— Ну а теперь — то, чего мы все так долго ждали, — трёхмерная проекция премьер-министра проникновенно заглянула в глаза зрителю. — О том, как прошли испытания Купола, расскажет человек, знающий о нём больше всего — Первый Старейшина Окума! Он уже здесь, с нами, на прямом включении из ново-токийского оазиса Братства Гармонии! Окума-доно — Вам слово.

Изображение голограммы мигнуло — и показало японца лет сорока на вид в простом белом комбинезоне. Его чёрные с проседью волосы до плеч были частично собраны в пучок, а под короткой бородой были видны красные, тускло светящиеся прожилки на коже — знак его статуса.

— Спасибо, что пригласили меня, Ямагучи-сан, — Первый Старейшина наклонил голову. — Приветствую вас, граждане Конгломерата. Выступать перед вами — большая честь. Я чувствую нетерпение публики, и потому буду предельно краток: второй этап тестов Купола прошёл успешно!..

Оглушительные искусственные овации не дали ему продолжить. Старейшина Окума открыл было рот что-то добавить, но тут же остановился и лишь почтенно склонил голову в благодарности.

Многие считали все эти поклоны просто избыточной данью традиции. Их можно было понять — почти никто в стране, конечно, уже не помнил всех шести видов «оджиги» [2], да и не старался запомнить. Но если бы не эти, пусть неуклюжие и деформированные, останки традиций, что бы тогда вообще осталось от старой, доядерной Японии? Почти не тронутая бомбами территория, да имена с фамилиями?

Голограмма снова показала премьер-министра.

— Мы все чрезвычайно рады слышать, что возведение Купола идёт по плану, Окума-доно! — с ликующим видом произнёс он. — Думаю, всем, абсолютно всем гражданам Конгломерата уже не терпится ощутить себя в полной безопасности. Мы же знаем, ни одна из внешних угроз не дремлет! Когда же, уважаемый Первый Старейшина, мы можем надеяться на готовность к запуску?

— Скоро, очень скоро, Ямагучи-сан, — Окума вновь поклонился. — Ещё несколько финальных тестов — и мы будем готовы вводить Купол в эксплуатацию. А пока я бы хотел также отметить, что за прошедший год Братство Гармонии завершило несколько пусть и менее заметных, но никак не менее значимых проектов! Среди них — рабочий прототип новейшего, неинвазивного геотермального источника энергии, анти-лучевая вакцинация населения всех гигаполисов Конгломерата и, конечно, новые успехи в разработке сразу нескольких видов материалов… Но эта работа, к сожалению, пока всё ещё далека от готовности…

— Спасибо огромное, Окума-доно! — спешно перехватил инициативу премьер. — Правительство Японского Конгломерата официально благодарит Братство Гармонии за многолетнее и плодотворное сотрудничество! — он поклонился в камеры и тут же вновь расплылся в торжественной улыбке: — А мы продолжаем! И сейчас главы корпораций ответят на ваши вопросы, которые моя администрация собрала за прошедший квартал…

Объёмное изображение премьер-министра Ямагучи погасло, оставив после себя лишь лого телепровайдера.

Кай, вздохнув, положила пульт и скинула полотенце, обёрнутое вокруг тела, чтобы одеться.

Она уже пожалела, что не включила музыку, пока была в душе. От политических речей, даже если не видеть осточертевшие рожи самих политиков, всегда оставалось гаденькое послевкусие. Несмотря на прогресс, о котором вечно твердит премьер, год от года не меняется главное — он целиком и полностью под каблуком у Имагавы, Канеды и Блэка. А в последнее время всё больше и у Новикова тоже. Братство же все пятеро стараются просто игнорировать, считая «гармоников» за странноватых лунатиков-чистоплюев с идеей-фикс о «естественной синергии» всего и вся. Корпорации решают всё в Конгломерате. Настолько, что государству пришлось даже создать свою, чтобы хоть как-то иметь право голоса в этом мире. И если госкорпа «Конг» ещё имеет силу, то про Ямагучи-сана все точно знают: его управление — просто фасад, старательно поддерживаемый всеми, кто действительно имеет власть. Они же и обеспечивают его переизбрание раз за разом. Но гражданам давно плевать…

Кай прикрыла глаза и покачала головой. Слишком много думать о политике — всё равно, что в компостный контейнер с головой влезть. Начинает вонять, и от запаха потом долго не отделаться.

Она натянула короткий топ поверх климат-сетки на голое тело, перекинула ремень с кобурой через плечо и проверила положенные по Уставу набедренные перевязи с амуницией. На тёмных облегающих форменных брюках с голубыми световыми прожилками те держались, как влитые. Оставшись довольна, Кай подхватила куртку и направилась к выходу.

* * *

У капитана Ицуми впервые за долгое время выдалась пара свободных дней. В отделе не случилось никаких авралов, шёл первый за месяц законный выходной, дело шло к полудню, а никто её даже звонком ещё не побеспокоил.

План был такой: сначала Кай зайдёт к старику Нанбу. Сегодня — среда, а значит он делает яки-имо [3]. Яки-имо старика Нанбу пропускать было нельзя! Потом она проведёт несколько часов в любимом тире в Шибуе, спуская патроны и пар за государственный счёт. А после… А чёрт его знает, что после. Она ещё не решила. И эта неопределённость так приятно пахла свободой, что решать заранее совсем не хотелось.

Капитан Ицуми быстро спустилась на лифте в холл. Когда здание невысокое, всего тридцать этажей, лифтами пользоваться легко и приятно, и почти никогда не приходится долго ждать. Поэтому каждый раз, пользуясь лифтом у себя в Канагаве, Кай улыбалась тому, что сделала правильный выбор, поселившись тут: не в центре Нью-Токио, но и не на самом отшибе.

Старый Нанбу стоял на обычном месте перед входом, отмахиваясь от стаи назойливых попрошаек и одновременно пытаясь обслужить сразу пятерых клиентов. Мда, одна проблема в Канагаве — более-менее состоятельные люди, живущие тут, привлекают нищих. А те прилипчивые оборванцы, если не воруют в открытую по мелочи что плохо лежит, то стоят на каждом углу и машут руками прямо перед носом у прохожих, пытаясь привлечь внимание к своим мозаичными кодам — у кого татуировкой на груди, у кого на предплечье, у кого даже на лбу. Приходится жмурить глаза, иначе нейромод считает код — и тут же начнёт спрашивать, сколько нью-иен ты хочешь перечислить удачливому попрошайке. По Нанбу сразу было видно профи — он отгонял нищих не глядя, просто размахивая перед ними длинными раскалёнными щипцами, которыми то и дело доставал из печей готовые блюда.

Кай старик увидел издалека, радостно помахав, подзывая к себе. Она улыбнулась в ответ, и он, кивнув, тут же ловко зачерпнул очередную порцию питательной смеси и закинул её в слот печи для яки-имо. Та загудела, вмешивая в бледно-серую массу красители и вкусовые эстракты. Где Нанбу брал такие сногсшибательные экстракты, старик никому не сознавался. Подозревали даже, что он их готовил сам, без лицензии, незаконно… Но если спросить капитана Ицуми, то за такое качество, какое выдавали в итоге его печи, можно было закрывать глаза почти на что угодно. Он действительно превращал безвкусную, липкую белково-жиро-углеводную жижу в произведения искусства.

Втягивая носом запахи, от которых рот наполнялся слюной, а в животе урчало, Кай дождалась своей очереди — и вскоре уже сидела на асфальте, прислонившись к стене и вгрызаясь в ароматный, горячий запечённый батат.

Над головой нависало низкое пасмурное небо, подпёртое верхушками приземистых зданий. У стены напротив мерцала голографическая реклама. «Купол — залог нашего будущего», — утверждала она, показывая, как большую трёхмерную модель Японского архипелага укрывает жёлтый слой света до самой стратосферы.

Увидев эту рекламу, Кай хмыкнула и покачала головой. Давным-давно, ещё служа в полиции, она провела не одну неделю в рейдах по зачистке заражённых радиацией нелегальных беженцев. С одной стороны, всем было ясно, что Купол — против них, против их болезней и радиации. А ещё — против их неуёмных лидеров, всё ещё пытающихся отыскать незапущенные боеголовки, чтобы суметь хоть как-то давить на Конгломерат. Больше рычагов против единственного островка нормальной жизни на планете у них всё равно не осталось. А с другой — что-то было в этом способе борьбы с «внешним миром», что лично Кай раздражало. Отгородиться от проблемы, закуклиться в своём мирке, чтобы её не решать, было бы ожидаемо от десятилетнего ребёнка. Но когда так делает практически всесильное, волею судеб единственное оставшееся в мире процветающее государство…