Те же сцены, должно быть, повторялись на большей части Жеводана и Оверни. Примерно в августе или сентябре 1375 года бастард Каупен сразился в битве под Сен-Флур с армией, собранной Овернскими Штатами. В ходе этого сражения он захватил в плен командующего овернцами и нескольких видных местных дворян. Некоторые из этих людей оставались в плену в течение восемнадцати месяцев, пока гарнизон совершал набеги на их земли, чтобы заставить их выкупиться на разорительных условиях. Других заставили работать, чтобы добыть припасы, лошадей и медицинские услуги для нужд гарнизона. О процветании гарнизона Карла в этот период свидетельствует тот факт, что часть patis, взимаемой с города Сен-Флур, требовалась в тюках шелка, который жителям приходилось покупать у оптового торговца из Монпелье, и в декоративных серебряных изделиях, специально заказанных у ювелиров из Ле-Пюи[347].

Весной 1376 года рейдовые отряды из Карла начали проникать в Керси, провинцию, которая была более или менее оставлена в покое гасконскими компаниями после договора с Бертукой д'Альбре в 1373 году. Бернар Дуа, молодой протеже Бертуки, находившийся тогда в самом начале своей карьеры профессионального рутьера, захватил замок маркиза Кардайяка в Балагье на левом берегу реки Ло недалеко от Фижака. Известно, что Дуа действовал в Оверни, и есть некоторые свидетельства того, что его люди пришли из Карла. В течение трех месяцев в Балагье, по сообщениям, находилось более 500 человек, и это место стало базой для новых завоеваний. Летом был захвачен Белькастель, замок XIII века, чьи руины до сих пор возвышаются над Авероном между Родезом и Вильфраншем, благодаря чему весь Руэрг оказался в зоне досягаемости сателлитов Карла. В течение последующих недель люди Бернара Дуа создали в Руэрге по меньшей мере шесть гарнизонов сателлитов.

Провинциальные Штаты напрягли все силы, чтобы собрать постоянную армию из 100 человек для патрулирования провинции. Предварительный проект осады Белькастель был заброшен, очевидно, из-за отсутствия денег. Королевские власти в регионе почти ничего не предпринимали. В ноябре 1376 года герцог Анжуйский заверил делегатов Штатов Керси, прибывших к нему в Тулузу, что он готов наказать нарушителей перемирия, "чтобы они никогда не вытворяли подобного". Но, как и клиентам Дю Геклена в Перигоре, им придется за это заплатить. Он не хотел, по его словам, субсидировать оборону Керси из налоговых поступлений остального Лангедока. Его чиновники добавили, что им придется собрать с населения провинции сумму, эквивалентную подымному налогу в размере двух франков с домохозяйства и пятипроцентному налогу с продаж товаров. Это было бы дешевле, заметили они, чем платить patis врагу. Но когда делегаты удалились в близлежащий монастырь кармелитов, чтобы обсудить эту идею, они сразу же вступили в ожесточенные споры о распределении налогового бремени. Каор, самая богатая община в Керси, но удаленная от налетчиков и хорошо защищенная своими стенами, отказалась сделать более чем скромный финансовый вклад. Несмотря на то, что со всех сторон их называли fous et buzes (жадными безумцами), они оставались при своем мнении. В итоге Людовик Анжуйский получил не больше, чем налог с продаж. Обещанная кампания против компаний в Керси так и не состоялась. Большинство мест в Керси, занятых гасконцами в 1376 и 1377 годах, все еще оставались в их руках десятилетие спустя[348].

Для министров французского короля гасконские компании были лишь частью более широкой проблемы, в решение которой их собственные войска внесли не меньший вклад. Растущая зависимость обоих правительств от профессионалов, занятых в их войнах, означала, что любой длительный период перемирия должен был привести к тому, что большое количество вооруженных людей начнет бездельничать и совершать преступления. С французской стороны наиболее проблемной группой были бретонцы. Бретань была бедным и густонаселенным регионом с многочисленным дворянством, серьезным ущербом от войны и глубокими политическими разногласиями. Эти факторы создали большую военную диаспору, поскольку бретонские солдаты объединялись в самоуправляющиеся компании, чтобы воевать на службе короля Франции. Они были заняты на всех фронтах: в походах по самой Бретани, на гарнизонной службе в провинциях Луары, в личных свитах Дю Геклена и Клиссона. После отвоевания Пуату большинство из них нашли работу в войсках Людовика Анжуйского в Лангедоке. Опустошения чинимые бретонскими компаниями имели меньше дипломатических последствий, чем опустошения англичан и гасконцев, поскольку их жертвами обычно становились другие подданные короля Франции. Но здравомыслящие судьи, такие как поэт Эсташ Дешан, считали, что они были худшими из всех[349].

Людовик Анжуйский в течение 1374 года распустил почти все профессиональные компании, находившиеся у него на службе. Большинство из них были бретонцами. Некоторые из них перешли Пиренеи, чтобы поддержать безнадежное восстание против Педро IV в Арагоне, а затем весной следующего года вернулись в Лангедок. Некоторые пробирались в Берри, Лимузен и Овернь, традиционные охотничьи угодья гасконских компаний. Большинство в конце концов переправились через Рону, чтобы разграбить папские владения под руководством Оливье Дю Геклена и Сильвестра Будеса, брата и кузена коннетабля. К моменту заключения Брюггского перемирия бретонские компании на юге уже несколько месяцев были безработными и становились серьезной проблемой. "Они шли, ― говорит Фруассар, ― служить тем сеньорам, от которых они ожидали наибольшей прибыли". Но правда заключалась в том, что во Франции не было ни одного сеньора, который мог бы дать работу им или сотням других, с которыми расплатились после объявления Брюггского перемирия[350].

Французское правительство отреагировало так же, как и в 1350-х и 1360-х годах. Оно попыталось вытеснить компании из Франции, чтобы они творили свои злодеяния в других местах. Людовик Анжуйский заплатил ведущим бретонским компаниям, действовавшим за Роной, чтобы они не возвращались во Францию, и предпринял шаги, чтобы затруднить переправу через реку, если они попытаются это сделать. Сенешаль королевы Неаполя в Провансе успешно блокировал переправы через Дюранс, чтобы предотвратить их продвижение на юг. Папа заплатил им выкуп, чтобы они ушли, но затем обнаружил, что уйти им невозможно. Весной следующего года большинство из них были расквартированы в папских владениях вокруг Карпантра и на восточном берегу Роны в Пон-Сен-Эспри. Тем временем приходили известия о новых группах солдат, спускавшихся по долине Роны к Авиньону, очевидно, в надежде найти работу в Испании. Большинство из них, вероятно, были уволены из гарнизонов на севере Франции[351].

Примерно в мае 1375 года Карл V выдвинул план по зачислению нескольких тысяч безработных солдат в частную армию и отправке их в Германию под командованием Ангеррана де Куси. Ангерран был одним из самых выдающихся и беспринципных авантюристов того времени. По происхождению он был одним из ведущих баронов Шампани, и был обязан своей славой и состоянием благосклонности Эдуарда III. Он прибыл в Англию в возрасте двадцати одного года в 1360 году в качестве одного из заложников по гарантии выполнения договора в Бретиньи и произвел большое впечатление при дворе Эдуарда III, который в то время был самым роскошным. Фруассар, который встретил его там, описал его как изящного придворного, который прекрасно пел и танцевал и наполнял серебром руку нуждающегося историка. В 1365 году, все еще якобы будучи пленником, он женился на старшей дочери Эдуарда III Изабелле, был принят в Орден Подвязки и в следующем году стал графом Бедфордом. Не довольствуясь тем, что Ангерран стал одним из ведущих баронов Англии, Эдуард III купил своему зятю богатое графство Суассон на севере Франции. Начало войны между страной его рождения и страной его усыновления стало жестоким ударом для Ангеррана де Куси. В ответ на это он заявил, что не будет сражаться ни за одного из королей. Вместо этого он вел бродячую жизнь в Богемии и Италии, а затем, примерно в середине 1374 года, вернулся во Францию.