Итак, матушка тщательно хранила тайну от дочери вплоть до сегодняшнего дня; однако, увидев, что Стасичка готова вырядиться всем на потеху, сочла необходимым намекнуть на предстоящее событие.
Оказалось, что она поступила как нельзя более разумно. Стасичка, не подозревавшая ни о чем подобном, внезапно умолкла, побледнела, ее кинуло в дрожь, так что она вынуждена была даже ухватиться за край стола! Матушка ужа подумала, что дочь вот-вот упадет без чувств, однако та, к счастью, не сомлела, и на этот раз обошлось без холодной воды и капель. С той минуты она позволяла обращаться с собой точно с куклой, любые матушкины распоряжения исполнялись служанками без малейшего сопротивления с ее стороны; в результате они навесили на нее едва ли не все, что было в шкатулке и что мать пожелала на ней видеть. Она села с матерью в коляску и ехала с ней по Праге, притихнув и сосредоточенно глядя куда-то в пространство. Впервые за несколько последних недель она была спокойной и не обратилась к матери ни с одним колким, несуразным вопросом.
Со все возрастающей нежностью поглядывала дорогой мать на свою дочку. Эта матовая кожа, эти темные глаза и горделивое выражение лица наверняка могли нравиться и другим людям, не только матери, относящейся пристрастно к своему ребенку. Да, она была сегодня красива, очень красива, эта ее странная Стасичка, сидевшая возле нее с задумчиво опущенным взором, с покойно сложенными на коленях руками, углубившаяся в какие-то серьезные размышления, как то и пристало девушке, сознающей, что стоит на пороге новой жизни. О, несомненно она, матушка, верно поступила, сделав тот маленький намек и тем направив мысли дочери в желанное русло, где их и следовало подольше удержать.
— Ну вот, наконец-то ты ведешь себя надлежащим образом, — похвалила она дочь, — надеюсь, что ты и дальше такой останешься. Если бы ты продолжала сердить меня, как сегодня утром, а вдобавок зная, что нынче усерднее, чем когда-либо прежде, я пекусь о твоем счастье, — большой грех взяла бы ты на душу. Могла ли бы я с тою же самоотверженностью радеть о тебе? Сердце мое невольно бы от тебя отвращалось, и пришлось бы мне согласиться с теми, кто утверждает, что от единственного, вымоленного у бога дитяти не много радости дождешься. Сколько же я слез пролила, сколько натерпелась страху, денно и нощно моля бога, чтобы он все же не оставил тебя! Теперь настал час, когда ты можешь отблагодарить меня за все тревоги, за все слезы, платя мне за любовь мою благоразумием.
Стасичка ничего на это не ответила; кстати, коляска с шумом подкатила уже к Страговским воротам. Девушка лишь подняла глаза и посмотрела на мать тем же подозрительным, холодным, неприятным взглядом. Но на сей раз матушка не заметила его, радуясь, будто встрече со старинной приятельницей, виду милых знакомых окрестностей, где она уже не была целый год.
Здравствуйте, края мои зеленые, и ты, лиловый клевер! Раскинулись сады, будто леса густые; с каждой межи огромные букеты роз улыбаются синему небу… Ах, в полной мере заслужил нынешний июнь свое название[4], ибо в эту пору земля, усыпанная пунцовыми цветами, и на самом деле выглядит так, точно бы вся она обрызгана росой, просвеченной лучами утренней зари.
В заколосившейся уже пшенице слышалось щелканье перепелок; жаворонки перескакивали от борозды к борозде с задорно распушенными хохолками. Ах уж эти жаворонки! При виде жаворонков у Стасички вырывается вздох, а взор жадно и неотступно следует за ними. Те мысли, что одолевали ее начиная с пасхальных праздников и выливались в огорчавшие мать и духовника вопросы, сейчас снова пробудились с необычайной силой. Как радуются жизни эти крохотные певцы! Да, им есть чему радоваться: каждый по своей охоте выбрал себе пару, в то время как человек принужден жить, подчиняясь чужой воле, принужден соединиться с тем, кому его предназначат. А вздумаешь воспротивиться — закричат: грех! грех! Но что такое, собственно, грех? То, что не угодно богу. Полноте, не богу, — людям. В писании сказано, что бог — воплощенная любовь, что он призывает людей, настаивает даже, чтобы они возлюбили друг друга. Люди, однако, пренебрегают этой заповедью, не стремятся к блаженному слиянию сердец, — всяк жаждет лишь властвовать над себе подобным. Поглядите-ка на этих двух жаворонков, со звонкими трелями взмывших к небесам! Вот они уж стали невидимыми, растворились в золотом сиянии летнего дня, и на земле слышна только их ликующая песнь. Что им Конский рынок, «Барашек», богатство? С ними их свобода, песни, любовь… целый мир! Все прочее — сущие пустяки, ничего не значащие пустяки; дав им завладеть собою, человек перестает жить, он лишь влачит жалкое существование, подавленный сознанием собственной ничтожности. И вправду, жизнь жаворонков устроена умней и лучше, нежели человеческая жизнь…
Пока дочь предается этим размышлениям, мать между тем разглядывает яровые. Она довольна — хлеба хорошие, только бы не случилось напасти вроде града. Да вряд ли — с какой стати господу губить то, что им же взлелеяно? Но может статься, все же и погубит; слишком уж много расплодилось в людях злобы, тщеславия и легкомыслия. Как знать, не нашлет ли всевышний некое страшное бедствие, дабы они опомнились? Хотя при этом, конечно, и безвинные пострадают, но тут ничего не поделаешь. Надобно ведь ему когда-нибудь метлой погрозить, пусть не забывают, что он всемогущий владыка. Фрукты в этом году тоже уродились в изобилии; можно на масле сэкономить, раз у людей будет хорошая добавка к хлебу, да и детям зима не покажется столь долгой, когда имеется что погрызть.
Коляска приближается к деревне; там и сям завиднелись домики, перед каждым — развесистый куст бузины с похожими на белые блюдца большими цветами, которые покойный муж очень любил. При воспоминании о муже на глазах у матушки выступают слезы. Бедняга! Да будет ему земля пухом; славный, надежный был человек, разве что в хозяйственных делах не был смекалист и расторопен, зато не пил и не курил, как прочие. Мог ли он подумать в те времена, когда чистил с нею в палатке рыбу, что сама ювелирша проявит интерес к его дочери? Над некоторыми домиками склонились кроны больших ореховых деревьев, затеняющих крыши. И о чем только люди думают? Ведь с деревьев после дождя долго еще каплет, вода затекает под черепицу и дранку, из-за чего хозяевам приходится то и дело латать крышу!
Возле домиков бегают беловолосые, загорелые дочерна, в одних рубашонках мальчишки, но, видно, только что переодетые в свежее. Долго ли останутся они чистенькими? Не успеешь оглянуться, как они уже чернее трубочистов, через четверть часа родная мать не узнает своего ребенка, — до такой степени все они вывозятся в грязи. Видны и горницы с выскобленными добела полами, по-праздничному убранные. Матери заплетают там своим дочерям косы, ведь сегодня все девочки участвуют в торжественной процессии. Повсюду возле окон висят приготовленные на этот случай белые платья с розовыми бантами, а на подоконниках выставлены плетеные корзинки, из которых девочки будут доставать цветы и рассыпать их перед священниками. А матери каковы — сами приучают дочек наряжаться, а потом будут сетовать, что те не хотят признавать ничего, кроме шелков. Подобной распущенности прежде не было; если нынешние матери лишились рассудка, то откуда у их детей уму взяться? Готовы понавесить на девчонок всевозможные украшения независимо от того, есть в доме достаток или нет. Впрочем, сегодня иное дело, сегодня все принаряжаются во славу господа.
Вот уже и церковь видать — великолепный храм, ничего не скажешь, всякому городу пришелся бы к месту. Да ведь и крестьянам тоже хочется иметь красивое строение, вот и пускай владеют. Через минуту покажется постоялый двор, — любопытно, выйдет ли кто навстречу, завидев коляску владелицы «Барашка»? Ну как же, вот и они оба, хозяин с хозяйкой: он уже издалека снимает с головы свою бархатную шапочку, а она жестикулирует, давая понять, что нынче приготовит особливо вкусный обед, лишь бы матушка, как и в прежние года, остановилась у них после крестного хода; здешняя кухня ей, как всегда, непременно понравится. Матушка, подтверждая свое согласие, кивает в ответ, но сегодня — сдержанней обычного; она вспомнила, что, по всей вероятности, придет обедать сюда вместе с ювелиршей. Впрочем, мы ведь с вами заранее предположили, что матушка немного возгордится, когда сведет с той короткое знакомство.
