Вскоре после 17 июня 1375 года члены посольств вернулись в Брюгге, из Вестминстера и Парижа, с инструкциями правительств. Делегации сразу же вступили в ожесточенный спор, едва отмеченный в документах, в которых зафиксирован конечный результат. 27 июня 1375 года Джон Гонт и Филипп Бургундский заключили перемирие сроком на год. Отдельный документ содержал условия, касающиеся текущих военных действий в Нормандии и Бретани. Эти условия означали полное поражение англичан. Эдуард III должен был немедленно отозвать свою армию в Англию, тем самым решив судьбу Сен-Совера и лишив Иоанна IV всех его сил. Иоанну IV было разрешено оставить всего 200 человек, бретонцев или англичан, для гарнизонов в горстке мест, находящихся под его контролем, и небольшую личную свиту для поддержания его достоинства, но это было все. Дипломаты придумали для Сен-Совера выход, позволяющий сохранить лицо. Было решено, что сбор французской армии под Сен-Совером 2 июля будет отменен. Выплаты гарнизону и его командирам должны были быть произведены в назначенный день в соответствии с соглашением, заключенным с Каттертоном в мае. Однако крепость должна была быть передана двум папским легатам для временного удержания от имени Папы. Папа должен был удерживать это место в качестве заинтересованной стороны. В случае заключения постоянного мира его условия определяли бы судьбу Сен-Совера. Если же мир не будет заключен до 1 июня 1376 года, то место будет передано папским хранителем королю Франции после уплаты 40.000 франков Эдуарду III. Реальным результатом этого соглашения стало то, что англичане продали Сен-Совер Карлу V за 40.000 франков с годичной рассрочкой оплаты. Чтобы подчеркнуть это, было решено, что хранителем Сен-Совера от лица Папы будет не кто иной, как Бюро де Ла Ривьер, главный камергер французского короля[338].
Мучительный процесс извлечения из налогоплательщиков средств для оплаты гарнизона Сен-Совера был уже почти завершен. 4 июня 1375 года Штаты Нижней Нормандии собрались перед уполномоченными короля в кафедральном соборе города Байе — это была их пятая встреча с начала осады. Они признали себя неспособными собрать требуемые 60.000 франков. Вместо этого они предложили треть этой суммы, которую они предложили взять из королевской казны и погасить в течение определенного времени путем принудительного займа у более богатых жителей. Остальную сумму, причитающуюся Каттертону и его людям, а также огромные расходы на набор войск для осады Сен-Совера, внес король. Общую стоимость осады, выплат за капитуляцию и оплаты праздника по этому поводу, можно только предполагать. Но сумма, которая выпала на долю шести епархий Нижней Нормандии, составила 150.000 франков (около 25.000 фунтов стерлингов) в виде дополнительных налогов и принудительных займов в дополнение к обычному бремени военного налогообложения. Это примерно в четыре раза превышало обычное бремя подымного налога в провинции, а также налога, взимаемого с продаж[339].
Перемирие вступило в силу в Нормандии 2 июля 1375 года, в день, к которому Сен-Совер должен был быть освобожден, чтобы не быть сданным. Игнорируя условия перемирия, французы собрали на полях вокруг крепости огромную армию численностью от 6.000 до 10.000 человек. Гарнизон был в замешательстве. Гонец, посланный из Англии с указаниями короля, не прибыл. Люди, находившиеся в крепости, по-видимому, имели мало информации о перемирии и ничего о дополнительных декларациях, которые определяли судьбу крепости. По словам Фруассара, они стали спорить о том, заменило ли перемирие соглашение о капитуляции или более раннее соглашение превалировало над более поздним. Но Бертран Дю Геклен прервал спор, заявив гарнизону, что если они не сдадутся, то он убьет всех заложников и начнет немедленный штурм стен, после которого никому не будет пощады. На следующее утро Сен-Совер был сдан в назначенное время. Обещанные деньги были пересчитаны в монеты и выплачены гарнизону. Любопытным жестом соучастия Томас Каттертон вручил Жану ле Мерсье, одному из французских комиссаров, заключивших соглашение о капитуляции в мае, чаевые в размере 2.000 франков, как бы показывая, какую хорошую сделку заключил ле Мерсье для защитников. Он принял эти деньги с достойным смущением и перечислил их в фонд провинции Нижняя Нормандия. Багаж и трофеи, накопленные за годы успешных грабительских операций, были погружены на несколько десятков открытых повозок с вымпелами, украшенными гербом Франции, и под конвоем доставлены в близлежащую гавань Картерет для погрузки на корабли в Англию[340].
В Бретани похожая сцена разыгралась несколькими днями позже перед воротами Кемперле, но с совершенно иным исходом. Примерно 30 июня Оливье де Клиссон и его соратники заключили с герцогом Бретонским соглашение о капитуляции на определенных условиях. Они приняли тяжелые условия, которые он предложил в самом начале осады, и согласились сдаться на его милость. Но они попросили отсрочки на две недели, чтобы поддержать свою честь и дать возможность королю Франции прислать отряд помощи. Иоанн IV предложил им восемь дней, и так было решено. Ни одна из сторон еще ничего не знала о перемирии, которое должно было вступить в силу в Бретани 7 июля. К несчастью для Иоанна IV, это произошло незадолго до согласованной даты сдачи Кемперле. Вскоре после заключения соглашения с Оливье де Клиссоном два английских рыцаря прибыли из Брюгге с эскортом французских сержантов. Они преодолели около 450 миль за пять дней, чтобы привезти копию договора о перемирии. Они также привезли приказ герцога Ланкастера о том, что армия должна немедленно отправиться в Англию. Вскоре за ними последовал сэр Мэтью Редмэйн, прибывший из Англии с аналогичным посланием от Эдуарда III.
Иоанн IV потерял дар речи от разочарования и ярости. Если бы он не заключил соглашение с защитниками Кемперле, город и его главные враги в герцогстве были бы в его руках. После долгого молчания он сказал эмиссарам Гонта: "Будь проклят тот час, когда я дал эту передышку моим врагам". Возможно, ему пришла в голову мысль проигнорировать перемирие, которое не было для него обязательным, и продолжить борьбу с помощью тех своих людей, которые были готовы присоединиться к нему в его неповиновении. Эдуард III был вынужден 20 июля направить скрепленный своей личной печатью прямой приказ, в котором английским капитанам предписывалось прекратить боевые действия. Примерно в середине августа сэр Филипп Куртене прибыл из Бретани с кораблями западного Адмиралтейства, чтобы вернуть армию домой. Лишенный своей армии, Иоанн IV вынужденно согласился на перемирие. Но он не подкрепил его публичной клятвой и оставил при себе гораздо больше, чем 200 человек гарнизонных войск, разрешенных условиями перемирия. Он даже попытался сформировать новую армию совместно с бывшим английским капитаном Люзиньяна, сэром Джоном Крессвеллом.
Эти попытки продолжить сопротивление были пресечены Бертраном Дю Гекленом и Оливье де Клиссоном, которые прибыли в герцогство со значительными силами в конце августа 1375 года. Герцогство Иоанна IV теперь практически было ограничено стенами Оре и Бреста. О замке Ноллиса в Дервале больше ничего не было слышно, вероятно, он был заброшен. Единственным завоеванием, которым Иоанн IV должен был удовлетвориться в течение трех месяцев, был небольшой прибрежный форт в Сен-Матье. В начале следующего года герцог покинул Бретань и удалился ко двору графа Фландрии. Прошло два года, прежде чем он вернулся в свое герцогство[341].
Перемирие было воспринято в Англии с сильным недовольством. По общему мнению, конференция была фикцией, в которой английские послы слишком сблизились со своими французскими коллегами. Ходили сплетни, что их дни были наполнены "шутками и весельем", а ночи — "весельем и танцами". Замысловатые формулы, скрывающие капитуляцию Сен-Совера, никого не обманули, а отказ в поддержке Иоанну IV был воспринят как позорная потеря прекрасной возможности. Одни говорили, что герцог Ланкастер был обманут, другие — что Латимер был подкуплен. И ни у кого не нашлось хороших слов для гарнизона Сен-Совера, чья мужественная оборона крепости в течение десяти месяцев была забыта. Сам Каттертон подвергся особым оскорблениям, поскольку был протеже Латимера и заработал на капитуляции больше, чем кто-либо другой. Ему суждено было провести остаток жизни в тюрьме и на свободе, прежде чем он был убит на дуэли одним из своих обидчиков[342].
