Сообщая о настроениях в столице в начале сентября, Университет довел до сведения руанцев, что все понимают, что если их город устоит, то есть некоторая перспектива отвоевать Нижнюю Нормандию у англичан, тогда как в случае его падения вся провинция будет окончательно потеряна, а остальная Франция окажется в серьезной опасности. Герцог Бургундский не питал иллюзий на этот счет. Теперь он был настоящим главой правительства. Его офицеры руководили обороной города. Его сын дал руанцам торжественные обещания, что им будет оказан помощь, если на них нападут. Но правительство бургиньонов унаследовало многие проблемы арманьяков вместе со столицей. Иоанн принял призывы Руана с "добрыми и милостивыми словами", но его денежные и людские ресурсы были полностью направлены на борьбу с арманьяками вокруг Парижа. Было ясно, что для освобождения Руана необходимо тесное сотрудничество между Дофином и герцогом Бургундским. Но советники Дофина не были заинтересованы в том, чтобы помочь герцогу нести его бремя. По их словам, руанцы не были их друзьями. В конце июля 1418 года Дофин Карл перенес свой штаб в огромную крепость Шинон в Турени и начал набирать значительное количество войск. Но его целью было отвоевание Тура и других опорных пунктов в Турени у бургиньонов и не затрагивало блокированный Руан[723].

Вскоре после бегства из Парижа Дофин созвал Большой Совет своей партии, чтобы решить, как положить конец гражданской войне. Совет собрался в начале августа 1418 года в Шиноне. Большинство присутствующих стремились найти компромисс, который позволил бы Дофину сотрудничать с герцогом Бургундским. Среди них были посредник на переговорах в Ла-Томб Иоанн V Бретонский, его подопечный одиннадцатилетний Жан, герцог Алансонский, и Иоланда Арагонская, регентша своего юного сына Людовика Анжуйского. Все их земли находились на границах английских завоеваний в Нормандии. У них был самый сильный личный интерес в объединении партий против Генриха V. Вопреки своему желанию, как он позже говорил, Дофин позволил им надавить на него, чтобы он согласился принять участие в мирной конференции с королевой и герцогом Бургундским. Совет согласовал ряд предложений, которые должны были быть сделаны герцогу и зафиксировал их в меморандуме, подготовленном советниками Дофина. Но его советники были враждебно настроены к самой идее мирной конференции, и их враждебность была отражена в условиях. Меморандум предлагал неформальный раздел Франции между Дофином и герцогом Бургундским. Каждый из них должен был вывести свои гарнизоны из мест за пределами своих владений и сосредоточить свои ресурсы на разгроме захватчика. Однако против англичан они должны были действовать отдельно друг от друга. Герцог Бургундский должен был вести военные действия к северу от Сены, используя доходы и людские ресурсы севера, в то время как Дофин проводил бы свои собственные отдельные операции в Нижней Нормандии и Аквитании, используя ресурсы центра и юга. Каждый из них должен был действовать через свой собственный Совет. Единственным элементом координации было то, что в Совет каждого должно было входить несколько человек, назначенных другим. Это были необычные предложения как с военной, так и с политической точки зрения. Они были тщательно разработаны, людьми, главной задачей которых было избежать влияния на молодого принца со стороны его матери и бургиньонов. Предложенное распределение усилий потребовало бы от Иоанна Бесстрашного противостоять армии Генриха V под Руаном, располагая лишь половиной ресурсов Франции[724].

Мирная конференция, созванная для обсуждения этих предложений, открылась 5 сентября 1418 года в Корбее, к юго-востоку от Парижа. Иоанн V Бретонский выступал в качестве посредника, как и на конференции в Ла-Томбе. После двухнедельного переезда с места на место, чтобы избежать мест распространения оспы в Иль-де-Франс, Иоанн V в конце концов обосновался в почтенном бенедиктинском монастыре Сен-Мор-ле-Фоссе близ Венсена. Дофина представляли архиепископ Турский Жак Желу и Роберт де Бракмон, который вошел в совет Дофина после увольнения с нормандского лейтенантства. После десяти дней переговоров 16 сентября 1418 года на многолюдном пленарном заседании в Венсенском замке, на котором присутствовали послы Дофина и все представители правительства, было достигнуто принципиальное соглашение. Основными пунктами соглашения были: Дофин и герцог Бургундский выведут свои гарнизоны из всех укрепленных мест за пределами своих владений. Затем Дофин должен был вновь присоединиться к королевскому Совету и выступить вместе с герцогом Бургундским против англичан. Соглашение было нечетким в отношении будущей формы правительства, но было решено, что Дофин и герцог будут иметь право назначать одного из трех финансовых директоров, а все остальные назначения будут производиться королем по рекомендации Совета, в котором будут представлены Дофин, королева и все принцы. Позже в тот же день соглашение было официально ратифицировано от имени короля в аббатстве Сен-Мор в присутствии внушительной толпы, в которую вошли герцог Бургундский и королева, два папских легата и представители принцев Франции, Иоланда Арагонская, герцогиня Анжуйская и ее маленький сын, брат герцога Орлеанского, Филипп, граф Вертю, сын герцога Бурбонского, Карл, и молодой герцог Алансонский. Все они поклялись соблюдать договор. Как только на документе появилась печать короля, правительство приступило к набору армии для освобождения Руана, объединив силы Дофина и герцога Бургундского. По всей Франции был объявлен арьер-бан, а сбор армии короля был назначен на 15 октября. Войска из восточной Франции были призваны присоединиться к герцогу Бургундскому в Париже, а остальным было приказано собраться в Бове. Яростный пропагандист, кармелит, Эсташ де Павилли, который сделал дело освобождения Руана своим собственным, объезжал северные города, проповедуя и привлекая рекрутов[725].

Все эти планы были нарушены, когда Дофин неожиданно отказался ратифицировать мир или принять участие в военных действиях против англичан. В то время ответственность за эти решения возлагалась на его советников. Бургиньоны винили в этом, в частности, трех человек: Роберта ле Масона, Жана Луве и Раймона Рагье. Озабоченность этих людей легко понять. Договор отступал от основных положений меморандума, составленного в Шиноне. Предоставив Дофину возможность вернуться в беспокойную атмосферу королевского двора, он выводил впечатлительного юношу из-под влияния волевых людей, окружавших его в течение последнего года, и вовлекал его в орбиту королевы и герцога Бургундского. Дофин был для арманьяков пропуском к власти, и они не были готовы от него отказаться. Легко обвинить этих людей в том, что они потопили всякую надежду на гражданский мир, чтобы защитить свои должности и свою власть. В то время многие так и говорили. Но советники Дофина были не одиноки. За ними стояли многие тысячи более скромных людей, которые считали Иоанна Бесстрашного узурпатором, тираном, демагогом и убийцей и не могли заставить себя иметь с ним дело. Некоторыми из этих людей двигала партийная верность, укоренившаяся за последнее десятилетие. Среди них было много сторонников Орлеанского, Анжуйского и Алансонского домов.

Но самыми убежденными противниками соглашения с Иоанном Бесстрашным были представители гражданской службы и судебной власти. Бургиньонские проскрипции 1413 года, за которыми последовали арманьякские проскрипции следующих пяти лет, разделили могущественную государственную службу. Королева и Иоанн Бесстрашный заполнили свои администрации в Шартре и Труа людьми, которые были лишены собственности и изгнаны из Парижа арманьяками. Теперь дело приняло противоположный оборот. Иоанн Бесстрашный в течение нескольких дней после своего возвращения в Париж сменил сорок два судьи Парламента и двадцать пять чиновников Счетной палаты, не говоря уже о сотнях более скромных служащих. Возобновившийся цикл увольнений привел в лагерь Дофина многочисленный и озлобленный класс разорившихся профессиональных администраторов. Последовавшая за этим массовая конфискация имущества довершила разрыв. В Париже тех, кто бежал из города, считали предателями короля, и все их земельные владения и движимое имущество были конфискованы специальными комиссиями. Бургиньоны продолжали наживать новых врагов среди людей, имевших лишь слабые связи с партией арманьяков. Многие из них бежали, опасаясь насилия толпы, или потому, что их выгнали с работы, чтобы освободить место для новичков, или просто потому, что они были видными людьми, владевшими красивыми особняками, которые были желанными для других людей. Жан Жувенель де Юрсен, который был президентом комиссии, занимавшейся налогами с продаж, в более счастливые времена хорошо ладил с Иоанном Бесстрашным. Но он покинул Париж ранним утром 29 мая, спасаясь от толпы, и прибыл в долину Луары с супругой, одиннадцатью детьми и тремя внуками только в одежде, в которой бежал из города. Жан потерял хорошую зарплату, прекрасный особняк в Париже, загородное имение в Иль-де-Франс и ценные поместья в Шампани и Бри. Во время короткого перемирия, последовавшего за провозглашением Сен-Морского договора, к таким людям, как он, присоединился постоянный поток других обездоленных чиновников, судей, бухгалтеров, священнослужителей и ученых, которые выбирались из укрытий в подвалах и на чердаках Парижа и бежали из города, пока могли, оставив почти все, чем владели. Они стали пожизненными и яростными врагами герцога Бургундского[726].