— Ты меня оскорбил, Игнат, — не сдаётся Снежана. — Ты никогда не разговаривал со мной так. Ты никогда не позволял себе…

— Тут мне нет оправдания, Снежа. Прости меня, малышка. Прости, — я поднимаюсь из-за стола и подхожу к девушке, заключая в кольцо рук. Она не сопротивляется. Напротив, льнёт ко мне, голову кладёт мне на грудь и дышит прерывисто. — Прости меня за всё. Прости за трусость. Прости за то, что я такой тугодум. Прости за всю боль, что я тебе причинил.

— И ты меня прости, — шепчет едва слышно. Я замираю и вслушиваюсь в её тихий голос: — Прости, что заставила ревновать. Это было некрасиво с моей стороны. Я не должна была играть на твоих чувствах.

— Ты открыла мне глаза. Заставила вытащить голову из песка.

— У тебя кто-то был… был, пока меня не было? — лбом утыкается в грудь и затаивает дыхание.

— Нет, Снежана. Не было и не будет. Я тебя пытался найти, а ты даже не оставила мне ни одной, даже самой крошечной зацепки.

— Оставила, просто ты её не нашёл, — бормочет. Я её голову руками обхватываю и смотрю к глаза вопросительно.

— Кто знал? Миха? Тоха? Рома? Глеб? Твоя мама? Кто?

— Никто из них не знал, — качает головой и улыбается. — Правда. Родители не требовали, чтобы я им сказала точное местоположение. Им было важно, чтобы я звонила каждый день.

— Тогда где эта загадочная зацепка кроется? — целую лоб девушки.

— Не стану выдавать. Ведь я уеду. Тогда ты слишком быстро меня найдёшь.

— Снежка, — разочарование вырывается из груди.

— Но у тебя ещё есть время переубедить меня, — лукавая улыбка, а после взгляд из-под ресниц. — Ты руки помыл, — ладошками по груди. — Я соскучилась по тебе.

— Малыш, — я перехватываю её руки, который ползут по груди вниз, к поясу джинсов, — через двадцать минут придёт твоя мама.

— Зачем ты играешь из себя благородного? Ты же хочешь меня! — раздражённо бросает.

— Потому что я хочу насладиться тобой сполна, маленькая. Хочу заняться любовью, чтобы никто не мешал. Я ждал год, подожду ещё.

— А я не могу уже ждать, — говорит жалобно, всё же ныряя ладошкой в мои штаны и накрывая напряжённый член ладошкой. Шиплю и дёргаюсь. Слишком хорошо.

Всё же выдержка лопается, как воздушный шарик. Подхватываю девушку на руки и тащу в комнату. Закрываю на замок дверь и опускаю Снежку на кровать. Нависаю сверху и смотрю на её раскрасневшееся лицо. Смотрю, как она быстро облизывает губы и дышит часто и взволнованно. Как вздымается и опадает её грудь. Пальцами, сквозь ткань кофты, обвожу напряжённые соски. Снежка издаёт звук похожий на всхлип и прогибается в пояснице.

— Игнаша, не дразни меня, — просит жалобно. А я плыву от её нежного обращения. Будто камень с плеч сняли. Будто подарили псу ласку. Улыбаюсь широко и счастливо и стягиваю штаны со стройных ног. Следом и бежевые трусики. Откидываю за спину и любуюсь открывшейся картиной. Снежана ёрзает и коленки сводит, ладошками прикрывая лобок.

— Что ты стесняешься? — улыбаюсь и склоняюсь вниз, чтобы поцеловать её руки. — Сама ведь требовала этого.

Девушка не отвечает. Улыбаюсь и дую на её ладошки. Прикусываю указательный пальчик на левой руке, после чего в рот втягиваю. Обсасываю. Слышу частое дыхание Снежинки. Завожусь от этого до самого предела. Мягко убираю её руки и подхватываю под коленками, раздвигаю ноги и тяну на себя. Девчонка оказывается передо мной открытой. Влажной. Готовой.

Мне хочется в тот же момент в ней оказаться. Погрузиться на всю длину члена в неё. Но прежде я хочу вновь вылизать свою девочку. Освежить в памяти вкус её возбуждения.

— Игнаша, — шепчет и пальчиками в волосы зарывается, пытаясь оттянуть мою голову, — я не это имела ввиду. Я хочу тебя… в себе…

— А я хочу тебя всю. Я слишком сильно соскучился, сладкая. Слишком сильно. Я хочу, чтобы ты кончила, — зашептал хрипло, не выпуская её затуманенного взора из плена своих глаз. — Кончила на моём языке.

Она всхлипывает, ноги пытается свести, чтобы унять возбуждение. А после, не выдержав, опускает руку вниз и потирает клитор.

— Чёрт, малы-ы-ы-ш, — тяну восхищённо, хрипло. — Ты часто ласкала себя пальчиками? Часто представляла меня? — Снежана не отвечает, а я её руку перехватываю и пальцы обхватываю губами. Всасываю в рот. Слизываю её вкус.

А после опускаюсь на живот между её ног и языком ударяю по клитору. Слышу, как она стонет громко. Вылизываю её складочки. Смакую её вкус. Я забыл о том, какая она отзывчивая, податливая, нежная. И вкусная.

Снежинка кончает быстро. Дрожит, бёдра подкидывает вверх, пальцами подушку сжимает и смотрит на меня затуманенным взглядом.

В рекордные сроки от штанов и боксёрок избавляюсь. Понимаю, что с собой нет презерватива. Плюю на всё. Маленький карапуз только ещё больше привяжет Снежинку ко мне. Пусть мы слишком молодые, но я уверен, что мы справимся. Мой заработок позволит обеспечивать нас.

Когда взгляд Снежки становится осознанным, я головкой члена начинаю водить по влажным складочкам. Медленно вхожу, зная, что у малышки давно никого не было. По вискам течёт пот, а руки дрожат, почти не держат. Я позорно стону, когда оказываюсь в Снежане на всю длину члена. Когда стенками лона она сжимает напряжённую плоть.

Целую её лицо, прикусываю подбородок, языком провожу по открытым губам. Толкаюсь в неё, увеличивая амплитуду. Боюсь опозориться и кончить слишком быстро. Слишком давно не было секса. Слишком сильно соскучился. Слишком влияет на меня моя зеленоглазая ведьма. С ней всегда крыша и выдержка улетают в бездну. С ней всегда на грани.

Кончаю в Снежану тогда, когда девушка в пояснице прогибается и пальцами до крови царапает мои плечи. Когда стенки её лона сжимают член.

Меня подкашивает. С трудом удерживаю вес своего тела на локтях, чтобы не придавить Снежинку. Дышу со свистом, с надрывом.

— Моя, — срывается собственническое с губ.

Снимаю ногу Снежинки со своих бёдер, поцеловав острую коленку, и ложусь рядом. Пальцами вожу по приоткрытым от частого дыхания губам.

Я бы лежал так вечность, но в коридоре слышится щелчок замка.

— Чёрт, мама пришла, — взволнованно шепчет и с кровати вскакивает, быстро натягивает одежду. — Ой, — застывает. — Игнаша, ты в меня…

Глаза её широко распахиваются, и она рукой накрывает развилку между бёдрами сквозь ткань. Хмурится.

— Игнат, ты снова не вышел. У меня сейчас опасные дни, я могу забеременеть.

— Тебя так пугает эта мысль? — натягивая боксёры, интересуюсь я.

— Да, Игнат! Да! Я не хочу беременеть.

— Я понял, — киваю и натягиваю джинсы. — Если так не хочется, то я куплю тебе противозачаточные.

— Игнат, — её голос становится заискивающим и виноватым. А мне больно становится от того, что я уже всё продумал наперёд. Правильно, ведь её я не спросил. У неё не поинтересовался, чего она хочет.

— Завтра принесу, Снежана, — подхожу и целую её в лоб.

— Игнаша, — за руку ловит и тянет на себя. Обхватывает торс руками и щекой прижимается к груди.

Целую девчонку в макушку, тяжело вздыхаю и чувствую, как разъедает разочарование. Слышу, как Снежинка набирает воздух, чтобы что-то сказать и тут же выдыхает, видимо, не подобрав слов.

— Я пойду домой, Снежка, — говорю тихо, не позволяя эмоциям закрасться в голос.

— Игнаша, я сказала что-то не так?

— Всё в порядке, малыш, — провожу пальцами по щеке девчонки. — Я завтра приду.

Вижу, что Снежана не поверила мне, но ничего мне не сказала. Кивнула и разжала руки. Я руками лицо обхватил и мягко сказал:

— Я люблю тебя, Снежинка. Как свою женщину, как девушку, как подругу, как самого лучшего человека, которого я когда-то встречал.

В глазах малышки появляются слёзы. Но она ничего мне не отвечает. Ещё не доверилась окончательно. Ещё не открылась. Целую поочерёдно солёные глаза и ухожу.

Завтра я проберусь дальше. Завтра в её броне появится ещё больше трещин.

Снежана