Наконец, конференция открылась в Лелингеме с опозданием на два месяца, в апреле 1393 года. Для английской стороны она проходила на сложном внутреннем политическом фоне. Отъезду послов Ричарда II предшествовали ожесточенные дебаты в Парламенте по поводу их инструкций, в чем-то напоминающие дебаты в Стэмфорде годом ранее. Английские источники немногословны на этот счет. Есть некоторые свидетельства того, что герцог Гельдерна мог снова выступать в качестве неофициального лидера военной партии. Ему, безусловно, было предложено направить своих послов для изложения своих взглядов в Парламенте, и, возможно, он так и сделал. Если это так, то, судя по сообщениям, дошедшим до министров французского короля в Париже, они имели определенный эффект. Английское правительство, очевидно, испытывало большие трудности в сдерживании враждебности рыцарей из Палаты Общин. В некоторых частях Англии, где были сильны традиции военной службы, на мирную конференцию смотрели с серьезными предубеждениями и угрозами насилия. На северо-востоке и в средней Англии сопротивление организовывали профессиональные капитаны, сделавшие карьеру во Франции. Их главарь, сэр Томас Толбот, владевший землями в Йоркшире, Чешире и Ланкашире, был капитаном Бервика, а затем Гина и сражался на турнире в Сен-Энгельберте. Другие участники сопротивления, которых можно идентифицировать, происходили из очень похожей среды. Ланкаширский рыцарь сэр Уильям Клифтон, еще один участник турнира в Сен-Энгельберте, был капитаном Ама в Пикардии. Сэр Джон Масси принадлежал к известной военной семье из Чешира, некоторые члены которой долгое время служили в Гаскони. Министры Ричарда II хорошо знали о назревающей проблеме. Они отправили графа Хантингдона и местного магната, сэра Джона Стэнли, на северо-восток, чтобы вразумить главных противников, но те действовали осторожно, не желая переходить к более жестким мерам, опасаясь вызвать кризис, который мог потребовать отложить конференцию[1109].

Главным представителем Ричарда II в Лелингеме опять был Джон Гонт. Его поддерживал герцог Глостер, который был добавлен в команду, чтобы обезоружить критиков мирного процесса внутри страны. Обоим была предоставлена широкая свобода действий для уступок. Сам король оставался в Кенте, находясь в курсе событий. С французской стороне были герцоги Бургундский и Беррийский, но они не имели полного карт-бланш, несмотря на свое главенствующее положение в Совете французского короля. Сам Карл VI обосновался со своим двором в Абвиле, в одном дне езды к югу от Кале, чтобы Совет мог быстро собраться, когда требовалось принять решение. Два королевских дяди разместили свою штаб-квартиру в Булони и несколько раз в неделю ездили в Лелингем на встречи с Ланкастером и Глостером. Унылые равнины вокруг деревни превратились в сцену несравненного великолепия. У герцога Бургундского был огромный павильон, похожий на миниатюрный обнесенный стеной город с аллеями и улицами, вместимость которого, по слухам, составляла 3.000 человек. Павильон герцога Ланкастера, по сообщениям, был еще более грандиозным, с часовнями, аркадами, судами, рынками и колокольнями, отбивающими часы. При стоимости почти 5.000 фунтов стерлингов английское посольство стало самой дорогой миссией во Францию за многие годы.

В день открытия конференции вся масса дворян, чиновников и клерков столпилась в церкви для чтения прокламаций послов. Скромная церковь была украшена роскошными гобеленами, изображающими великие битвы древнего мира. Джон Гонт приказал снять их и заменить символами Страстей Христовых — явным намеком на Орден крестоносцев Филиппа де Мезьера. Лев VI Армянский, присутствовавший в свите французских королевских герцогов, недавно вернулся из Восточной Европы с докладами о положении дел там. Роберт Отшельник проповедовал свое послание о мире и единстве на задворках конференции. Продвижение турок в Европу было у всех на уме. Эсташ Дешан точно отразил это настроение в длинном стихотворном сетовании на разделение христианства, написанном в первые дни конференции, полным обычных чувств, но проникнутом настоящим оптимизмом. Люди чувствовали, что им предстоит стать свидетелями великих событий. Мишель Пинтуан[1110], монах из Сен-Дени, который недавно был назначен официальным хронистом, был вызван герцогом Беррийским в Лелингем, чтобы запечатлеть это событие в своей хронике. Жан Фруассар поселился в Абвиле, чтобы быть ближе к придворным сплетням[1111].

Как только закончилась церемония открытия, четыре королевских герцога обойдясь без обычных сложных процедур начали серию закрытых заседаний с ограниченным числом участников. Обмен мнениями, по словам герцога Бургундского, был "дружеским и откровенным". Англичане сразу же дали понять, что ни при каких обстоятельствах не согласятся сдать Кале. Французские королевские герцоги, которые уже решили, что в этом вопросе, возможно, придется уступить, приняли это с пониманием. Большая часть оставшегося времени была посвящена дебатам о правовом статусе английских владений во Франции и обсуждению новых границ герцогства Аквитанского. Движущей силой с английской стороны был герцог Ланкастер. Глостер играл отведенную ему роль, но явно не доверял французам, и не особенно пытался скрыть это. Много лет спустя он сказал Фруассару, что французы постоянно создают документы, полные хитрых двусмысленностей. "Вы, французы, умеете жонглировать своими словами…, — утверждал он в лицо Роберу Отшельнику, — одни и те же термины означают у вас войну, когда вы хотите войны, и мир, когда вы хотите мира". Он был доволен тем, что выполнял приказы своего государя, добавил он, но если бы Ричард II прислушался к его совету, он бы уже давно вернул свои владения во Франции силой и навязал мир на своих условиях[1112].

К концу апреля 1393 года четыре королевских герцога достигли достаточного прогресса, чтобы представить подробные предложения обоим правительствам. Конференция прервалась на три недели для консультаций. Когда в конце мая 1393 года работа возобновилась, принципиальное соглашение было достигнуто почти сразу. 16 июня 1393 года был составлен и скреплен печатью протокол, в котором были зафиксированы условия, которые должны были быть включены в мирный договор, а также небольшое количество вопросов, которые не удалось согласовать и которые были зарезервированы для прямых переговоров между двумя королями. Условия были удивительно щедрыми для англичан. Они должны были получить всю огромную территорию, уступленную им по миру в Бретиньи в 1360 году, за исключением Пуату, северной части Сентонжа и графства Понтье на севере. Сюда входили Перигор, Ангумуа, Лимузен, Руэрг и Керси, а также пиренейские анклавы Бигорр, Горе и Тарб. Это было более щедрое предложение, чем любые из территориальных уступок, которые французы предлагали ранее. Они также отказались от своего требования о сдаче или разрушении Кале и согласились выплатить компенсацию в размере от 1.200.000 до 1.500.000 франков за уступленные по договору в Бретиньи территории, которые они теперь сохраняли за собой. Англичане, со своей стороны, окончательно уступили в вопросе о оммаже. Герцогство Аквитания должно было снова стать одним из двенадцати пэрств Франции и предоставляться во владение в обмен на принесение оммажа. Единственный момент, на котором они настаивали, заключался в том, что необходимо было более тщательно определить границы этого оммажа. Включает ли он обязательную военную службу? Должен ли король Англии присутствовать при дворе и в Советах Карла VI в качестве пэра Франции? А как насчет права французского короля на то, чтобы судебные апелляции с территорий, контролируемых Англией, рассматривались в его судах? Это были важные и сложные вопросы. Было решено, что комиссия экспертов от каждой стороны соберется летом для их рассмотрения. Оставалось четыре основных вопроса, которые должны были быть согласованы между Ричардом II и Карлом VI при личной встрече: правовой статус Кале; судьба Ла-Рошели, единственного атлантического порта Франции к югу от Сены; сложный вопрос о том, должен ли Ричард II лично приносить оммаж теперь, когда Аквитания была предоставлена Джону Гонту; и точная сумма денежной компенсации. Четыре герцога поклялись, что условия будут в свое время закреплены в официальном мирном договоре. Герцог Глостер, при всех своих опасениях, поклялся вместе с остальными. Перед тем как разъехаться, они согласовали график оставшихся этапов. Комиссия экспертов-юристов должна была собраться в августе. Четыре королевских герцога должны были вновь собраться в Лелингеме 29 сентября, чтобы решить все оставшиеся нерешенные вопросы. Встреча двух королей была назначена на февраль 1394 года[1113].