пытаясь в лице собеседника отыскать все признаки того, что у нас появилась одинаковая догадка.Йогурт был отравлен.

В библиотеку мы входили вместе.

– Мы с Тамарой ходим парой! – выкрикнул на весь зал повеселевший Тони. Странное поведение. Такие шуточки обычно в стиле Тимура, но тот молчал, углубленный в текст. Оказывается, не все знают пьесу наизусть! А меня пытались укорить…

«Не все же ее писали! – поспорил со мной мой разум. – А вот ты… то есть Элла, но для всех это ты… И вот именно ты писала ее!»

Я листала распечатанную пьесу, скрепленную прозрачным пластиковым скоросшивателем, однако мои пальцы тряслись, голове была в тумане, и вместо слов «скатерть» и «суметь» я читала «смерть».

Меня хотели убить. Меня. Только что. Пытались. Убить.