В день падения Дамме французский двор в Амьене праздновал свадьбу своего семнадцатилетнего короля. Невеста, Изабелла Баварская, которая была на два года моложе жениха, была привезена из Германии ее дядей, чтобы представить ее на смотр Карлу VI. Встреча, внезапная помолвка и поспешно организованный брак, тщательно срежиссированные герцогом Бургундским и совершенные в течение трех дней, были, пожалуй, настолько близки к любовному свиданию, насколько это вообще возможно для короля Франции. Карл VI недолго наслаждался обществом своей молодой супруги. Первые сообщения о взятии Дамме пришли в Амьен на следующий день, 18 июля. Последствия не заставили себя долго ждать. Присутствие в Дамме большого гарнизона из Гента в четырех милях от Брюгге и семи от Слейса в регионе, легко доступном из Англии, представляло серьезную угрозу для намеченной экспедиции, а также для более широких интересов герцога Бургундского. И, как язвительно заметил современник, "что бы ни коснулось герцога Бургундского, король делает это своим делом". Армия вторжения была перенаправлена к Дамме, а переход в Англию был отложен до его отвоевания. 21 июля королеву отвезли в замок Крей в долине Уазы, а Карл VI и его дядя вместе с коннетаблем и офицерами отправились в Аррас, чтобы присоединиться к армии. 31 июля вся французская армия расположилась лагерем на равнинной местности вокруг Дамме[770].

Советники Ричарда II в Вестминстере узнали о взятии Дамме через несколько дней после того, как весть об этом дошла до французов и сразу же оценили его значение. Чем дольше держался Дамме, тем труднее было бы французскому флоту вторжения отплыть в этом сезоне. Поэтому в конце июля временная администрация отчаянно пыталась собрать экспедиционные силы, чтобы сорвать или продлить французскую осаду. Флот адмиралов в Северном море подошел к концу срока службы и возвращался домой. Поэтому Ноллис и Брембре вместе с богатым лондонским финансистом Уильямом Уолвортом занялись реквизицией нового флота в западной части страны. Они предложили отправить войска во Фландрию на этом флоте, как только они будут найдены. По счастливой случайности шесть португальских галер, вооруженных пушками, первые плоды союза Ричарда II с Жуаном Ависским, только что прибыли в западную часть страны, чтобы поддержать оборону Англии. Это был щедрый жест, учитывая ограниченный масштаб английской помощи Португалии на сегодняшний день и тот факт, что договор между странами еще не был ратифицирован. Галеры совершив переход вокруг побережья прибыли в Лондон, где были встречены подарками. Были разработаны планы отправить их в Звин, чтобы сжечь часть французского флота. Для проводки судов был нанят голландский лоцман, знавший воды устья реки. В Саутгемптоне был зафрахтован балингер, который отправили разведать устье Звина и доложить о ходе французских операций. В государственной казне не было денег, чтобы оплатить все это, и судя по всему, расходы были оплачены самим Брембре[771].

Французские командиры под Дамме знали, что для спасения проекта вторжения в Англию необходимо быстро захватить город. Они почти каждый день бросали на стены штурмовые отряды, неся при этом тяжелые потери. Они построили большие камнеметы, которые били по стенам, постепенно превращая целые участки в руины. Но защитники под командованием Аккермана яростно сопротивлялись. Они ждали, пока штурмовые группы по приставным лестницам почти достигнут вершины стен, чтобы сбросить их в ров. Они отбивались от штурмующих топорами и мечами, а их пушки вели убийственный огонь с флангов. Английские лучники со стен выпускали плотные залпы стрел в приближающиеся французские отряды. Условия во проживания во французском осадном лагере были ужасающими. Дамме был расположен на болотистой, низинной местности. Стояла жарка. Вонь от разлагающихся трупов и экскрементов и жужжание мух были повсюду. Городской ров был заполнен нечистотами. Французские воины болели и умирали или уходили на лечение в Брюгге. Карл VI удалился в замок Мале, где воздух был чище, оставив в лагере свои шатры, чтобы скрыть свой отъезд. Доблестное сопротивление защитников Дамме постепенно пробудило старых друзей и соратников Гента в западной Фландрии. В Брюгге напряжение на улицах нарастало. У ворот задерживали чужаков и людей низкого происхождения, которые "не были рыцарями, оруженосцами, священнослужителями или другими людьми, обладающими знатностью или репутацией". В Слейсе произошли беспорядки против французов. Некоторые жители были замечены в попытках организовать всеобщее восстание, чтобы ночью перебить гарнизон в постелях, а затем разрушить дамбы и поджечь французский флот[772].

Внутри Дамме запасы провианта, слишком расточительно распределенные в самом начале осады, стали заканчиваться. Аккерман посылал неистовые призывы англичанам и своим согражданам в Гент. Англичане уже делали все возможное, но их силы помощи вряд ли были бы готовы в короткий срок. От Гента, который находился всего в двадцати милях, Аккерман мог ожидать большего. Но горожане перессорились между собой. Многие считали, что их восстание обречено, а предприятие в Дамме безнадежно. Среди этих были самые богатые горожане: люди обладавшие собственностью, чьи поместья за городом были разорены войной; ведущие зерно- и виноторговцы, разорение которых довершили французские набеги в Четырехградье Vier Ambachten. Все эти люди хотели отдать себя на милость Карла VI и герцога Бургундского. Они совещались тайно, опасаясь доносчиков Питера ван ден Босше, но без демагогических способностей Аккермана, который нагнетал страх и возбуждал гнев толпы, сторонники дальнейшего сопротивления неуклонно теряли позиции. В Дамме Аккерман почувствовал, что его партия теряет власть и решил бросить своих людей в городе и бежать. В ночь на 16 августа 1385 года он приказал открыть одни из ворот и ускакал со своими главными лейтенантами и значительной частью гарнизона, включая английский отряд Буршье. Аккерман сказал дозорным у ворот, что направляются на разведку французских осадных линий. Вместо этого он и его люди незаметно пробрались мимо лагерей осаждающих и когда достигли полей, то поскакали как можно быстрее в сторону Гента.

Те, кто остался в городе, некоторое время сопротивлялись, зная, что пощады от французов им не дождаться. А 26 августа они тоже попытались бежать. Они послали во французские ряды парламентера с предложением о переговорах. На время переговоров было приказано прекратить огонь. В ту же ночь защитники вырвались из города через болота на востоке. Но их заметили французские дозорные и подняли тревогу. Большое количество французских рыцарей вооружились, сели на коней и пустились в ночную погоню. Считается, что несколько сотен человек были зарублены и убиты во время этой кровавой охоты. Остальная часть французской армии ждала рассвета. 27 августа французы вновь пошли на штурм, поднялись на стены и ворвались в ворота, убивая всех, кого встречали на улицах с оружием в руках, и в конце концов сожгли большую часть города. Когда порядок был восстановлен, около 200 человек из Гента все еще находились в Дамме. Их отвели в Брюгге и обезглавили возле городской тюрьмы[773].

В конце августа 1385 года еще можно было организовать вторжение в Англию. Но первоочередной задачей герцога Бургундского было продолжение войны с Гентом, пока его жители были в замешательстве. 1 сентября он отправился с армией на восток, взяв с собой короля, который ехал в обозе. Вечером того же дня герцог разместили свой штаб в замке Эртвельде примерно в семи милях к северу от Гента. Со стен города были хорошо видны костры армии, расположившейся лагерем вокруг. Оливье де Клиссон съездил к воротам, чтобы разведать оборону. Он разработал план атаки цитадели и прорыва в город, но защитники открыли шлюзы каналов и затопили низменность вокруг стен. Французы обнаружили то, что Людовик Мальский мучительно постигал последние пять лет своей жизни. Гент нельзя было взять штурмом, а морить его голодом было бы очень долгим процессом. Более недели французы планомерно опустошали Четырехградье Vier Ambachten. Деревни, форты, мельницы — все было разрушено. Дамбы вдоль побережья тоже были разрушены, и вода затопила большую часть возделываемых земель. Солдаты убивали всех, кто не успел вовремя бежать, за исключением тех, кто казался достойным выкупа. Но герцог Бургундский не оставил в живых даже этих и приказал обезглавить каждого на глазах у короля и его главных офицеров. Их достоинство, с которым они шли на смерть, поразило даже палачей. "Король Франции мог бы предать смерти каждого фламандца, — сказал один из них Карлу VI в лицо, — но их иссохшие кости все равно поднялись бы, чтобы сражаться с ним"[774].