Я усмехаюсь и вкратце пересказываю наш с ней диалог.

— У неё психических заболеваний нет? Биполярное расстройство например? — спрашиваю я в конце.

— О, так было бы гораздо проще, верно? — думая о чём-то своём, замечает он, а затем словно сбрасывает с себя остатки сна и смотрит мне в глаза: — Спасибо, Никита, за то, что помог девочке признаться. Мы продолжим с ней работать, а ты, если не сложно, приглядывай за ней по мере возможности.

— Обязательно.

— Что ж... Вы с Эльвирой справитесь без меня? Я имею в виду, прямиком в свои комнаты, не сворачивая с намеченного пути.

— Легко, — усмехаюсь я.

— Отлично, — улыбается Жевнов. — Доброй ночи, Никита.

— И вам.

Я выхожу за дверь, и Ева тут же оказывается рядом.

— Что происходит, Никит?

— Это ты верно подметила, — хмыкаю я, двинувшись по коридору вперёд. — Что-то происходит.

По дороге к лестнице я рассказываю о том, что происходило в последний час, делюсь всеми своими подозрениями по поводу Тани и предупреждаю её, чтобы она общалась с ней с осторожностью.

— А я всего-то хотела заработать денег, — замечает Ева, когда мы уже поднимаемся по лестнице. — Казалось, что может пойти не так?

— Ты слишком самоуверенная, — хмыкаю я.

— Нет, это вселенная меня испытывает, — горько смеётся она. — Даже издевается в какой-то степени. Книга, которую я сейчас читаю... Там есть о чём задуматься.

— Согласен.

Ева замирает на месте, вынуждая и меня остановиться, и, сузив глаза, всматривается в моё лицо:

— Ты знаешь, что я читаю?

Поймала.

— Да, я рассчитывал, что она тебя заинтересует, когда выдвигал её уголок, — улыбаюсь я.

— Я знала, что это сделал кто-то специально! — блестит мёд её глаз от восторга, а затем она смущённо отводит их и тихо произносит: — Спасибо, что поверил мне. Насчёт броши. У тебя были все основания меня подозревать... Но ты... Ты хороший человек.

— Как и ты.

Ева поднимает на меня осторожный взгляд и тихо говорит:

— Знаешь, во мне сидела твёрдая уверенность в том, что обвинение в краже разрешится. И мне правда нет дела до того, что будут болтать остальные после этого. Но я очень переживала о том, что подумаешь... ты. Не знаю почему. И я не уверена, что мне нравятся все эти ощущения. Я привыкла рассчитывать только на себя, понимаешь? Разве что за исключением проверенных временем друзей, но и они порой глупят. Тебе же... я доверилась почти сразу. Меня... меня пугает то, что между нами происходит, если происходит. Вот.

Я делаю шаг ближе к ней и беру обе её ладони в свои:

— Происходит. И я совру, если скажу, что сам не боюсь. — Я качаю головой и горько усмехаюсь: — Я немного нетерпелив, как ты успела заметить, но мне важно общение с тобой. Я больше не буду напирать, ладно? Доверимся злодейке-вселенной и посмотрим на то, что она нам ещё уготовила.

Ева несмело улыбается и кивает, а затем аккуратно вынимает свои руки из моих, продолжая движение, но на лесенке выше оборачивается на меня через плечо, лукаво улыбаясь.

— А ты сам читал «Дюну»?

— О да.

— Что скажешь?

Да, мне есть что сказать. Нам в принципе есть о чём поговорить. И это... это по-настоящему круто.

Даже у преступников бывают выходные. И это настоящее наслаждение...

Тебя не будит громкая музыка, усиленный микрофоном женский голос не зазывает на зарядку, можно даже завтрак проспать, затем проснувшись ровнёхонько к обеду.

Вот только Оксане нет дела до моих воскресных желаний...

— Эля! Эль, — теребит она меня за плечо. — Ты правда планируешь пропустить завтрак? Он начнётся через десять минут!

— Пусть начинается, — ворчу я, укрываясь одеялом с головой. — Кто я такая, чтобы этому мешать?

— Дурёха, завтрак самый важный для здоровья приём пищи за весь день!

— Я позавтракаю в обед, не переживай.

Оксана тяжело вздыхает и бросает прежде чем уйти:

— Ну как хочешь.

Да-да, именно так я и хочу: спать до бесконечности...

Дверь тихонько щёлкает, и я, перевернувшись на другой бок, пытаюсь вновь окунуться в ту негу беспамятства, которую так зверски оборвала моя соседка.

Но на ум приходят воспоминания о вчерашнем вечернем кинопоказе...

Полумрак зала... Попеременные взрывы хохота... Комментарии Никиты, сидящего рядом... Его горячий шёпот, обжигающий ухо... Он говорил исключительно по делу, в смысле — по фильму, а мы смотрели комедию, то есть это были шутки, но смеяться было чертовски сложно, потому что его близость смущала...

Каждый раз, когда он оказывался ко мне слишком близко, я вспоминала его поцелуй... Вспоминала его твёрдые пальцы у себя на затылке, тяжесть его тела, с которой он прижимал меня к стене, жадность его губ.

Поцелуй был настолько неожиданным, собственническим и агрессивным, что я и понять ничего толком не успела. Ни собственных ощущений, ни причин, что побудили Никиту меня поцеловать.

Казалось, ему просто нужно было куда-то девать злость, что им в тот момент владела. Что я просто оказалась под рукой. И мой первый в жизни поцелуй был не больше, чем оказание помощи страждущему, если можно так выразиться.

Тогда, после случая с кражей, Никита подтвердил, что между нами что-то происходит, пообещал не напирать... И может, это пресловутое что-то — дружба? Может, я надумала лишнего и переживать абсолютно не о чем?

Хоть бы.

Иначе, мы оба можем лишиться того удовольствия, что получаем от общения друг с другом.

Дружить гораздо безопаснее, чем...

Оказывается, в какой-то момент мне всё же удаётся уснуть, но уже в следующий миг я просыпаюсь от того, что ко мне на кровать кто-то бесцеремонно заваливается. Между стеной и мной. Да и в ноги тоже кто-то усаживается.

— Хватит спать, Веснушка, — обжигает кожу моего лба дыхание Никиты.

Моё сердце ускоряет бег, я осторожно приоткрываю один глаз и вижу напротив широкую улыбку, а со стороны изножья кровати раздаётся голос Стаса:

— Как можно дрыхнуть в день, когда можно заниматься тем, что душе угодно?

— Моей душе угодно спать! — возмущаюсь я, переворачиваясь на другой бок. — Так что кыш с моей кровати!

— Я же говорила, что это бесполезно, — насмешливо замечает Оксана, проходя к своей койке.

Никита приваливается своей грудью к моей спине, обнимая, и выдыхает мне на ухо:

— Твоя душа заблуждается в своих желаниях.

— Ник! — снова возмущаюсь я, пихая его локтем.

Парень ржёт и по ощущениям откидывается на спину.

— К твоему сведению, я уже пообещал Стасу с Оксаной, что мы с тобой обыграем их в бильярд. Они не поверили, представляешь? Так что поднимайся и пойдём доказывать им, что мы суперигроки.

Не открывая глаз, я закатываю их и ворчу:

— К твоему сведению, я никогда не играла в бильярд, так что не верят они в нашу победу не зря.

Оксана со Стасом смеются, а Никита усмехается:

— Рано радуетесь — я хороший учитель, всё под контролем.

Щёлкает дверной замок, а затем я слышу голос Тани:

— Ребят, кажется, сюда направляется Лилия Александровна!

Вот спасибо, поспала!

— Доигрались? — спрашиваю я, переворачиваясь на спину.

— Ставлю десять баксов, — шумно садится Никита, — что она её сама сюда и позвала.

Мы с Оксаной усмехаемся, а Стас хмурится:

— Я так и не понял, как теперь общаться с этой девчонкой.

— Разбирайся с этим за пределами нашей комнаты, — советую я, дергая из-под него одеяло. — Давайте, проваливайте отсюда!

Парни хохочут, но всё же освобождают мою кровать, Стас сразу идёт к двери, а Никита замирает возле меня и всматривается в моё лицо лукавым взглядом.

— Встретимся у бильярдного стола, спящая красавица? Я буду ждать.

— Иди уже! — указываю я ему рукой на дверь, чувствуя, как щеки опаляет жар. Нет, он просто невыносимый!

Этот гад смеётся, направляясь к двери, которую как раз открывает Лилия Александровна: