— Вам, Ицуми-сан, наверное, будет интересно, что Вы — не первая, кто спрашивает меня о «Выживших» после Старейшин. Тот, правда, хотел куда больших подробностей… — глухо сказал он, глядя в сторону.

Кай моментально вышла из транса и вернулась в режим следователя Управления «11».

— Кто? Когда? — отрывисто спросила она — так, что учёный вздрогнул.

— Около года назад, если мне не изменяет чувство времени. Тут, в этом боксе, оно часто меня подводит, знаете ли…

— Кто это был? Кто у Вас спрашивал про проект «Выжившие», Хината-сан? — перебила капитан, непроизвольно сделав шаг вперёд.

— Эйдо Номура, — голос прозвучал откуда-то из-за спины.

Кай развернулась так резко, что раненую ногу прострелило болью. За долю секунды в её руках оказались красная катана и переключенная в автоматический режим «Хова». Она уже была готова атаковать, но вдруг застыла, расширив глаза и приоткрыв рот.

Возле люка жилого бокса стоял Старейшина Дайджу Шигемацу и грустно ей улыбался.

* * *

— Брат Хината, у Вас всё в порядке? Вас не зацепило? — Старейшина согнулся, пролезая в люк.

— Нет-нет, брат Шигемацу, всё хорошо, — отозвался учёный. — Мы тут с Ицуми-сан всего лишь немного поговорили…

— Понимаю, конечно, — мягко согласился Шигемацу. — Дальше я сам, если позволите. А Вы пока отдыхайте, охрану Вам уже меняют.

— Само собой, как Вам будет угодно, — Хината поклонился. — Что насчёт моих запросов на патенты?

— Мы всё ещё решаем, как именно их оформить, — вздохнул Старейшина. — Сами понимаете, нельзя же просто взять и поставить на них всех Ваше имя. Но мы ищем наилучший вариант. Изобретения стоящие, Хината-сан, поэтому мы его обязательно найдём.

— Хорошо, хорошо… — покивал учёный в ответ. — Дайте знать, пожалуйста, сразу же…

— Разумеется, — наклонил голову Шигемацу и с отеческой улыбкой повернулся к Кай: — Прогуляемся, Кайяда-кун?

Ей ничего не оставалось, кроме как медленно и молча кивнуть.

Снаружи лаборатории «Гамма 8» выстроилась как минимум сотня боевых роботов со взведённым оружием. Зверь лежал на боку на газоне поодаль. Как только Кай показалась из дверей, все дула уставились ей в грудь, но Старейшина, выйдя следом, поднял руку — и роботы опустили оружие. Когда они оба двинулись по радиальной улице в сторону площади Дзандака, часть сорванных с патруля защитников периметра ровной шеренгой побежала внутрь, тихо жужжа сервоприводами.

До площади шли молча. Шигемацу шагал быстро, даже не оборачиваясь, а Кай шла за ним и думала, с чего начать этот разговор. Мысли неслись вихрем, на полном ходу налетая на стену непонимания того, как вообще это всё случилось в единственном оставшемся на планете райском месте. Там, где нет бандитов на улицах, где чистый воздух, где благостная, расслабленная атмосфера и нет страха за собственную жизнь… Неужели даже лучшие, отборные люди, в лучших, самых беззаботных условиях всё равно скатываются к убийству себе подобных? И разница, выходит, лишь в том, что они изобретают для этого лучшие, отборные способы?

— Я знаю, у тебя много вопросов, — тихо прервал молчание Старейшина Шигемацу.

Они прошли край круглой площади с выложенной в её каменной плитке картой звёздного неба. Где-то высоко над головой уже висели почти незаметные дроны акустической и визуальной защиты — можно было безопасно поговорить.

— Я даже не представляю, как может быть трудно постичь и встроить в картину мира всё то, что ты узнала за последние часы, Кайяда-кун… — седой «гармоник» замедлил ход повернулся к Кай. — Я очень постараюсь тебе помочь, девочка моя, обещаю.

Он положил тёплую ладонь ей на плечо. Она вздрогнула от этого, и Шигемацу убрал руку.

— Понимаю, очень понимаю твоё раздражение, — Старейшина тихо вздохнул и посмотрел себе под ноги. — Я бы, наверное, на твоём месте кричал и ругал Братство последними словами…

— Как это вообще могло произойти, Шигемацу-сэнсэй?! — Кай, наконец, прорвало. — В Братстве! Сначала Бешич, а теперь и Хината, и проект «Выжившие»… Как?! Вы же их проверяете, отбираете лучших из лучших… Как же вы не заметили?!

— Не знаю, Кайяда-кун, прости… — Шигемацу покачал головой. — Алгоритмы отбора и контроля хороши, но, безусловно, несовершенны, — он машинально, еле заметно пожал плечами. — Они улучшаются с каждой ошибкой, но иногда, похоже, ошибка может оказаться и… такой, как эти.

— Но это — не ошибка! Это — катастрофа! — Кай почти кричала. — Один разделал шестьдесят человек, а другой придумал, как убить полтора миллиарда! Вы это называете просто ошибкой?!

— При всём глубочайшем понимании твоих эмоций, — Старейшина поднял руку, прося возможности ответить, — как учёный, я не могу им поддаваться, анализируя проблему. Да, последствия бывают тяжёлыми, с этим невозможно, даже вредно и преступно спорить. Но никакая тяжесть последствий ошибки не оправдывает эмоции, замешанные в процессе её исправления. Знаешь, в чем главная сила Братства, Кайяда-кун?

Он вопросительно посмотрел ей в глаза. Она только нетерпеливо дёрнула плечами в ответ.

— В непредвзятости, — кивнул Шигемацу сам себе. — Мы подходим к любой задаче так, как подходил бы ребёнок: с искренним любопытством, без давления существующих теорий. Мы стараемся сначала смотреть на неё так, словно ничего о ней не знаем, чтобы иметь возможность предположить то, что может показаться безумным, но на поверку оказаться правильным. И точно так же, как мы не позволяем нашему знанию довлеть над ходом мысли, тем более не можем мы позволить нашим эмоциям делать это.

— Теперь я понимаю, как Хината додумался до своего проекта… — сквозь зубы глухо пробормотала Кай.

— Нет! Нет! Я же совсем не это хочу сказать!.. — Старейшина с досадой затряс руками. — Мы обязаны быть объективными, Кайяда-кун! В этом — не просто наша сила, в этом — наша функция! Наша миссия на этой планете! Мы не можем позволить, чтобы ошибка, даже крупная, забирала у нас главное!

Они дошли до второй параллели карты под ногами. Здесь, возле созвездия Дракона, проходило кольцо лёгких, футуристических скамеек ярко-белого цвета. Шигемацу осторожно тронул Кай за локоть и жестом предложил сесть на одну из них.

— С проектом Хинаты Братство Гармонии стало жертвой своих же идеалов, — сказал он грустно, с необычной для него тяжестью откидываясь на эргономичную белую спинку. — За полвека мы, как ты знаешь, добились невероятного успеха — собрали в стенах Оазисов настоящих гениев и дали им карт-бланш на решение мировых проблем. Свободу мыслить. Свободу творить. Свободу решать. И сделали так, чтобы всё это стало правдой, а не фикцией, продаваемой политиками, как было раньше. Не удивительно, что мы немного заигрались в это всё, поверили, что всё делаем правильно, что контроль — это пережиток прошлого… И упустили момент, когда под нашим же носом стали творить страшное. Вечерами. Как хобби. Я не могу тебе передать, Кайяда-кун, как мы, Старейшины, перепугались, когда об этом узнали… — Шигемацу мелко, но заметно передёрнуло. — Мы едва не поддались изначальному порыву и не… — он прикрыл глаза и поджал губы. — Никто из нас не гордится тем, что мы хотели сделать с учёными, участвовавшими в «Выживших», в первые минуты обсуждений. Но разум взял верх, слава Духу Сети, как вы в Нью-Токио говорите…

Старейшина дёрнул бровями, словно справляясь с накатившим отвращением.

— Мы, Братство, выросли над собой в тот день. Только чтобы получить ещё один удар — оказалось, что нельзя стереть прошлое и забыть о нём именно в этом, самом плохом случае… — он вздохнул. — Мозг Хинаты не поддался нашей технологии. И всё помнил. Кажется, сам Хината сожалел об этом не меньше, чем о том, что в погоне за результатом в «Выживших» потерял из вида наши базовые ценности. И нам пришлось сделать то, чего мы никогда бы не сделали в иных условиях. Построить тюрьму.

Шигемацу поморгал, поджав губы.

— Мы не могли иначе. Никто не знал, насколько заразной будет идея «Выживших», особенно мастерски завуалированная. Девять учёных она уже сподвигла помочь. Хината мог снова увлечься, уговорить ещё кого-то и довести всё до конца… Мы не могли позволить этому произойти. И потому удалили всю информацию о нём отовсюду, спрятав его в «Гамме 8». Официально он покинул стены Братства Гармонии. А потом мы удалили и данные о самом проекте, даже при том, что ничего предосудительного в них на первый взгляд не было — их заполнял Магнус Хиллесланд, а он не знал истинных намерений Хинаты. Но риск был слишком велик.