Именно в этих сложных обстоятельствах Жуан Ависский решил отказаться от претензий на управление Португалией в качестве регента находящегося в заключении инфанта Жуана и присвоить корону себе. Народная поддержка инфанта была важным фактором в отказе от Беатрисы. Но отсутствующий государь, находящийся во власти врага, больше не был ни легитимным источником власти, ни даже полезной фигурой. В начале марта 1385 года в Коимбре собрались Кортесы Португалии, якобы национальное собрание, но на самом деле его участники были набраны исключительно из сторонников националистической партии. В обсуждениях главенствовали делегаты тридцати одного города, которые всегда были основой поддержки Жуана Ависского. Месяц ушел на юридические препирательства. С юридической точки зрения притязания Жуана мало что значили, ведь он был бастардом, в то время как отец инфанта Жуана, по общему мнению, был тайно женат на Инес де Кастро. Даже если бы брак и не был заключен, как утверждали сторонники Жуана Ависского, не было никаких юридических оснований отмахиваться от претензий Беатрисы и ее сына. Даже в таких отфильтрованных Кортесах у нее были свои сторонники. Закон, однако, не мог разрешить то, что в действительности было португальской гражданской войной. Решающие факторы были политическими, а толпа на улице уже показала, кому принадлежат ее симпатии. Толпа провозгласила Жуана Ависского королем, когда он прибыл в Кортесы в начале заседания. На заполненных людьми улицах Лиссабона и Порто, находилась его реальная власть. 6 апреля 1385 года Кортесы провозгласили Жуана Ависского королем Португалии. Пять дней спустя, 11 апреля, он был коронован в кафедральном соборе. Жуану было двадцать семь лет. Среди первых его действий было назначение двадцатичетырехлетнего Нуну Альвареша Перейра коннетаблем Португалии и выпуск новой монеты со своим именем. Чеканка монеты была не просто публичной демонстрацией суверенитета. В условиях, когда эффективный сбор налогов был невозможен, ожидалось, что девальвация и прибыль от чеканки позволят собрать большую часть денег, необходимых для борьбы с кастильцами. Новый король сразу же заявил о своей международной ориентации. Луренсу Фогаса и Алонсу де Альбукерке, которые все еще боролись со своими кредиторами в Англии, были отправлены свежие инструкции для завершения переговоров о заключении англо-португальского договора. Еще одно посольство отправилось в Рим, чтобы заявить о верности Португалии Урбану II[781].

Из-за проблем с набором и финансированием Хуан I не смог собрать свою армию вторжения ранее чем через два месяца после первоначально запланированной даты. Эта задержка оказалась фатальной для его амбиций, поскольку кастильцы потеряли инициативу и больше никогда ее так и не вернули. Быстро воспользовавшись эйфорией царившей после его коронации, Жуан Ависский и его коннетабль за шесть недель захватили почти всю территорию к северу от Дуэро. Крепость Гимарайнш XII века постройки, одна из сильнейших в регионе, сдалась после того, как кастильский король оказался не в состоянии вовремя организовать ей помощь. Капитан Гимарайнш, который был одним из самых видных союзников Хуан I среди португальской знати, перешел на сторону Жуана Ависского. Такие люди как он полагали, что кастильский король одержит победу благодаря превосходству в  численности армии и ресурсах. Как только эта уверенность была подорвана, поддержка дома кастильского короля начала ослабевать. Португальские войска, служившие в кастильских гарнизонах, массово дезертировали, так как их жалованье не выплачивалось почти год[782].

В конце мая 1385 года кастильский король попытался подкрепить свою поддержку в Португалии военной демонстрацией. Он приказал архиепископу Толедо, командовавшему в Сьюдад-Родриго, отправить все имеющиеся в его распоряжении силы через границу, чтобы опустошить территории вокруг Гуарды и Визеу. В этой вылазке приняли участие около 300 латников, поддержанных легкой кавалерией и пехотой, всего, возможно, 1.000 человек. Вернувшись с добычей 29 мая, они столкнулись с объединенными гарнизонами нескольких близлежащих замков, которые расположились в пешем строю перед воротами небольшого города Транкосо. Португальцы не имели значительного превосходства в численности, но у них было преимущество в обороне. Кастильцы спешились и атаковали португальцев двигаясь по  неровному вспаханному полю. В то же время отряд легкой кавалерии пошел в обход португальской позиции, чтобы атаковать их с тыла. Движение по вспаханной земле нарушило строй наступающих кастильских латников, а кастильская пехота бросилась на португальцев вообще без всякого порядка. Обе группы кастильцев были португальцами отбиты и обращены в бегство, а во время последовавшего преследования почти все они были перебиты[783].

Вести из Гимарайнш и Транкосо встревожили Хуан I. Он вошел в Португалию в последних числах мая с небольшим передовым отрядом и остановился в нескольких милях за рекой Гвадиана в Элваш, где он предлагал дождаться прибытия основной части своей армии. Хуан I был нездоров, как это часто бывало в критические моменты его правления и болезнь сделала его нерешительным и колеблющимся. Через несколько дней после прибытия в Элваш он резко отказался от своих планов и решил собрать всю свою армию для единого удара с севера, где сейчас была сосредоточена большая часть сил Жуана Ависского. Это решение повлекло за собой новые неурядицы и задержки. Сборы пришлось перенести из Бадахоса в Сьюдад-Родриго, более чем за сто миль, и отложить до июля. Кастильский король достиг Сьюдад-Родриго, вероятно, в конце июня, только для того, чтобы получить известие об очередном военном поражении, на этот раз в Мертоле в Алгарви. Мертола была небольшим городом, обнесенным стеной, который был занят кастильским гарнизоном. В течение нескольких недель его осаждала толпа португальской пехоты, набранная из местных жителей, при поддержке небольшого контингента латников. Для снятия осады из Севильи был послан отряд помощи в составе около 300 кастильских латников и 800 пехотинцев. Излишняя самоуверенность, похоже, снова стала причиной их поражения. Кастильцы потерпели полный разгром в битве за город и отступили с большими потерями[784].

В массивной крепости, которую его отец построил в Сьюдад-Родриго, на берегах реки Агеда, Хуан I собрал свой Совет, чтобы рассмотреть очередное изменение плана. Поначалу спор шел о стратегии. Вторжение в Португалию и поход на Лиссабон, вероятно, закончилось бы генеральным сражением с войсками Жуана Ависского, в то время как существовал и более осторожный подход: распустить часть армии и стоять на границе, пока морская блокада реки Тежу и гарнизоны к северу от Лиссабона не заставят португальскую столицу подчиниться. За этими дебатами скрывались более фундаментальные вопросы. Многие из советников Хуана I с самого начала относились с недоверием к его португальским амбициям. Среди этих людей, которые, вероятно, составляли большинство в Совете, был и хронист Айала, который ярко описывает эти споры. Они были встревожены стоимостью и политическими рисками предстоящей кампании. Налоговые поступления значительно отставали от ожиданий. Вербовка в армию была исключительно трудной, отчасти и по этой причине. Многие из лучших солдат Кастилии погибли, а остальные не получали жалованья и не проявляли энтузиазма к войне, а их командиры были неопытны. Здоровье короля было слабым, а его наследник — несовершеннолетним. Советники отнюдь не были так уверены в победе, как командиры армии. Считалось, что под командованием Жуана Ависского было около 2.000 латников, плюс неопределенное количество легкой кавалерии и пехоты. Но в число этих войск входила закаленная в боях английская и гасконская кавалерия, а также отряд английских лучников, присутствие которых вызывало сильное беспокойство у кастильских командиров. Крупное сражение поставило бы все на карту в один день без какой-либо гарантии успеха. Существенные аргументы выдвигались и другой стороной. Как ни тяжелы были финансовые и военные трудности Хуана I, отказ от вторжения одним махом уничтожил бы его партию в Португалии и сделал бы аннексию страны практически невозможной. Но пацифисты считали, что аннексия все равно уже стала невозможной. Лучше, говорили они, вести войну на истощение с небольшим количеством людей, а затем пойти на компромисс с противником, признав королем Жуана Ависского и получив в обмен значительные территориальные уступки. Тем более что альтернативой могло стать поражение и банкротство[785].