— Тогда ты сможешь проанализировать свои чувства, — кивает Глеб.

Я задумываюсь. Ведь так будет проще. Я уеду туда, где ничто не будет мне напоминать об Игнате. Сдам сессию досрочно и переведусь в другой университет на то же направление. Знаю, что родители расстроятся, но примут моё решение.

— Нам хоть скажешь, куда уедешь? — снова на лице Глеба насмешливая улыбка наглеца и бабника.

— Я подумаю, — хмыкаю. — Вдруг ты проболтаешься кому не следует ненароком.

— Раскусила, — хлопнул себя рукой о коленке.

— Спасибо вам, ребята, — горячо благодарю, когда машина останавливается у моего подъезда. — Я не знаю, что делала бы без вас. После разговора с вами, уже и не кажется, что всё так безнадёжно.

— Обращайся, — подмигивает Глеб.

— И поделись, если решишь уехать, куда, — просит Тоша.

— Конечно, — неловко перегибаюсь через сиденье и чмокаю друга в щёку.

— Скоро всё наладится, Снежка, — на ухо говорит Глеб, когда я его обнимаю. — Ты сильная девушка. Ждала столько лет. Подождёшь ещё чуть немного. И ещё… у мужчины просыпается инстинкт охотника, когда желанная женщина ускользает. Ты дашь передышку не только себе, но и ещё больше раззадоришь Игната.

— Как я могу не последовать совету главного сердцееда нашего города? — хихикнула я.

— Вот и следуй.

Распрощавшись с парнями, пошла домой.

*****

— Глебыч, может, стоило сказать ей, что Игнат приехал? — Антон смотрит на машину их общего друга, которая припаркована позади них.

— Не знаю, Тох, — блондин пожимает плечами. — Честно, за*бали эти игры в кошки-мышки. Может, я мозги на место поставил Игнату, и они поговорят?

— Остаётся только надеяться, — хмыкнул Антон.

Снежана

Едва захожу домой и закрываю дверь, тут же без сил опускаюсь на пол и лбом утыкаюсь в коленки. Как бы не пыталась крепиться и казаться сильной перед друзьями, мне больно. Очень больно. Слова Игната вновь и вновь звучат в голове. А перед глазами его жёсткий взгляд. Его руки на чужих бёдрах.

— Снежана, — слышу голос над головой, который впервые в жизни я сейчас не желаю слышать.

Вскидываю голову, сталкиваюсь глазами с карим взором на опухшем лице со следами запёкшейся крови, и цежу недовольно и зло:

— Что ты здесь делаешь? Как ты попал в мою квартиру, Царёв?

Игнат дёргается и кривится будто от боли. Я никогда не называла его по фамилии. Никогда не разговаривала с ним таким тоном. И я ненавижу себя за то, что мне хочется стереть кровь с его лица и поцеловать наливающийся фиолетовым огромный синяк на скуле.

— У меня есть ключи, — достаёт оные из заднего кармана джинсов и звенит ими.

— Я тебя в гости не приглашала. Оставь ключи на тумбочке и уходи. Ты мне всё сказал, Игнат. Я не хочу тебя видеть, — я расстёгиваю сапоги и поднимаюсь с корточек, делая вид, что в таком положении я оказалась вовсе не из-за того, что плакала. Не из-за того, что надеялась, что в таком положении боль притупится.

— Снежинка, давай поговорим, — просит, преграждая мне путь к ванной комнате.

— Пропусти, — отвечаю сухо, взглядом вперившись в белую толстовку с каплями крови.

— Маленькая, — беспомощно и жалобно, — умоляю тебя. Я не должен был всего этого говорить. Я не прав. Прости, — поднимает руку и проводит по щеке. — Снежинка, посмотри на меня, прошу, — отчаянно шепчет, но я мотаю головой, упрямо смотря на коричневое пятнышко на его груди. — Я не должен был подаваться своим чувствам. Не должен был позволять этому случится, Снежана. То, что произошло вчера и ночью… это ошибка, — я вскидываю полный злости взгляд на парня. — Моя ошибка, Снежана. Я всегда знал, что стоит этому произойти, нашей дружбе придёт конец. Я видел это. Я… Чёрт, я не хотел этого, мал… Снежана.

— То есть, ты не услышал ничего из того, что я тебе сказала? — я прищурила глаза и ткнула пальчиком ему в грудь. — Ты пропустил все мои слова мимо ушей? — тесню его в сторону своей комнаты. Как не странно, но Игнат пятится. Будто я не меньше его на две головы. — Что ты мне предлагаешь, Игнат?

— Дружбу.

— Дружбу? — истерично хохотнула. — Кого ты сейчас убедить пытаешься в этом, Игнат? Дружбу, — наигранно рассмеялась. — То есть, — изловчившись, толкнула парня в плечи, чтобы он завалился на мою кровать, — ты хочешь сказать, что сможешь каждый день смотреть на меня и не будешь вспоминать, как целовал меня? — провожу кончиками пальцев по его губам. Вижу, как мигом чернеют его глаза. Перекидываю ногу через его бёдра и устраиваюсь верхом на нём. — Будешь случайно касаться меня, — пальчиками пробегаюсь по его шее, обводя дёргающийся кадык, — и не будешь вспоминать, как сминал кожу ладонями?

Перехватываю обе его руки, переплетаю пальцы и завожу его руки за голову.

— Что ты делаешь, маленькая? — в голосе и во взгляде полная беспомощность. — Прекрати.

— Что прекратить? Говорить тебе правду, Игнат? — склоняюсь и шепчу ему в губы. Пробегаюсь кончиком языка сначала по нижней, затем и по верхней. — Что ты пытаешься мне доказать? Что сможешь дружить со мной, будто ничего не было? Я всегда любила тебя, — прикрываю глаза и шепчу ему в губы. — Только тебя. Для меня не существует никого другого. Я жила тобой. Каждый миг. Мечтала о том, что однажды ты сделаешь первый шаг. Что мы станем не просто друзьями, а парнем и девушкой. Что я буду иметь право касаться тебя, — пальца скольжу по его закинутым за голову рукам, чтобы скользнуть на рёбра и стальной пресс, который прощупывается даже сквозь ткань толстовки. Комкаю ткань в руках, оголяя живот. — Дружить со мной хочешь? — хмыкаю иронично, замечая внушительный бугор, который не скрывает ткань джинсов. — Восхитительная дружба у нас выйдет, — рывком расстёгиваю его джинсы и тяну вниз. — Уже выходит, не находишь?

— Снежана, прекрати, — уже рычит, перехватывая мои запястья и садясь на кровати.

— Ты прекрати, — рывком выдираю запястья из его рук и толкаю с силой в грудь, отчего он падает обратно. — Или заткнись, или проваливай, — рычу ему в губы.

Видя, как безропотно он подчиняется мне, рывком стягиваю джинсы вместе с боксёрами. Ладошкой обхватываю напряжённую плоть парня.

— Скажи, что сможешь забыть, как я доводила тебя руками до оргазма, — кусаю его за нижнюю губу, прокусывая её до крови. — Скажи, что сможешь забыть, как кончал от моих губ на своём… — я запинаюсь. Моя природная скромность даже в такой момент не позволяет произнести таких слов. Поэтому просто опускаюсь вниз и приступаю к задуманному.

— Нет, малыш… — шипит, садится на кровати, пытается оттолкнуть, но я намерена идти до конца.

Приоткрыв губы, несмело обхватываю напряжённую головку возбуждённой донельзя плоти Игната.

— Снежана, — рукой ныряет в мои волосы и пытается оттянуть голову, но я ноготками вцепляюсь в его бедро. Неумело ласкаю парня ртом, давясь, когда плоть проскальзывает слишком глубоко. Отстраняюсь, чтобы перевести дыхание и бросаю взгляд на Игната, чья рука по-прежнему находится в моих волосах. Облизываю губы и, не отводя взгляда, языком провожу по всей длине. Игнат чертыхается, падает на подушку, но вновь голову приподнимает, чтобы взглядом впиться в моё лицо. Я не знаю, что и как следует делать. Вспоминаю всё то, что делали девушки в порнофильмах, и пытаюсь повторить. И судя по тому, как дрожит подо мной тело, у меня выходит. — Малышка, — в этот раз я не успеваю среагировать, когда Игнат садится и резко дёргает меня на себя, впиваясь жадным поцелуем в губы. Понимаю, что парень кончил.

— Попробуй это забыть, Игнат, — сохраняя остатки рассудка, шепчу я. — Попробуй забыть, как чуть не получил оргазм от моего рта, — заполошно шепчу я, будто в бреду.

— Я понял свою оплошность, Снежинка, — говорит мне в губы, сжимая мои ягодицы руками. — Я идиот, малышка, я знаю. Прости…

Я затыкаю его рот поцелуем, не позволяя сказать больше ни слова. Целую со злостью, кусаю его губы, выплёскиваю всю боль. Когда Игнат начинает отвечать на поцелуй, перехватывая инициативу, отстраняюсь и сползаю с его бёдер. Сажусь к нему спиной и стягиваю джинсы, бросая их на пол. Туда же отправляются трусики.