Планы по реквизиции океанских транспортов описаны менее подробно, но поскольку обе армии брали с собой лошадей, требовалось очень большое количество судов. Только для перевозки армии Жана де Вьенна требовалось более 180 судов. Для второй армии потребовалось бы гораздо больше. Откуда они должны были взяться? Французский королевский флот уже несколько лет не участвовал в крупных операциях, и его корабли к этому времени пришли в ветхое состояние. Только две королевские галеры были признаны пригодными для службы во флоте вторжения. Было некоторое количество шотландских кораблей, возможно, до двадцати пяти. Несколько немецких судов были наняты или реквизированы во французских портах. Один большой парусник был куплен герцогом Бургундским в Мидделбурге, потому что его агенты сказали ему, что в противном случае он будет продан синдикату англичан. Король Кастилии отказался предоставить свой галерный флот, который был занят на войне в Португалии, но не менее тридцати кастильских купцов во фламандских портах присоединились к флоту вторжения. Более 120 судов было реквизировано в Нормандии, Пикардии и Ла-Рошели. Но большая часть транспортного флота должна была быть взята из торгового флота Фландрии с его впечатляющим количеством больших парусных коггов и океанских баланжье. Оливье де Клиссон, несомненно, вспомнил последний проект французского вторжения в 1369 году, против которого он выступил на том основании, что Франция не имела достаточного опыта десантной войны. Тогда план потерпел неудачу отчасти потому, что фламандцы отказались помочь судами. Пятнадцать лет спустя появление нескольких сотен фламандских кораблей в составе нового французского флота вторжения ознаменовало собой серьезный сдвиг в балансе военно-морских сил в Северной Европе[751].

Стоимость всех этих усилий напрягала даже богатое на налоги правительство Франции, которое было вынуждено прибегнуть к различным новым финансовым операциям, чтобы свести концы с концами. В апреле 1385 года король приказал выпустить новую обесцененную монету. Для этого решения были веские экономические причины, но время его принятия говорит о том, что главной заботой правительства было увеличение прибылей монетных дворов. Сообщалось, что это было "замечательно выгодно" для короны. Вскоре после этого министры Карла VI значительно увеличили ставку тальи. Чтобы обеспечить военных казначеев, пока не появятся новые источники дохода, были назначены комиссары для сбора принудительного займа у видных чиновников, придворных и церковников. Этот заем стал впечатляющей демонстрацией вновь обретенной солидарности французской правящей элиты. До наших дней сохранился только первый из нескольких списков кредиторов, но в нем зафиксированы займы короне, превышающие 300.000 франков (или 60.000 фунтов стерлингов). Коннетабль Оливье де Клиссон одолжил из собственного кармана огромную сумму в 80.000 франков (около 13.300 фунтов стерлингов). Хронист Карла VI сообщает, что эти займы были впоследствии погашены из доходов, "что было почти неслыханным явлением"[752].

12 апреля 1385 года французский двор поставил еще одну веху на пути превращения княжеств Нидерландов в сателлитов Франции. В соборной церкви Камбре был отпразднован двойной брак. Наследник Филиппа Бургундского Иоанн женился на дочери регента Эно и Голландии, а его старшая дочь Маргарита вышла замуж за сына регента, Вильгельма Баварского. Эти браки, переговоры о которых велись в течение нескольких месяцев, создали тесный союз между Бургундским домом и баварскими Виттельсбахами. Это также устранило последние остатки английского влияния при дворе графа Эно, что стало унижением для Джона Гонта, который вел переговоры о женитьбе Вильгельма на одной из своих дочерей. В конечном итоге в следующем столетии франкоязычное княжество Эно и голландскоязычные территории Голландии и Зеландии были объединены в консолидированное Бургундское княжество, охватывающее практически всю современную Бельгию и Голландию. За церемониями последовал великолепный пир в епископском дворце и турнир на рыночной площади, в котором Карл VI участвовал вместе с рыцарями из Франции, Нидерландов, Кастилии и Шотландии. Робесар, воспитывавшийся в Эно, но англичанин по духу, смешался с придворными, и защищал, как мог, интересы Ричарда II неофициально выдвигая предложения о дипломатическом решении пятидесятилетней войны. Действующему перемирию оставалось существовать менее трех недель[753].

19 апреля 1385 года, когда повеселившиеся на свадьбах разъехались по домам, дипломатическая конференция в Пикардии ненадолго возобновила свою работу. Трудно поверить, что какая-либо из сторон воспринимала эти переговоры всерьез. Ни Джон Гонт, ни граф Бекингем не желали иметь с ними ничего общего. Присутствующие на конференции англичане дали понять, что их главная задача — вернуться в Англию к празднику Ордена Подвязки в Виндзоре в День Святого Георгия. С французской стороны герцог Бургундский тоже не появился на переговорах, но руководил процессом из Арраса. Дело было поручено рабочим лошадкам прошлых переговоров, епископам Херефорда и Байе, ни один из которых не имел полномочий обсуждать больше, чем продление перемирия. Суть сделки, предложенной епископом Байе, хотя и была запутана дипломатическими неясностями, заключалась в том, что между тремя главными воюющими сторонами, Англией, Францией и Кастилией, должно было быть заключено длительное перемирие сроком не менее четырех лет. Все территориальные претензии должны были быть оставлены в силе, а другие воюющие стороны брошены на произвол судьбы. Таким образом герцог Бургундский получил бы свободу действий в отношении Гента, англичане — в отношении шотландцев, а Португалия оставлялась на милость Кастилии. В Лондоне был собран Большой Совет для рассмотрения этой циничной схемы, но она оказалась неинтересной и была официально отвергнута в середине мая. Серия дипломатических конференций, начавшаяся три года назад после крестьянского восстания в Англии и восстания Молотобойцев в Париже, наконец, подошла к концу, а первые акты войны уже произошли[754].

Первой целью французов был Гент. Город, потерявший контроль над Шельдой, теперь зависел в основном от поставок по морю. Провиант нужно было выгружать на южном берегу залива Хондт и доставлять по сети дорог и водных путей через Четырехградье Vier Ambachten. Герцог Бургундский держал большие гарнизоны в Бирвлите и Аарденбурге. Они нападали на караваны обозов и барж, перевозивших припасы в Гент, и ужасно уродовали их возниц. Их действиям способствовало общее крушение порядка в северной Фландрии. Вооруженные банды грабителей и головорезов, набранные из тысяч людей, оставшихся без средств к существованию после шести лет гражданской войны, бродили по региону без разбора, грабя и убивая всех, кто попадался им на пути. Гент разместил по всему региону форты, гарнизоны которых противостояли и иногда побеждали как налетчиков, так и разбойников. Английская компания сэра Джона Буршье организовала собственные патрули и добилась нескольких заметных успехов. Но французы постепенно ужесточали блокаду. Хотя во время зимнего перемирия в город было завезено большое количество продовольствия, оно быстро заканчивалось. В отчаянии Франс Аккерман безуспешно пытался осадить портовый город Бирвлит. В конце мая он повел большой отряд горожан в безрассудную ночную экспедицию против Аарденбурга. Гентцы тихо перебрались через ров, приставили к стенам лестницы и только начали взбираться по ним, как была поднята тревога и нападавших отбили. После этого случая Аккерман решил вновь обратиться к Англии. Ему требовалось больше профессиональных войск, чтобы помочь прорвать кольцо враждебных сил вокруг города. В начале июня 1385 года два агента покинули Гент, чтобы совершить опасное путешествие в Лондон. Старшим из них был священнослужитель-англофил Виллем ван Куденберге, который представлял революционное правительство в предыдущих миссиях при английском дворе и пользовался там большим уважением. Его задачей было убедить английское правительство в том, что судьба Гента зависит от него[755].