[Тавагото: *гулп*]
Зверолюд напоследок бросил на свою сумку крайне печальный и скорбящий взгляд и, отпустив её, зашагал за клоном в чёрном одеянии в сторону лестницы на второй этаж.
***
[Зет: …]
[Тавагото: …]
[Зет: Как вы можете заметить, на подносе, что вы держите, нету абсолютно никаких острых предметов.]
[Тавагото: Ну да…]
На руках слегка остолбеневшего зверолюда был толстый деревянный поднос с двумя тарелками и небольшой кружкой. Аптапаро полагалось подать ещё незнакомому для него человеку картофельное пюре с куском жаренной свинины, гороховый суп и кружку с морсом.
На самом деле, у Тавагото у самого текли слюни из-за таких вкусностей, да и в животе довольно больно урчало.
Они вместе с Зетом стояли перед какой-то невероятно плотной дубовой дверью без каких-либо отверстий или щелей. В отличии от всех других помещений во дворце, здесь вход не был абсолютно никак окрашен — будто эту часть этажа ещё не достроили.
[Зет: Пожалуй, стоит вам объяснить всю суть того, что сейчас будет происходить…]
[Тавагото: …]
[Зет: Внутри этой комнаты находится очень дорогой императору человек, и дело в том, что он желает покончить с собой… Именно для этого император заточил его в эту комнату и не кормит его сам.]
[Тавагото: Но… Я не понимаю, как это связано…]
[Зет: Если он не съест всю еду на этом подносе, то вы умрёте, мистер Тавагото…]
[Тавагото: Т-т-то есть… Сраб-б-ботает какое-т-т-то заклятие… Д-д-да?]
[Зет: Нет… Скорее всего вас убьёт лично император… Я тоже буду находиться внутри и следить за тем, чтобы приказ Его Величества исполнился…]
[Тавагото: П-п-понятно…]
[Зет: Не волнуйтесь, человек внутри этой комнаты знает про эти правила… Вряд ли он отправит вас на верную смерть… Но вам стоит запомнить ещё несколько очень важных условий, из-за невыполнений которых погибло уже множество ваших предшественников.]
[Тавагото: …]
[Зет: Не разговаривайте с этим человеком. Не притрагивайтесь к еде этого человека. Не касайтесь ничего в комнате этого человека, и ничего не проносите в эту комнату… Вы заходите сюда с подносом, ждёте пока человек всё съест и уходите… Довольно просто, не так ли…]
[Тавагото: П-п-просто….]
Посуда начала дребезжать от судорожных покачиваний зверолюда, и увидевший это Зет лишь вздохнул и открыл дверь крохотным ключиком.
[Тавагото: …]
Внутри этого помещения буквально не было ничего, чем бы можно было убиться: кровать была деревянной, матрас с простынёй были пришиты к друг другу, тумбочка стояла без полок и, соотвественно, гвоздей, а на полу валялся огромный ковёр, покрывающий весь пол и пришитый к углам обоев.
Посреди всего этого, прямо на матрасе, обхватив руками колени, сидел какой-то мускулистый, но уже слегка обсутулившийся мужчина. У него были длинные пепельные волосы, заросшее небольшой бородкой лицо, слегка тоскливые и поблекшие золотые глаза, но вот его взгляд… Нет, он не был мужественным или каким-то вдохновлённым, скорее абсолютно потерянным и убитым, даже слегка сумасшедшим, будто он вообще не понимал суть происходящего.
[Зет: Максимилиан, кушать подано.]
Мужчина даже не обернулся на голос, он лишь протянул руку в сторону подноса и, резко выхватив его, сунул себе под нос.
Он принялся отчаянно хватать картошку деревянной ложкой и запихивать всё в себя, давясь от еды.
Узник не произносил ни слова, не двигался с места — видимо, он на полном серьёзе осознавал, чем могло кончиться взаимодействие с ним для молодого аптапаро…
А может он и вовсе ничего и не понимал — всё-таки он был в заточении целый месяц, окружённый лишь скорбью, горем и болью.
[Тавагото: …]
Зверолюду было очень страшно смотреть на мужчину — его горочки позвоночника казались для него чем-то мертвецко-неестественным, а потухшие золотые глаза вызывали какое-то неприятно гложущее чувство.
[Тавагото: …]
Наконец, узник дочавкал и пихнул чистый поднос в сторону зверолюда. Тот боязно подхватил его и поспешил на выход.
Тем не менее, клон императора остался в комнате, пристально вглядываясь в состояние мужчины.
[Зет: Господи, мистер Максимилиан, вы снова справили нужду в бельё… Почему вы в последнее время избегаете ночной горшок?]
[???: …]
Казалось, этот полумёртвый человек вообще не был способен на осмысленную речь — он продолжал в тупую пялиться в стену, обхватив уже посиневшие волосатые колени.
[???: …]
***
Ближе к вечеру Тавагото, наконец, завершил свои обязанности уборщика, получил ещё 10 монет сверх выручки и поплёлся восвояси, со страхом прижимая к себе сумку с заработанным золотом.
Он шёл по Первому и Второму кольцу с опасением, оглядываясь по сторонам, лишь бы кто-нибудь не сдумал стащить его зарплату.
Все те взгляды, что раньше он воспринимал, как какую-ту неприязнь или ненависть, теперь казались ему чёрной завистью и желанием покуситься на его добро.
[Тавагото: ….]
Тем не менее, вскоре он добрался до небольшой гостиницы в закромах Второго Кольца. Вход в небольшое двухэтажное зданьице располагался в переулке, так что его легко было пропустить. Снаружи стояла лавка с бижутерией, так что сместить её владельца было довольно тяжко, да и дверного проёма там, банально, не было, оттого и заведение это было далеко не самое посещаемое.
Зверолюд нашёл его, потому что искал максимально окольные пути, дабы лишний раз не попадаться людям на глаза.
Заметив вывеску, он, не долго думая, сделал глубокий вдох и вошёл внутрь.
[Тавагото: …]
Внутри ничего сверхъестественного не было — по центру стояла группа деревянных столиков на крохотных ножках, за ними сидели в основном мужчины, как молодые, так и совсем старые, все с красными носами и слегка подопустившимися веками. А за стойкой, справа от входа стоял высокий и худощавый мужик с лысой головой и пышными бакенбардами.
Заприметив Тавагото, он слегка нахмурился, но прогонять его не стал, как это было вчера с другими местами.
Его взгляд сразу упал на сумку зверолюда, в которой едва слышно позвенивали монеты, так что он слегка прокашлялся и выпрямился, готовясь принять заказ.
Впрочем, аптапаро не заставил себя долго ждать — он заставил себя очень долго ждать.
Сначала он стеснительно пометался у входа, ещё раз вышел и вошёл, с опаской осматривая пьяные рожи посетителей. После он, наконец, двинулся к стойке, но и там сжался в уголке и уставился в пол, боясь что-нибудь сказать. Только после того, как хозяин заведения уже сам подошёл к аптапаро, он неожиданно затараторил.
[Тавагото: Можно, пожалуйста, у вас переночевать, я готов заплатить, мне всего на одну ночь, возможно больше, я не буду вам мешать, честно, пожалуйста…]
[???: …]
[Тавагото: …]
[???: …]
[Тавагото: …]
[???: С учётом дефляции… С вас 30 монет.]
[Тавагото: Д-д-да…]
Обрадованный юноша быстро снял с себя сумку и, вытащив кошель, принялся нервно отсчитывать монеты дрожащими руками, призакрывая их от взглядов посетителей, хоть никто на него и не смотрел.
Наконец, он отсчитал нужное количество — где-то две трети от своего заработка и, получив небольшой ключик и указания, куда именно ему идти, поплёлся на второй этаж в одну из съёмных комнат.
Его была сбоку, в конце короткого коридорчика.
Внутри он обнаружил кровать, шкаф, тумбу, приоткрытое окно и небольшой отсек с горшком и большим деревянным тазом, наполненным водой. Горшок предназначался для туалета, а тазик для купаний. На кровати лежало не заправленное постельное бельё, покрывшееся небольшим слоем пыли, а в ногах валялась пара полотенец на случай, если гость решит помыться.
[Тавагото: …]
Наконец, зверолюд почувствовал себя в безопасности.
На всякий случай он ещё запер дверь на замок и позакрывал все окна.
Вода в тазе была ещё тёплой, так что он незамедлительно решил раздеться и окунуться в неё. Пот аптапаро ничем не пах, но это не отменяло неприятной сырости и зуда.
