Я почувствовала, как руки Игната скользнули на мои бёдра, сжали попу и приподняли над полом. Ногами обвила его бёдра, так и не открывая глаз. Когда дыхания катастрофически перестало хватать, пришлось оторваться от губ Игната. Глаза открыла и посмотрела в лицо любимого, которое находится всего в паре сантиметрах от моего. Волосы взъерошены моими пальцами. Губы припухли. На скулах румянец. А глаза блестят. Ещё никогда в жизни Игнат мне не казался настолько красивым. Ещё никогда в жизни я его не любила настолько, что это чувство давило на рёбра.

Игнат прикусил мой подбородок. Я захлебнулась чувством восторга. Особенно когда услышала со стороны парня звук, походящий на урчание кота, которого гладишь.

Любимый опустился в кресло, стоящее в углу комнаты. Я завозилась, понимая, что сижу на его бёдрах. На напряжённых бёдрах. Даже сквозь слои одежды я чувствую, что плоть Игната тверда. И упирается аккурат в сосредоточение моего желания. Надавливает на клитор сквозь слои одежды. Простреливает таким острым наслаждением, что это чувство пугает. Я ёрзаю, пытаясь принять такое положение, чтобы напряжённые бёдра Игната не касались сосредоточения моего желания.

— Чёрт, Снежинка, — Игнат лбом упирается в моё плечо. — Что же ты творишь? Снежинка, — укоризненно.

Игнат меня не спешит больше целовать, просто вглядывается в моё лицо, поэтому я беру инициативу в свои руки. Обхватываю лицо парня ладошками, запрокидываю его голову назад и вглядываюсь сначала в чёрные, как самая непроглядная тьма, глаза. А после к губам склоняюсь и языком провожу по нижней. Самым кончиком. Ох! Тело подо мной вздрагивает крупно. Повторяю действие. Улыбка прилипает к губам, когда краем глаза вижу, как Игнат пальцами стискивает подлокотники кресла. Восхитительно. Лучше всяких слов.

Набираю в грудь побольше воздуха и прижимаюсь к его губам поцелуем. Приоткрываю рот и ловлю его частое, рванное и надсадное дыхание. Я дышу им. Дышу. Каждой клеточкой тела впитываю его близость.

— Так? — спрашиваю шёпотом. — Так нужно целовать?

— Нет.

— Так покажи.

И снова рука в волосах. И снова губы набрасываются на мой рот, будто в запертом пространстве я единственный источник свежего воздуха.

Я коленями упираюсь в мягкое кресло по обе стороны от его бёдер, привстаю и, удерживая лицо в чаще ладоней, целую со всей страстью, со всей любовью, со всем желанием, которое плескается во мне столько времени.

Я теряюсь во времени. Всё, что имеет значение — парень передо мной. Когда губы уже болят от поцелуев, когда губы уже припухли, кладу голову на грудь Игната, смотря в окно, за которым уже смеркается. За всё это время было сказана всего пара слов. И сейчас, слушая стук сердца Игната, я не знаю, что говорить. Становится до ужаса неловко и стыдно за свою провокацию. Как теперь себя вести? Какие теперь между нами отношения?

Парень целует меня в волосы, поднимается с кресла вместе со мной и опускает меня на кровать. Зажигает свет, открывает крышку ноутбука и включает фильм. В полном молчании гасит свет и опускается на кровать рядом, подсунув руку мне под голову.

Я смотрю в экран, но при всём желании не могу вникнуть в сюжет. Я сосредотачиваюсь на тепле и запахе лежащего рядом любимого парня. Игнат кажется расслабленным. Его пальцы начинают перебирать мои волосы на затылке и чуть массировать кожу. Как-то незаметно напряжение уходит. И так же незаметно я проваливаюсь в сон.

Снежка

Я трусливо сбежала. Совершенно глупо было так поступать, я прекрасно знаю. Сама ведь попросила, буквально вымолила поцелуй, а потом сделала ноги, пока Игнат спал. Почему? Да потому что испугалась я. Потому что до одури страшно было увидеть в глазах парня холод, когда он проснётся. Я понимаю, что уже сейчас наши отношения кардинально изменились. После того, что было между нами, сложно назвать нас друзьями. Друзья не целуются столь страстно. Друзья не ревнуют.

Я проснулась час спустя под боком Игната, когда экран ноутбука погас. Не сразу осознала, почему так тяжело. Завозилась, сбрасывая тяжёлую руку парня с плеча. Села на кровати, потёрла глаза. Губы чуть болели и саднили. Провела по ним языком и почувствовала, что на них появилась пара ранок. Свесила ноги с кровати и кинула взгляд через плечо на спящего Игната. Улыбнулась умилённо. Парень лежал на правом боку, засунув руку под щёку. Левая рука лежит на том месте, где недавно лежала я. Не удержалась и склонилась к нему, чтобы поцеловать в щёку и провести пальцами по чуть колючей коже.

В душе полный раздирай. Хоть мы и целовались, никаких обещаний не было дано. Горько улыбаюсь и поднимаюсь с кровати. Накрываю Игната одеялом и целую в лоб.

Решаю уйти, чтобы избежать неловкости, когда он проснётся. Мне стыдно смотреть в его глаза. Теперь я не смогу находиться рядом с ним, зная, какими жадными бывают его губы. Зная, каково это чувствовать, как упирается его напряжённая плоть в сосредоточения желания.

Я боюсь, что Игнат будет упорно делать вид, что ничего не произошло. Я слишком хорошо его знаю. И чтобы мне снова не было больно, я выскальзываю в коридор, плотно закрыв за собой дверь.

Когда полностью одеваюсь и прихватываю из ванной комнаты футболку Игната, входная дверь отворяется и заходит мама Игната.

— Ой, Снежана, — улыбается широко, показывая такие же ямочки на щеках, какие есть у парня. — А ты уходишь?

— Да, — шёпотом отвечаю я. — Игнат спит.

— Сбегаешь? — глаза щурит и голову к плечу склоняет.

Я мотаю головой и руку к губам поднимаю, пытаясь за ладошкой опухшие от поцелуев губы спрятать.

— Не старайся, — рассмеялась тихо и по-доброму, — я уже всё рассмотрела, что нужно.

— Тёть Наташа, — я заливаюсь краской стыда.

— Нечего стесняться. Игнат тебя обидел? — серьёзно, без тени улыбки.

— Нет, — чересчур громко восклицаю я и тут же оборачиваюсь на дверь в комнату Игната. — Нет, — уже тише, практически шёпотом. — Игнат бы не стал обижать.

— Специально не стал бы, — кивает и ставит сумки на комод, — а ненароком может.

— И Вы всё знаете, — устало выдыхаю я.

Становится горько и ужасно обидно от того, что все вокруг видят и понимают, как сильно нас с лучшим другом тянет друг к другу. Что все уже давно заметили, что я его люблю. Все, кроме него самого. И ведь Игнат отвечает на мои чувства. Не нужно быть опытной, чтобы это понять. Он ревновал меня к Мише в студии. Именно ревность сорвала тормоза и заставила меня поцеловать. И целовал он меня совсем не как друг. Я глупо улыбнулась и пальцами коснулась губ, которые болели. Я не знала, каково это целоваться, но я уверена, что никто и никогда не будет меня целовать так, как это делал Игнат. Ни от чьих поцелуев я не буду парить на вершине блаженства. Ни от чьих поцелуев не будут бабочки летать в животе и разливаться тепло между бёдер. Именно этот парень влияет на меня так. Именно его запах кажется столь влекущим и вкусным. Именно от его прикосновений меня прошибает разрядами тока, а крохотные мурашки, будто сговорившись, маршируют по коже.

— Знаю, — тётя Наташа поворачивается ко мне. — Знаешь, Снежана, двадцать лет назад я опустила руки и отпустила любовь всей своей жизни. Позволила другой женщине забрать его. Не пришло ни одного дня, чтобы я не сожалела об этом. Ни одного дня, чтобы я не хотела вернуться в тот день и исправить всё, — грустно и болезненно улыбается. — Игнат очень похож на своего отца. И внешне, и характером. Он бежит от своих чувств, закрывается. У нас с его отцом история похожая — дружили с самого детства. Поняли, что влюблены друг в друга. В старших классах стали встречаться.

— Мы не встречаемся с Игнатом, — едва слышно ответила я. — Ничего не связывает нас пока кроме дружбы.

— Нас с отцом Игната тоже только дружба связывала, но, как видишь, от лучшего друга детства у меня родился ребёнок. Чудесный, но до ужаса упрямый.

— Кто сделал первый шаг тогда? — тихо, чтобы не разбудить Игната, поинтересовалась я.