Снежинка

Мышцы ног сводит от долгого бега, а дыхание вырывается из груди с хрипом. Ледяной воздух пробрался под одежду и, кажется, полностью наполнил мои лёгкие. Лишь достигнув двери своего подъезда, я остановилась и перевела дыхание. Упёрлась ладонями в колени и попыталась унять колотящееся и грозящее выскочить через глотку сердце.

Чуть отдышавшись, выпрямилась и направилась в подъезд, окинув взглядом пустынную улицу и убедившись, что за мной никто не последовал. В нос тут же ударил запах еды и чьих-то духов. На какое-то мгновение почудилось, что я чувствую такой родной и любимый запах Игната. Мотнула головой и сцепила зубы, убеждая себя, что мне только померещилось.

Дверь захлопнулась, и подъезд погрузился в кромешную тьму. Настолько темно, что даже не видно лестницу. Рукой стала шарить по стене, пытаясь нащупать выключатель. Пальцы наткнулись на что-то мягкое и размеренно дышащее. Взвизгнув от страха, отскочила в сторону на полметра, прижав руки к груди и пытаясь унять безумный стук сердца.

— Кто здесь? — дрожащим голосом поинтересовалась я, до боли напрягая глаза и вглядываясь в темноту. Ни зги не видно. Только от напряжения заболели глаза.

— Ты даже не поздоровалась со мной, Снежинка, — даже не видя обладателя этого голоса, я прекрасно знаю, кому он принадлежит. Дёргаюсь вновь, но уже совершенно от других эмоций. От стыда, отчаяния и боли. Молчу и стараюсь дышать через раз. Слепо рукой шарю в пространстве, надеясь найти поручень и не заметно ускользнуть наверх. Но руку перехватывают и сжимают в горячей ладони. — Даже не поздороваешься с давним другом? — горячие губы клеймят ладонь. Оставляют следы размером с теннисный мячик. И выжигают дыру в душе размером со Вселенную.

— Здравствуй, Игнат, — я поворачиваю голову туда, где по моим предположениям стоит парень. В тот же миг чувствую, как лица касается его дыхание. С запахом мятных конфет. Его любимые леденцы с детства. Сглатываю тяжело и губу прикусываю до боли, чувствуя, как внутренности раздирает от боли. Я знаю о нём всё. Каждую мелочь. Даже покупала себе такой же гель для душа, чтобы представлять, что Игнат рядом. — Теперь я могу идти?

— Ты настолько труслива, что решила сбежать через окно? Настолько сильно ты не хотела со мной встречаться? Настолько страшно было посмотреть мне в глаза? — рукав куртки задирается, в то время как горячие губы исследуют бьющеюся в агонии венку на запястье. — Скажи мне, Снежинка.

— Пусти меня, — говорю тихо. — Ты сам сказал, что мы совершили ошибку.

— Хватит, — Игнат дёргает меня на себя. Впечатывает в тяжело вздымающуюся грудь и закидывает мою руку себе на шею. Вжимает ледяную ладошку в пылающую жаром кожу и не оставляет ни миллиметра свободного пространства между нами. — Хватит, Снежинка. Я тогда испугался, — обжигает губы горячим дыханием. — Испугался потерять тебя и твою улыбку, — оставляет нежный, едва заметный поцелуй на губах, от которого ноги перестают держать и подгибаются в коленях. — И я потерял. Почему ты сбежала от меня? — шепчет с отчаянием, лбом вжимаясь в мой лоб. — Я сдыхаю без тебя, Снежинка.

— Я видела, как ты сдыхал с Лерой, — зажмурившись до боли в глазах, выталкиваю слова сквозь режущую боль в горле я. Не обращаю внимания на горячие слёзы, которые против моей воли ручьями текут по щекам. Откуда только взялись? Мне казалось, что я давно выплакала их все. — Видела, как ты страдал, бедный.

— Я идиот, Снежинка. Вернись ко мне, — подхватывает меня под бёдра и вжимает в стену. — Вернись.

— Я могу вернуть только нашу дружбу, Игнат. Дружбу. И ничего более. Ты меня больше не интересуешь, как парень. Я встречаюсь с другим, — голос дрогнул, выдавая ложь.

— Лжёшь, — по голосу слышу, что парень взбешён. Доведён до точки кипения. Ещё мгновение и он взорвётся. — Я не позволю…

Я перебиваю парня, не давая ему закончить фразу:

— Что не позволишь? Встречаться мне с другим парнем? Налаживать свою личную жизнь? Что ты мне предлагаешь, Игнат? Дальше смотреть, как ты встречаешься с другими? Как ты меняешь одну девчонку за другой каждый день? А что мне прикажешь делать? Сидеть и ждать, когда ты увидишь во мне девушку? Когда ты нагуляешься? — меня даже не заботит то, что мой голосом эхом разносится по подъезду. Что я вновь позволила своим эмоциям одержать надо мной верх. Что я призналась ему в том, что чувства никуда не делись.

— Всё будет иначе, — горячие губы касаются скулы. Меня подбрасывает, и я откидываю голову назад, громким выдохом выдавая то, что мне приятно. — Ты же хочешь меня, Снежинка, — прикусывает подбородок, тут же пробегаясь языком по пылающей коже. — Я скучал, — в голосе тоска. — Я так скучал… — лёгкая рябь поцелуев по запрокинутой назад шее. Пальцы против воли вцепляются в широкие плечи, а я подаюсь ближе, лишь бы не потерять такой необходимый контакт. — Всё теперь будет по-другому. Я тебя не отпущу.

Слова парня вырывают меня из сладкого дурмана. Я руками давлю на плечи и отстраняю его от себя.

— Нет, Игнат, — говорю твёрдо. — Больше ничего не будет, как прежде. Никогда. Мы действительно совершили ошибку, разрушив годы дружбы между нами. Поэтому я уехала. Я тут всего на пару дней. Скоро я уеду.

— Тогда эти дни только мои, Снежинка, — сжимает руками бёдра и всасывает в рот мою нижнюю губу. — Потом я тебя отпущу.

— Игнат, я не могу. У меня есть парень, — повторяю свою ложь.

— Мне плевать, — проворные пальцы пробираются под куртку и ласково оглаживают позвонки. — Соглашайся, Снежинка, — шепчет искушающе, цепляя горячими губами мои.

— Ты обещаешь, что отпустишь? — спрашиваю, затаив дыхание.

Снежинка

Год назад

Сжимаю в руках коробку с подарком и в нерешительности топчусь у входа в ресторан. Против воли ладони противно потеют, а по спине пробегает озноб. Ветер распахивает полы пальто и заставляет меня поежиться. Выдохнув, решительно дёрнула дверь на себя и вошла внутрь. Ко мне тут же подошёл мужчина с сединой на висках и помог снять куртку. Забрав у него номерок, покрепче перехватила подарок и двинулась в зал, где горел приглушённый свет, и играла музыка. Мне не нужно было даже искать Игната взглядом, чтобы выцепить родной и до дрожи в каждой клеточки тела разворот широких плеч и тёмную макушку. Подарочная упаковка хрустнула под пальцами от того, с какой силой я её сжала. Какой же он красивый сегодня. Вместо привычной растянутой футболки или перепачканного машинным маслом комбинезона на крепком теле красуется белая рубашка, рукава которой закатаны до локтей. Я не могу сдвинуться с места, взглядом залипнув на смуглой коже с тёмными волосками.

— Эй, Снежинка, ты потерялась, — на плечо легла тяжёлая рука и притянула меня к крепкому телу Глеба. — Пойдём, провожу, — друг подталкивает меня в сторону столика, где расположилась вся наша компания. — Ты просто нереально красивая сегодня, — подмигнул хитро. — Если бы не знал, что Игнат рожу начистит, стоит только взгляд косой на тебя кинуть, я бы приударил за тобой.

— Знаю я тебя, Глеб, — фыркнула, чувствуя, как напряжение немного уходит. — Тебе лишь бы за кем-то приударить. Только есть одна маленькая проблемка, — я сощурилась.

— Какая же? — брови вскидывает и делает нарочито серьёзное лицо.

— Ты самый настоящий бабник, мой дорогой и горячо любимый друг. Я уже устала запоминать имена девушек, которые приходят в нашу мастерскую.

— Я просто ценю прекрасное, — закатил глаза.

— Я бы тебе сказала, каким именно местом, ты то самое прекрасное ценишь, — фыркнула я.

— Скорее от стыда сгоришь, чем это произнесёшь, — поддел Глеб. — Ты же у нас одуванчик, — пропел парень.

— Вот встретится тебе такая стесняшка, Глеб, что бегать за ней будешь, — пригрозила ему пальцем. — Помяни моё слово.

Парень закатил глаза, без слов давая мне понять, что он не верит моим словам. Мы приблизились к столику. Игнат сидел к залу спиной, поэтому нашего появления не заметил. Натянув на лицо улыбку и спрятав волнение как можно дальше, поставила подарок на стол перед парнем. Дрожащими ладошками провела по плечам, чувствуя, как жар его кожи проникает в меня даже сквозь рубашку. Склонилась ниже и губами коснулась гладкой, одуряюще вкусно пахнущей щеки.