— Меня никогда… — прошептал он одними губами, и губы Велены снова коснулись его губ поцелуем.

— Значит, я всегда буду звать тебя так… сердце моё.

— Велена, не делай этого.

— Чего — этого?

— Когда ты снова вспомнишь, что ты - моя госпожа, мне будет слишком тяжело.

Велена продолжала смотреть в глаза убийцы, не убирая рук.

— А если я хочу забыть?

Норен опустил собственные пальцы на тыльную сторону кисти энтари и осторожно провёл до самого запястья.

Прикрыл глаза, позволяя себе ненадолго полностью окунуться в ощущения.

— Сердце моё… — снова прошептали горячие губы у самого его уха. Энтари видела, как разглаживаются тонкие морщинки на лбу убийцы, и продолжила — моё солнце и моя луна… моё золото, мой любимый сокол.

Однако, с каждым следующим словом лицо крылатого снова начинало мрачнеть, пока потемневшие глаза не открылись.

— Норен? — заметив выражение его лица, Велена немного приподняла бровь.

— Приказывай, патрициана, — сказал тот и отвернулся, также как и утром избегая смотреть Хейд в глаза.

Велена помолчала. Она не хотела продолжать бесполезный разговор. Солнце, показавшееся на небе впервые за много дней, слишком ласково скользило по плечам.

— Я сегодня не собирался ничего приказывать. Просто хотел посмотреть город — вместе с тобой.

Один лишь уголок губ Норена приподнялся, но глаза оставались такими же тёмными — и Велене показалось, что она видит в них грусть.

— Тогда идём. Я… думаю, что я тоже хочу посмотреть город. Вместе с тобой.

***

Они довольно быстро миновали обшарпанные припортовые домики и оказались в наполненном людьми и запахами торговом квартале. Велена прощупала два мешочка у пояса — в одном золото, в другом — алмазы. Абсолютная валюта Ойкумены. Конечно, от неведомых южных стран можно было ждать чего угодно, но, всмотревшись в торговок, активно отпускавших товар, она с облегчением заметила, что они принимают те же самые золотые монеты.

Велена пропустила Норена вперёд и некоторое время смотрела, как тот стоит, прикрыв глаза, вслушиваясь в звуки незнакомого города. Затем патрициана едва заметно обхватила убийцу за пояс и прошептала ему на ухо:

— Куда ты хотел бы пойти?

Норен вздрогнул, перехватил её руки, но лишь для того, чтобы крепче прижать к себе.

— Я думал, ты мне скажешь.

Велена покачала головой, хотя крылатый и не мог этого видеть. Велена уже решила было, что не дождётся ответа, и попыталась внести своё предложение. Именно в этот момент Норен, наконец, решился.

— Оружие, — произнесли они в один голос.

Норен наполовину повернул голову, всматриваясь в лицо патрицианы, и на сей раз в его взгляде сверкали весёлые искорки.

— Там может быть что-то полезное, — добавил убийца.

— Или красивое, — закончила Велена.

— Куда ещё может пойти в незнакомом городе Велена Хейд, — Норен насмешливо фыркнул, отчего руки патрицианы ещё сильнее сжались на его боках.

— Я так люблю тебя вот таким, — прошептала она, не отрывая взгляда от шальных искорок в глазах крылатого, и, не сдерживаясь и не стесняясь зрителей, поцеловала его — в который раз за это утро.

***

За несколько часов они успели обойти всего три оружейные лавки. Велена останавливалась у каждого стенда и каждую игрушку брала в руки: пробовала вес, баланс и замах.

Норен смотрел на товар из-за её спины, лишь слегка улыбаясь. Ему нравилось наблюдать за движениями Хейд, а на что способно незнакомое оружие — он мог представить и так, не касаясь его руками.

После долгих примерок Велена не выдержала — она купила себе старинный меч из светлой стали с обоюдоострым лезвием и рунической вязью вдоль клинка и очень маленький и изящный нож — для Норена.

— Зачем он мне? — спросил крылатый, поднимая бровь.

— Я встречал такие у некоторых женщин, — сообщила Велена.

— Отлично. Дамская штучка.

— Его можно спрятать, — Велена помедлила. И тихо добавила, — везде.

Норен изогнул бровь ещё сильнее и повертел изделие в пальцах. Действительно, кинжал выглядел совсем тонким, но и лезвие его казалось слишком коротким, чтобы нанести серьёзный удар.

— Четыре дюйма, — будто бы расслышав его мысли, проговорила энтари, — ровно столько отделяет сердце мужчины от кожи на его груди.

— Мне придётся прятать оружие в ближайшее время? — спросил Норен, серьёзно глядя на госпожу.

— Не знаю, — та опустила ладонь на его руки, вертевшие игрушку, — но если с тобой что-то случится — я хочу, чтобы у тебя было это.

Губы убийцы дрогнули, когда он понял, что подарок не имеет никакого практического значения, в отличие от всего, что так или иначе дарила ему Велена до этого.

— Спасибо, — сказал он тихо и отвернулся, чтобы не смотреть в глаза энтари.

***

Закончив бродить по рынку, они прошли дальше на запад вдоль берега и вблизи рассмотрели странные сооружения, которые видели издалека. Архитектура здесь значительно отличалась от той, что кто-либо из них видел в Ойкумене — другие материалы, другие формы. Местные жители отдавали предпочтение изяществу и изощрённости, граничившими, впрочем, с напыщенностью. Норэну местная эстетика не понравилась, Велена же смотрела на изорванные контуры башен довольно долго. Они будили в ней странные чувства, будто бы воспоминания о чём-то давно забытом или не происходившем вовсе никогда.

Уставшие, но довольные, они вернулись в порт к закату. Даже Норен, казалось, немного оттаял.

Первой неприятный сюрприз обнаружила Велена. Она замерла, глядя на пирс, врезавшийся в бескрайний простор моря. Норен поднял глаза следом и равнодушно усмехнулся.

Корабля не было.

Велена сидела в кресле, забросив ногу на ногу, и медленно потягивала из кубка домашнее вино. Норен стоял у самого окна вполоборота, разглядывая паруса и причалы.

— Что мы будем делать? — вопрос повис в воздухе, и то, что задал его именно Норен, было лишь случайностью. Велена и сама очень хотела произнести эту фразу вслух.

Патрициана пожала плечами.

— Расслабимся и будем получать удовольствие.

— Твой девиз? — Спросил крылатый с лёгким сарказмом.

— А то, — Велена снова приложилась к кубку, потом, подумав, добавила. — Завтра узнаем в порту, ходят ли корабли на север. Я думаю, что нет — никогда не слышала об этих местах. А если и ходят, то никто не отправится в путь раньше весны — мы на удивление успешно миновали пояс штормов вокруг рифов Алаката. Сейчас там, должно быть, уже бушуют бури. Капитан много раз говорил мне, что я ничего не понимаю в мореплавании, если решилась отправиться в путь в такое время года.

— Иными словами, мы здесь надолго.

— И не притворяйся, что ты расстроен, — Велена усмехнулась.

Норен повернулся и прислонился к стене спиной. Теперь он оказался к патрициане лицом. В глазах его отражалось что-то странное, чего Велене никогда не доводилось видеть в его взгляде.

— Я этого не говорил, — сказал убийца задумчиво, — просто это… странно.

— Не радуйся раньше времени. Мы ничего не знаем об этом месте.

Норен отклеился от стены и подошёл вплотную к креслу Велены. Патрициана обняла его за талию и потянула на себя, заставляя опуститься на подлокотник.

— Продолжим нашу игру? — спросила энтари.

— Игру? — Крылатый удивлённо поднял бровь.

— Мы, кажется, решили, что нам пора познакомиться.

— А… ты об этом, — лицо крылатого отразило странную смесь чувств. Впрочем, он был настроен куда добродушнее, чем накануне, — но если так — то моя очередь задавать вопросы.

— Давай, — Велена лишь улыбнулась. Рука её сместилась с талии Норена, поднялась вдоль бока и зарылась в белоснежные волосы. Норен расслабленно откинул голову назад, чувствуя, как пальцы патрицианы массируют основание шеи.

— Ты мешаешь мне спрашивать, — сказал он тихо.

— Что, правда? — Велена усмехнулась и убрала руку, вызвав тихий недовольный вздох. Норен попытался собраться с мыслями, потому что вопрос, который он хотел задать, основательно подзабылся.