«До сих пор не понимаю, — задумался Шейн, осторожно составляя чашки на свою тумбу, — с какой целью он мне это отдал».

Глубоко вздохнув, Шейн продолжил разбор своих вещей. Одежду он начал складывать на диван, книги временно выложил на пол. Пока он это делал, в голову начали закрадываться новые мысли, уже связанные с гостьей, сидевшей на тот момент где-то в общей гостиной вместе с его новыми знакомыми.

«Судя по всему те, кто достают Латишу, являются ее соседями по этажу, если не соседями по комнате. Думаю, тогда ее нежелание возвращаться в собственную спальню вполне обосновано».

Подхватив книги на руки, Шейн поднялся, выпрямился и положил их на тумбу. Следом его взгляд упал на кровать, поверх которой лежала одежда.

«Я не хочу вмешиваться в сюжет основной истории, но мне также не хочется умирать вместе со всеми Дорианами. Думаю, мне нужно как можно скорее решить, насколько сильно я готов впутаться во все это дело с принцессами, королевой и избранными. Стоит ли мне уже сейчас выписать все, что мне известно о сюжете, для того, чтобы не забыть?»

Подхватив вещи с кровати, Шейн понес их к своему шкафу. Так как одежды у него было не много, сложить все это на одну полку не составило труда.

«Сейчас единственная моя проблема — это Латиша. Мне неизвестно насколько она сильна, как и то, почему она не хочет давать сдачи. Я мог бы за нее вступиться перед ее обидчиками, но в долгосрочной перспективе это проблему не решит. До тех пор, пока сама Латиша не привыкнет давать отпор, для нее будут находиться все новые и новые агрессоры».

Из соседней комнаты прозвучал громкий мужской смех. Услышав его, Шейн замер и задумчиво обернулся. Он знал, что время было уже достаточно поздним, но из-за необычной девушки в гостях, казалось, никто даже не собирался спать. Один лишь Дрэго, будто совсем незаинтересованным в Латише, сидел в спальне на своей кровати и под светом свечи продолжал читать книгу.

«Я не стану носиться за ней хвостиком и постоянно спасать ее, как делали это ее поклонники в игре, — Шейн развернулся и направился в сторону выхода из спальни, — но как минимум я должен помочь ей измениться. Раз уж я однажды ввязался в это дело, я не могу оставить его, не доведя до конца».

Остановившись на пороге общей комнаты, парень быстро окинул ее взглядом. В ней, на двух мягких диванах, сидя друг напротив друга, находились Латиша и двое странных соседей. Один из них, русоволосый непримечательный парень в очках все продолжал что-то бурно рассказывать, то и дело размахивая руками. Худощавый, но достаточно высокий, этот парень звался Веласом Келвином. Второй сосед, также сидевший напротив девушки и с явным восторгом смотревший на нее, был намного ниже первого. Темные прямые волосы этого парня обрамляли черты его округлого лица, карие узкие глаза то и дело перемещались с Латиши на Веласа и с Веласа на Латишу. Этого юношу звали Ноем Руби.

«Только вот, — продолжал размышлять Шейн, смотря на эту странную троицу, — почему вся эта ситуация с нападками и издевательствами в отношении другого кажется мне такой знакомой? Как будто я уже знаю, что делать, потому что когда-то уже делал это».

Прозвучал тихий женский смех. Латиша, до этого момента увлеченно слушавшая несуразную историю Веласа, не сдержалась и все же рассмеялась. Ее звонкий, искренний голос, довольная улыбка и радостный взгляд вызвали у Ноя и Веласа удивление. Оба парня, как завороженные, уставились на смеявшуюся девушку.

— Богиня… — тихо пробормотал Велас, не сводя взгляда с этих больших голубых глаз. — Она сама богиня луны…

Шейн закрыл глаза и глубоко вздохнул. Быстро приблизившись ко всей этой бодрой группе, явно не собиравшейся ложиться спать, парень протянул руку Латише. Девушка инстинктивно и без лишних вопросов вложила свою ладонь в его. Тотчас Шейн потянул ее на себя, быстро поднял на руки и развернулся в сторону собственной спальни.

— Богине пора спать, — сухо произнес парень, через плечо посмотрев в сторону шокированных соседей. Ни Ной, ни Велас так и не смогли на это что-то ответить. Поразившись подобной наглости, они просто молча замерли, наблюдая за тем, как Шейн спокойно и довольно уверенно уносит Латишу к себе в комнату.

И ведь эти действия действительно казались странными. Какой бы мужчина мог вести себя подобном образом с женщиной в этом мире? Любой бы просто побоялся получить отказ, если не получить потом изрядную долю наказаний.

Реакция Латиши тоже казалась удивительной. Она никак не сопротивлялась и будто даже не волновалась. Напротив, из-за доверия, возросшего к Шейну после его помощи, она даже не сомневалась в нем. И, что, возможно, было самым странным, подобные действия не задевали ее гордость.

— А ты не поддавайся их похвалам. — Шейн опустил взгляд на спокойную, будто бы нисколько не смутившуюся девушку. Донеся ее до своей кровати, он аккуратно уложил ее на постель и сам лег рядом. — У мужчин всегда на словах одно, в уме другое.

Пока Шейн тянулся за одеялом, чтобы укрыть их обоих, Латиша спросила:

— И у тебя?

Шейн с головой накрыл девушку одеялом и усмехнулся. Вот так, прижимая ее к своей груди, он почти шепотом ответил:

— Да, я тоже думаю обо всяком разном.

Дрэго, лежавший на соседней кровати, наблюдал за происходящим с изумлением. При свете одной свечи, стоявшей на его прикроватной тумбе, он видел лишь силуэты, но и этого было достаточно для того, чтобы понять, что происходило в комнате.

«Он лег с ней рядом, — размышлял Дрэго, — будто так и должно быть. Это вообще нормально? А почему она не возмущается? Она только благодарить и извиняться умеет? Они оба вообще с этой планеты?»

Наступило утро. Шейн, уже одетый в свою форму, стоял в общей гостиной напротив Веласа и Ноя. Оба парня, лица которых еще покрывали синяки и ссадины после наказания за побег, также были одеты в свою учебную форму и готовы к новому дню.

— Так как вы одноклассники с Латишей, — продолжал говорить Шейн, — приглядывайте за ней, когда будет такая возможность. Если у нее будут проблемы, говорите мне. Я попытаюсь это как-то уладить.

— Есть! — хором отозвались парни. Что Велас, что Ной в отношении Латиши, казалось, уже были полны решимости. Возможно, так случилось именно потому, как она к ним относилась. Она не пыталась никого заткнуть, не вела себя высокомерно и не требовала ото всех служения ей одной. Напротив, даже когда Велас и Ной говорили ей что-то совсем неважное и несуразное, она спокойно слушала их и даже поддерживала, что казалось совершенно неожиданным для тех, кого вечно запугивали, избивали и пугали женщины.

— Уже проснулись? — прозвучал сонный женский голос. Латиша, выглянув из спальной в одной лишь длинной рубашке Шейна, устало потерла глаза. От неспокойного сна на новом месте все ее пышные волосы торчали в разные стороны, будто бы она была одуванчиком. Сонный взгляд бегал по комнате, не в силах сосредоточиться на чем-то одном.

— Иди и умойся, — серьезно произнес Шейн, оборачиваясь к девушке, — потом расчешись.

— Хорошо.

— Волосы собери на макушке, чтобы не мешали тебе во время умывания.

— Хорошо.

— Потом сразу пойдем за завтраком.

— Хорошо.

Латиша устало зазевала и, переступив через порог комнаты, направилась куда-то вперед. Небольшой таз, заранее набранный для умывания, стоял прямо в зале на тумбе неподалеку. Девушка, еще не до конца проснувшаяся, устало побрела прямо навстречу ему.

В это же время Велас, задумчиво наблюдавший за Шейном, подумал:

«Он относится к ней, как…»

Парень оборвал собственную мысль и отчего-то решил просто спросить:

— Шейн, у тебя когда-нибудь были младшие братья или сестры?

Шейн удивленно замер. Переведя взгляд на Веласа, он с некоторым сомнением и непониманием ответил: