Взятие Дамме и осада герцогом Бургундским Гента спасли Англию от французского вторжения. Отплытие армии задержалось уже почти на шесть недель. У армейских казначеев заканчивались деньги. Припасы, которые хранились для флота в Слейсе, были перенаправлены на снабжение армии во время осады Дамме, а те, что были на кораблях, сгнили. Чтобы заменить их, требовалось время. Кроме того, это потребовало бы денег, которых французская королевская казна не ожидала до тех пор, пока в октябре не поступит последний взнос от тальи. К тому же вскоре должны были начаться осенние шторма. 10 сентября 1385 года французский королевский Совет собрался в присутствии короля в Эртвельде и решил, что вторжение в Англию придется отложить до следующего года. Запасы были выгружены с кораблей в Слейсе и те, что еще можно было использовать, были помещены на зиму в недавно построенные погреба Groot Kasteel Филиппа Бургундского. Через два дня с армией рассчитались[775].

Это было серьезное поражение, но дальше последовало худшее. В течение сентября реквизированные корабли Нормандии и Пикардии отплыли в свои порты. Многие из этих кораблей воспользовались возможностью загрузить грузы в Слейсе. Первый конвой попал в шторм в Ла-Манше 13 сентября 1385 года. Девять парусных кораблей и обе исправные галеры были прибиты к берегу недалеко от Кале и попали в руки англичан вместе с примерно 500 членами экипажей. Вероятно, это было первое известие, которое получили англичане о том, что план вторжения был отменен. Следующим конвоям пришлось выдержать атаки англичан с обеих сторон Ла-Манша. 16 сентября флот английских парусных судов и балингеров, базировавшихся в Кале, перехватил конвой из примерно восьмидесяти судов и захватил около четверти из них. Два дня спустя тот же флот, усиленный захваченными за последние несколько дней кораблями и поддержанный кораблями Пяти портов, атаковал другой конвой из сорока пяти судов. Большинство этих судов спаслось, но три из них были захвачены после боя, продолжавшегося пять часов: два больших великолепных парусника с башнями на носу и корме, которые должны были служить флагманами для Карла VI и Клиссона, и большой балтийский когг, на котором, как выяснилось, находилось 5.000 франков наличными. Сэр Уильям Бошамп, капитан Кале, который в основном отвечал за эти операции, получил сорок восемь призов в течение двух недель[776].

Отмена вторжения оставила Жана де Вьена и его людей в Шотландии. Конец их приключения был таким же неудачным, как и начало. Французский адмирал написал Карлу VI и Филиппу Бургундскому, что он готов зимовать в Шотландии до прибытия новой армии вторжения в следующем году при условии, что из Франции будут высланы подкрепления, припасы и деньги на их жалованье. Но его люди уже успели возненавидеть Шотландию и ее жителей и говорили, что к следующему лету они умрут от голода, если их не убьют в постели местные жители. Они настаивали на возвращении домой, но вдруг обнаружили, что шотландцы не позволят им уехать, пока они не удовлетворят тех, кто утверждал, что понес ущерб от их рук. Среди них были не только те, чей лес или продукты питания были захвачены французами, или чьи посевы были вытоптаны копытами их лошадей, но и большая часть шотландских воинов, которые утверждали, что сражались за французского короля, и требовали военного жалованья и компенсации за потерянных во время кампании лошадей. В конце концов, шотландцы были удовлетворены долей из 50.000 франков, которые Жан де Вьенн привез с собой в Шотландию. 10.000 франков из них были выплачены Роберту II. 6.000 франков были удержаны для компенсации французским солдатам за лошадей, потерянных во время их путешествия в Шотландию. Остальная сумма была распределена в соответствии с их заслугами между министрами Роберта II и ведущими шотландскими капитанами совместной комиссией французских и шотландских рыцарей. Остальные претенденты на компенсации должны были ждать, пока французское правительство выплатит стоимость их претензий агентам Роберта II в Брюгге. В конце концов, к концу года, французы уехали группами, по мере того как появлялись свободные суда и вернулись без денег и лошадей, но с рассказами о грубости, неблагодарности и жадности шотландцев[777].

Французское правительство извлекло несколько болезненных уроков из событий лета 1385 года. На один из них настойчиво указал Жан де Вьенн, когда в свое время доложил о результатах своей миссии французскому королевскому Совету. Сменявшие друг друга короли Франции сильно переоценивали силу шотландцев, считал адмирал. По его мнению, ресурсы страны были не больше, чем у отдельной французской провинции Артуа или незначительного графства Савойя. Он видел все их военные силы, сказал Жан де Вьенн, и они включали не более 500 правильно экипированных латников. Было еще до 30.000 человек, которые пришли бы по вызову, но они были плохо вооружены и обучены и при первом же виде английской армии обратились бы в бегство. Для сравнения, стоя на холме и наблюдая за тем, как войско Ричарда II марширует через Лотиан, он считал, что армия Англии составляет около 6.000 человек. Главная же проблема, однако, заключалась в том, что опустошенные районы шотландской низменности были неспособны поддержать французскую армию любого размера. Если бы Клиссон прибыл в Шотландию летом, сказал Жан де Вьенн, его войска закончили бы кампанию борьбой с шотландцами или вымерли бы от голодом. Адмирал настоятельно рекомендовал воздержаться от еще одной попытки высадить большую армию в Шотландии, и на самом деле французы больше никогда не пытались напасть на Англию через Шотландию вплоть до начала XVIII века. Со своей стороны, шотландцы потеряли всякую надежду на участие в крупной кампании в Англии вместе со своими французскими союзниками. Когда они узнали, что французская армия вторжения была распущена, они вступили в переговоры с представителями английского короля на границе и договорились о местном перемирии до 1 июля 1386 года. С последующими продлениями это перемирие продлилось до лета 1388 года. С практической точки зрения Шотландия выбыла из войны на следующих два года[778].

Другой урок, который усвоили французы, заключался в том, что было небезопасно пытаться вторгнуться в Англию, не обеспечив предварительно полный контроль над Фландрией. Герцог Бургундский понял, что теперь он не сможет захватить Гент силой и поэтому ему придется пойти на уступки, которые нелегко даются человеку с его авторитарными методами правления. Еще до отступления из Эртвельде Филипп договорился о том, чтобы король написал дружелюбное письмо тем жителям Гента, которые, как считалось, были настроены оппозиционно по отношению к существующему режиму. Карл VI предложил подтвердить хартии и привилегии города, если его граждане сдадутся ему, и обязался объявить амнистию за все деяния, совершенные во время шестилетней гражданской войны. Один из фламандцев посланный Филиппом тайно поселился во францисканском женском монастыре в Гентбрюгге, под восточный стеной города, чтобы вести переговоры с сочувствующими горожанами. К концу сентября 1385 года группа представителей городских гильдий во главе с перевозчиком зерна и мясником уже вела тайные переговоры в Париже с герцогом и другими членами французского королевского Совета[779].

Весной 1385 года Хуан I до предела напряг ресурсы Кастилии, чтобы преодолеть сопротивление своих противников в Португалии. В предыдущем году он собрал не менее восьми монед со своих кастильских подданных, несмотря на их горькие жалобы. В 1385 году король потребовал двенадцать. Его чиновники готовили один из самых больших флотов, когда-либо собранных кастильским королем. Десять галер и двадцать больших переоборудованных торговых судов уже стояли в Тежу у Лиссабона. Еще пять галер были наняты у короля Арагона, и еще пять и около двух десятков вооруженных торговых судов готовились присоединиться к ним. Ожидалось, что на суше армия кастильского короля будет почти вдвое больше, чем та, что осаждала Лиссабон в 1384 году. Помимо ресурсов собственного королевства, лейтенанты Хуана I могли заручиться военной поддержкой большинства городов северной и центральной Португалии и, конечно же, большей части дворянства. План вторжения представлял собой классическое наступление по двум направлениям, которое так часто применялась в войнах Кастилии против Португалии. Основная армия вторжения должна была собраться у пограничного города Бадахос в апреле. Эта армия под личным командованием короля должны была пересечь реку Гвадиана у Элваша и направиться прямо к Лиссабону. Вторая, меньшая по численности армия должна была быть сформирована архиепископом Толедо в Сьюдад-Родриго на севере и достичь португальской столицы более длинным путем через Визеу и Коимбру[780].