— Миша, я это не надену, — я отодвигаю от себя вешалку. — Оно слишком откровенное. Это не платье, а ненужная тряпка.

— Наденешь, — Миша настойчиво пихает мне в руки платье. — И твой Игнат уже ждёт тебя. Поторопись, крошка.

— Мне кажется или ты что-то задумал? — щурю глаза и внимательно смотрю в лицо нового знакомого.

— Поглядим, — парень подмигивает. — Надевай и выходи. Будешь сражать своего неподдающегося чарам принца.

Миша уходит, и я остаюсь в комнате одна. Быстро переодеваюсь и подхожу к зеркалу. Это правда я? В это просто невозможно поверить. Невероятной красоты тонкая девушка в отражении не может быть мной. Слишком женственная. Сейчас я не кажусь себе плоской. Платье выгодно подчёркивает тонкую талию, плоский живот и стройные ноги.

Выхожу из комнаты и замираю, когда вижу Игната, стоящего в свете прожекторов в одних штанах. В горле пересыхает от того, насколько он прекрасен в этот момент. Волосы Игната уложили чуть иначе, в ухо вставили небольшое колечко. Он похож на плохого парня, от которого должны терять головы девчонки. И я вновь потеряла. И с новой силой влюбилась в него.

— О, ты переоделась, — замечает меня Миша. — Иди сюда, — тянет за запястье в сторону друга. — Вставай боком. Вот так. Руку…

Миша что-то ещё говорит, а я его не слышу. Весь мир сосредотачивается на лучшем друге. Миша кладёт руку Игната мне на талию, а мою ладошку на обнажённую грудь парня. Мои пальцы холодеют и начинают подрагивать от этого интимного прикосновения. Ещё ни разу в жизни я не смела так прикасаться к Игнату. Только не во снах. Смотрю в лицо парня снизу вверх и тону во взгляде. Растворяюсь в парне. Красивый, горячий и любимый. До боли в каждой клеточке любимый. Чувства настолько сильно накатывают, что становится больно дышать. Я не вижу ничего кроме лица Игната. Не чувствую ничего кроме быстрого стука доброго сердца и частого дыхания на своём лице. Снова подходит Миша и разворачивает меня спиной к другу. Как марионетка позволяю фотографу поворачивать меня так, как нужно. Теперь ладонь Игната лежит на моём животе. Практически голой спиной чувствую идущий от его тела жар. Моя рука лежит на его сильной шее. Короткие волоски щекочут нежную кожу ладоней. Разряды тока проходят через тело, заставляют дрожать от желания, чтобы ладони Игната настойчиво смяли кожу и двинулись ниже. Чтобы все преграды между нашими телами исчезли. Я знаю, что если бы рука Игната не лежала на моём животе, прижимая меня к его телу, я бы свалилась на пол. Ведь ноги уже совсем не держат.

— Охренительно получилось, — говорит Миша на ухо, — а теперь, Снежка, снимай платье.

Снежка

— Что? — я отстраняюсь от Игната и круглыми глазами смотрю на Мишу, который лукаво улыбается и блестит хитро глазами.

— Снимай платье, Снежана, — склоняет голову к плечу.

— Нет, — я кривлюсь. — Я не стану сниматься обнажённой.

— Так обнажённой я и не предлагаю, — Миша хмыкает и ближе подходит. — Ты снимешь платье, останешься в нижнем белье. Повернёшься спиной, — парень разворачивает меня лицом к Игнату, показывая позу, которую нужно будет принять.

— Слушай, у тебя других моделей нет? — возмущённо спрашиваю, стесняясь смотреть на лучшего друга.

— Если ты Игната стесняешься, можешь со мной в пару встать, — по хитрой ухмылке Мише понимаю, что он решил воплотить свой странный план. — Своего парня ты стесняться не будешь?

Мне показалось, что из меня вышибли разом весь воздух, когда Игнат дёрнул меня на себя и впечатал в широкую грудь. Груди стало больно от того, что друг не рассчитал силу. Я вскинула испуганный взгляд на Игната, когда почувствовала, что пальцы парня сминают платье на моей пояснице. Раздаётся треск ткани, но лучший друг будто не слышит его. Он тяжёлым взглядом сверлит Мишу и меня в себя вжимает, будто не желает, чтобы кто-то кроме него смел меня касаться. Сердце начинает колотиться. Божечки, я умоляю, скажите, что это правда. Скажите, что мне не мерещится, что это не очередной мой сон.

— Делай свою работу, — выплюнул Игнат со злостью, а затем взгляд перевёл на меня. С ещё большей силой сжал ткань платья, из-за чего то, кажется, разошлось по швам. Тихо, чтобы слышала только я, спросил: — Ты этого хочешь? Если ты стесняешься, не станем.

Я шарю взглядом по любимому лицу, прикусив нижнюю губу. Я не знаю, как мне поступить. Я никогда не считала своё тело эталоном женственности и красоты. Одеждой умело скрывала свою угловатость и худобу. Я до дрожи боюсь, что если сниму платье, то лишний раз получу подтверждение того, что Игнату я не интересна. Кидаю беспомощный взгляд через плечо на Мишу, который в такое положение меня загнал, и вижу, что он одними губами шепчет:

— Соглашайся.

Уголок губ нервно дёргается, а я глаза жмурю и кулаки сжимаю, на выдохе говоря:

— Давай попробуем. Всё равно фотографии только для нас.

Игнат убирает руки с моей пояснице. Я тут же чувствую, как спине становится холодно от того, что она лишилась жара ладони.

— Что мне делать? — оборачиваюсь к Мише, затылком чувствуя взгляд Игната.

— Пойдём, сладкая, — подмигивает и тянет меня в комнату, где я переодевалась.

— Это что было? — шиплю тут же на него, едва дверь за нами закрывается.

— Я тебе помогаю, не рычи, — фыркает.

— И чем же? По-твоему раздеться перед лучшим другом это классная идея? — скрещиваю руки на груди и сверлю Мишу взглядом исподлобья.

— Снежана, дядя Миша плохого не посоветует. Снимай платье.

— Я в одних трусах не буду ходить.

— Вот простынь, ей будешь прикрываться, — Миша протягивает белую атласную ткань.

— Миш, я как-то стесняюсь, — продолжаю сомневаться я.

— Слушай, кроме нас тут никого нет. Меня стесняться не стоит, в настоящий момент я не заинтересован в тебе, как в девушке.

— Почти обидно, — хмыкаю.

— Зато честно, — обезоруживающе улыбается Миша. — Знаешь ли, после твоих слов о любви к другому парню, у меня пропал весь интерес.

— Не любишь сложные задачи? — пытаюсь подколоть парня.

— Не вижу смысла тратить время, когда прекрасно заметно, что ты влюблена в него, как кошка.

— Так заметно? — я чувствую, как внутри всё холодеет.

— Слепой не заметит, как ты смотришь на Игната. И как смотрит на тебя он, — я рот приоткрываю, но вздохнуть не могу, слишком большой шарик счастья в груди.

— Ты это говоришь, чтобы меня успокоить и подбодрить? — шёпотом спрашиваю, потому что дыхания катастрофически не хватает.

— В этой жизни я ненавижу две вещи — ложь и пустословие. На кой хер мне стелить тебе? Говорю, что думаю, — немного резко и с холодом в голосе.

— Прости, — выдыхаю покаянно. — Мне не верится. Мне кажется, что он ревнует…

— Ревнует, — кивает с довольной улыбкой.

— Но ревнует, как друга. Привык, что я всегда рядом, что всё внимание уделяю ему, — я опускаюсь на стул и взглядом впиваюсь в свои руки, которые подрагивают.

— Скажи, ты встречалась когда-нибудь? — Миша присаживается на корточки передо мной и заглядывает мне в лицо.

— Нет, — краснею от смущения и головой мотаю.

— Целовалась хоть? — горячие и чуть суховатые руки парня накрывают мои холодные пальцы, которые никак не могут согреться после фотосессии.

Я краснею ещё больше. Даже грудная клетка заливается краской стыда. Почти со слезами выдавливаю:

— Нет. Никто никогда не приглашал даже на свидание. Даже цветов не дарили с романтическим подтекстом. Вот даже ты, казалось, заинтересовался, но сейчас воспринимаешь меня, как младшую сестру. Видимо только дружить со мной парни могут. На романтику не тянет.

— Ты отличница?

— Что? — обалдела от резкой смены темы.

— Ты отличница, расстраиваешься, если получаешь не самые высокие баллы, — я растерянно киваю, не понимая, к чему он клонит. — Брось говорить всю эту фигню, Снежинка. Просто духу ни у кого не хватало подойти. И что-то есть у меня предположение, что даже если и пытался кто-то подойти к тебе, один твой друг, который самый лучший и самый близкий, посылал. Примерно так же, как меня вчера, — я пожимаю плечами. — Ты просто не понимаешь ещё…