Корабль мерно двигался по волнам. Сезон штормов миновал, но Велена всё ещё тянула с ответом, не желая принимать решение относительно того, куда повернуть паруса.

Стены каюты давили на неё, и она старалась больше времени проводить наверху. Норен тоже был сыт по горло замкнутыми помещениями и едва проснувшись в одиночестве, тут же приводил себя в порядок и выходил к ней.

Он тоже наблюдал. Странно было наблюдать за энтари, не чувствуя её власти над тобой. Странно было понимать, что выбрал эту близость сам.

Он по-новому оценил то, что подметил, когда увидел патрициану в первый раз — та была безупречно красива. Лицо её было точно выточено из фарфора, и чёрные пряди волос, растрепавшиеся на ветру, лишь подчёркивали эту красоту.

Мысли о руне, которые сдержали порыв Норена в первую встречу, больше его не пугали. Напротив, эта руна, таившая в себе мощь и страх, казалась почти что родной.

— Когда ты смотришь на меня так, я тебя почти что боюсь, — не сдержалась однажды Велена, которой надоело служить местом паломничества.

Хейд, стоя у кормы, по своей привычке вглядывалась в удаляющийся горизонт. Норен же примостился бёдрами на борт корабля и наблюдал за ней.

Услышав эти слова, крылатый лишь молча улыбнулся. Поймал руку Велены и потянул на себя. Та невольно шагнула вперёд, заключая его в объятья.

— Ты почти не приближаешься ко мне, — сказал убийца и чуть наклонился, вдыхая исходивший от Велены непривычно резкий аромат. — Тебя беспокоит то, что произошло там, в храме?

— Если это беспокоит тебя.

Норен хмыкнул.

— Как всегда умело подбираешь слова.

Он замолк, вглядываясь в зелёные глаза.

— Велена, я хочу быть с тобой. Я могу надеяться, что и ты всё ещё хочешь меня?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Хейд прищурилась.

— Только ты умеешь просить так, что и не поймёшь, просьба это или нет.

Норен хмыкнул и мягко обнял её за шею.

— Хочешь, чтобы я просил?

— Это могло бы быть приятное разнообразие, разве нет?

Крылатый едва заметно улыбнулся. Он сам удивлялся тому спокойствию, которое наполнило его сердце. Спокойствию, которое, как ему казалось, не могло поколебать уже ничто.

Норен наклонился к уху патрицианы.

— Помнишь, — сказал он негромко, — как ты издевалась надо мной, когда мы ехали в Александрию?

Велена не успела ответить, потому что Норен толкнул её в плечо, заставляя отступить назад, и одним молниеносным движением опустился на колени. Пальцы развели в стороны полы туники.

— Тебя заводят наблюдатели? — выдохнула Велена.

— В данный момент меня заводишь ты.

На мгновение ладони Норена стиснули напряжённые бёдра патрицианы. А затем, не дожидаясь, пока Велена ответит, Норен быстро лизнул обнажённое тело.

Начатая было фраза превратилась в тихое удивлённое «А-ах» и стихла.

Норен смотрел на госпожу чистыми голубыми глазами, заставляя подумать, что произошедшее той померещилось. Только горячее дыхание приятно ласкало нежные места, создавая странный контраст с порывистым ветром.

— А помнишь, как ты заставила меня просить? — ехидно заметил он и слегка подул на открытый ему участок тела.

— Ты хочешь, чтобы я просила? — Велена не имела ничего против.

— Может, я хочу отыграться?

— Сколько влезет, — ресницы энтари чуть опустились, а тело расслабилось, полностью отдаваясь на волю партнёра. — Я в твоей власти. От и до.

— Мне это нравится, — язык убийцы снова коснулся обнажённой кожи, губы поймали чувствительный бугорок и нежно потянули на себя.

Руки Велены невольно легли на плечи партнёра, но лишь мягко огладили, опасаясь действовать жёстче.

Норен двигался нарочито медленно, мягко проникая горячим языком, а затем отстраняясь и предоставляя в цепкие руки ледяного ветра.

— Чего ты хочешь, Велена?

— Тебя, — тихий выдох и руки прошлись по его обнажённым плечам.

Норен снова скользнул губами по горячему телу. Замер, ощущая как пульсирует лоно энтари.

Секунда — и за спиной крылатого распустились чёрные, с изысканным белым узором крылья.

— Ты этого хотела? — спросил он, чуть отстраняясь и бережно складывая обратно складки туники.

Велена кончиками пальцев очертила в воздухе дугу, не решаясь коснуться чёрного крыла.

— Можно? — спросила она.

— Не нужно, — тем не менее, Норен не двинулся с места и не убрал крыло. — Правое было сломано и плохо срослось. Так что это просто… Бесполезный аксессуар. Летать я не могу.

— Поэтому ты скрываешь их?

— Не только, — Норен замолчал и продолжил лишь через некоторое время. — Раньше носить крылья казалось естественным, как дышать… Я так думаю. Крылья отличали нас от людей, были нашей гордостью. Но с началом войны всё изменилось. Они не только выдавали в нас крылатых, по крыльям можно многое узнать об их хозяине. Цвет — принадлежность к касте. Чёрные — катар-талах, рыжие — талах-ан, белые — талах-ир, серые всех оттенков — талах-ар. Но это не всё. Рисунок крыльев — фактически судьба. Он зависит от набора способностей, которые закладывали в выводок, и от того, насколько удачно эти способности воплотились в носителе. Если бы противник научился читать этот код, нам пришёл бы конец.

Велена молча разглядывала белоснежные узоры.

— И что говорят твои? — спросила она.

— Какая теперь разница? О моих способностях ты всё знаешь и так.

Энтари потянула Норена за плечи вверх, а затем сомкнула руки на пояснице крылатого.

— И всё равно, они красивые.

— Они чёрные.

— За это я их и люблю.

Она потянула на себя стройное тело и прижала к груди.

Оба замерли неподвижно, вслушиваясь в мерное биение моря о борт.

— Норен… — позвала Велена через какое-то время, и тот нехотя пошевелился, — ещё кое-что.

Велена подняла руку к лицу любимого и по ладони пробежали чёрные змейки магического узора.

— Ты мог оставить её себе. Стать новым патрицием Хейд. Я бы не стала… тебя осуждать, — сказала она тихо.

Норен улыбнулся.

— Не мог. Я ведь тоже люблю… чёрные крылья

Конец