Опираясь на собственные ресурсы, кастильский король решил повторить стратегию, которую его отец использовал в 1373 году, выбив Португалию из войны до прибытия англичан. Он созвал свою армию на сбор 20 апреля 1381 года на берегу Дуэро, традиционного пути вторжения в северную Португалию. Король предполагал лично принять командование. Тем временем южнее, в Бадахосе, формировалась другая кастильская армия под командованием магистра кастильского Ордена Сантьяго и единокровного брата Фернанду I, инфанта Жуана. Эти две армии начали наступление в Алентежу в мае. На море кастильский король планировал создать один из самых больших военных флотов, которые когда-либо развертывала Кастилия. Хуан I сообщил кастильским Кортесам, созванным в северном город Медина-дель-Кампо для утверждения чрезвычайных налогов, что в Севилье и северных портах Бискайи армия корабельных мастеров готовит до сорока галер. Это было примерно вдвое больше, чем количество уже имевшихся у короля галеры. Для их поддержки собирался флот из 130 парусных судов и гребных баланжье. Для подданных Хуана I эти планы означали еще один нажим фискального пресса. Кортесы выделили Хуану I субсидию в размере не менее четырех монед (условная единица, в которой выражалась субсидия). Они также санкционировали сбор принудительного займа под залог будущего дохода от алькабалы (или налога с продаж)[613].
Если кастильская стратегия потерпела неудачу в 1381 году, то отчасти потому, что не хватило времени на подготовку, а отчасти потому, что португальский король извлек уроки из катастрофы 1373 года. Южное направление кастильского наступления было остановлено серией энергичных португальских контратак вдоль долины реки Гвадиана. Северное направление было задержано на два месяца, когда португальцы успешно разжигали восстание в Леоне и Астурии в тылу Хуана I. Однако Кастилия смогла нанести один эффективный удар по Португалии до прибытия графа Кембриджа. 12 июня 1381 года португальский военный флот, состоящий из двадцати двух галер и четырех парусных судов, отплыл на юг от Тежу под командованием брата королевы, Жуана Афонсу Тело. Его целью было остановить кастильский флот, покидающий Севилью, блокировав устье реки Гвадалквивир. Флот обогнул мыс Сент-Винсент на юго-западной оконечности Португалии и проник в Кадисский залив 17 июня 1382 года. Прибытие португальцев застало кастильцев в невыгодном положении. Огромная армада, запланированная Хуаном I, все еще находилась в стадии оснащения. В Севилье было всего семнадцать исправных галер с полным комплектом солдат и моряков. Их вывели в открытое море и поставили на якорь у острова Сальтес в устье Рио-Тинто. Верхушки их мачт были видны португальцам, когда они приближались вдоль побережья Алгарви с запада. Оказавшись в меньшинстве, кастильский адмирал Санчес де Товар прибегнул к хитрости. Он притворился, что отступает, надеясь отвлечь португальцев на себя. Португальский командующий, видя, что его добыча ускользает, попался в ловушку. Он приказал своим кораблям идти вперед, не останавливаясь, чтобы выстроить их в строй. Не было времени даже на то, чтобы экипажи попили воды, а войска закончили вооружение. В результате португальцы потерпели катастрофу. Значительную часть гребных команд составляли призванные в армию крестьяне и нищие, которых заставили служить выловив на улицах городов. Это затрудняло сложное дело маневрирования этих больших гребных судов. Половина португальских галер, пройдя слишком близко к берегу, зацепилась веслами за сети рыбаков и была вынуждена остановиться, чтобы освободиться. Остальные в полном беспорядке приблизились к плотно стоящему флоту Санчеса де Товара и один за другим были взяты на абордаж и захвачены в плен. К тому времени, когда остальные галеры освободились от сетей, их постигла та же участь. Весь португальский флот был потерян за один день. Двадцать галер были захвачены, а одна уничтожена. Около 6.000 португальских солдат и моряков были убиты или взяты в плен. Среди пленных был и сам португальский командующий. Урон, нанесенный моральному духу короля, который в последние несколько лет потратил много средств и времени на создание своего флота, тяготил его до конца войны.
Хуан I ликовал. Он верил, что победа помешает англичанам высадиться в Португалии. И это могло бы произойти, если бы за победой сразу же последовали дальнейшие наступательные действия. Блокада кастильцами входа в Тежу или Дуэро на этом этапе была бы труднопреодолимой для англичан. Но Санчес де Товар был полон решимости вернуться в Севилью, чтобы высадить на берег своих пленных и, разграбить захваченные галеры. Португальский инфант дон Жуан, сражавшийся в составе кастильской армии, увидел, что возможность упущена. Он поспешил в Севилью, вооружился королевскими грамотами, собрал шесть захваченных португальских галер и уговорил некоторых пленных португальцев присоединиться к нему для нападения на Лиссабон. Небольшая эскадра вошла в Тежу в середине июля и направилась к Лиссабону. Дон Жуан полагал, что жители столицы поднимутся на восстание в знак поддержки при его появлении. Но они, вероятно, даже не узнали, кто был командиром этого флота. Как только корабли дона Жуана были признаны вражескими, их отогнали градом артиллерийского огня и арбалетных болтов и заставили отступить в Севилью. А флот графа Кембриджа уже приближался к Лиссабону. Корабли благополучно добрались до пункта назначения и встали на якорь под городскими стенами 19 июля 1381 года[614].
Как только английская армия высадилась на берег, все пошло наперекосяк. Несколько недель были заняты процессиями и пиршествами, а также дипломатическими делами. Фернанду I объявил о своей верности авиньонскому Папе в начале 1380 года, в то время, когда он пытался улучшить отношения с Францией. Однако английский Совет был полон решимости представить вторжение в Кастилию как крестовый поход сторонников Папы Урбана VI. Вполне возможно, англичане полагали, что это увеличит их поддержку в Кастилии. Поэтому португальскому королю пришлось отказаться от верности авиньонскому Папе. 29 августа он должным образом отрекся от Климента VII и вновь провозгласил себя сторонником Урбана VI. Заявление Фернанду I открыло путь для официального обручения восьмилетнего сына графа Эдуарда с принцессой Беатрисой, которое должно было скрепить англо-португальский союз. Эдуард был признан законным наследником короны Португалии и получил оммаж от ведущих дворян и городов королевства. Затем двое маленьких детей были торжественно уложены в огромную кровать в одной из комнат королевского дворца, покрытую великолепным черным гобеленом с геральдическими фигурами, расшитыми жемчугом. Толпа придворных стояла вокруг, пока над ними читали молитвы епископ Лиссабонский, ярый приверженец авиньонского Папы, и Хуан Гутьеррес, который уже тогда замышлял сместить его. 8 сентября 1381 года на большом собрании советников Фернанду I и капитанов английской армии было зачитано письмо Урбана VI, в котором римский Папа разрешал своим сторонникам повсеместно захватывать имущество клементистов и вести против них войну с теми же привилегиями и индульгенциями, что и крестоносцы в Святой земле[615].
Но это была всего лишь риторика. Армия графа Кембриджа была не в состоянии выйти в поле, поскольку у нее не было лошадей. Англичане приехали, ожидая, что в соответствии с договором для них будут подготовлены лошади. Но Фернанду I ничего не предпринял. Португальские Кортесы собрались, вероятно, в начале сентября, чтобы санкционировать массовую реквизицию лошадей и мулов. Найти по меньшей мере 3.000 животных в такой маленькой стране, как Португалия, не отбирая у собственных войск Фернанду I, было серьезной задачей, которая заняла некоторое время. Многие из собранных лошадей оказались низкого качества или необъезженными. Англичане завоевали много поклонников среди португальцев за мастерство, с которым они управляли этими дикими и неприспособленными к верховой езде животными. Но весь этот процесс стоил им еще двух месяцев кампании. Предводители армии провели большую часть этого времени, удобно устроившись в пригородных монастырях Лиссабона, в то время как их люди разбили лагерь в полях у Тежу, к северу от города. Но с наступлением осени им стало скучно, деньги закончились, а дисциплина стремительно падала. Англичане и их вспомогательные войска из Гаскони и Эно начали врываться в пригородные дома и сельские фермы, грабили отдаленные деревни и мародерствовали на дорогах вокруг столицы. Граф Кембридж оказался совершенно неспособным восстановить порядок. Начали распространяться преувеличенные рассказы о чудовищных зверствах английских солдат, которые, несомненно, становились все больше и больше. В течение нескольких недель англичане стали глубоко ненавистны в Лиссабоне[616].
