Немцы и в Первую мировую располагали на Балтике новейшими на тот момент линкорами. Но, Моонзунд они в тот раз взяли с большими усилиями, не с первой попытки, и понеся довольно серьезные потери. В августе 1915-го года попытку прорыва немецкой эскадры сквозь Ирбенский пролив и высадку десанта удалость успешно отразить. Помимо минных заграждений и береговых орудий, архипелаг прикрывала эскадра, базировавшаяся в Куйвасту на острове Моон. И хотя ее боевая мощь, вроде бы, не являлась достаточной для противостояния с сильным немецким корабельным составом, брошенным против архипелага, тем не менее, броненосцы «Слава» и «Цесаревич» вместе с крейсером «Буян», с четырьмя канонерскими лодками и с двенадцатью эсминцами типа «Новик» оказали мощной немецкой эскадре серьезное сопротивление.

Все старые моряки хорошо помнили, что во время первого неудачного штурма Моонзунда в 1915-м году немцы задействовали гораздо большие силы, чем то, чем они располагали к началу войны с Советским Союзом. В 15-м они послали на штурм Ирбенского пролива три линейных корабля, семь броненосцев, шесть крейсеров и двадцать четыре эсминца. И это, не считая более мелких корабликов, вроде тральщиков, миноносцев и плавсредств для высадки десанта. А в победной для немцев операции «Альбион», проведенной в сентябре 1917-го года, и вовсе участвовал целый флот: одиннадцать линейных кораблей, девять крейсеров и пятьдесят восемь эсминцев. А вместе с тральщиками, миноносцами, десантными транспортами и вспомогательными судами вся эта армада, обрушившаяся тогда на Моонзунд, насчитывала до трех сотен кораблей.

И в 1941-м году на советском Балтфлоте уроки эпопеи по защите Моонзунда от немцев хорошо помнили, пытаясь сделать правильные выводы из прошлого противостояния с супостатом. В руководстве КБФ считали, что на этот раз шансов отбиться от немецкой атаки, опираясь на архипелаг, никак не меньше, чем в 1915-м. Тем более, что с прошлой войны береговая оборона островов значительно усилена, да и советские военно-морские силы в районе архипелага сейчас будет помощнее. А вот у немцев количественно сил гораздо меньше на море, чем раньше. И даже качественное превосходство эскадры кригсмарине, заключающееся в наличии двух новейших линейных кораблей, вряд ли способно компенсировать Германии нехватку крейсеров, эсминцев, тральщиков и вспомогательных судов.

На новом месте Александр Лебедев планомерно налаживал службу особого отряда катеров волнового управления. В Таллине для них построили, конечно, не только забор. За оградой на территории части расположился просторный новенький эллинг, представляющий собой здание вроде большого ангара, установленное на сваях за волноломом внутри бухты. На основном первом уровне эллинга разместился прямо над водой достаточно мощный козловой кран, предназначенный для вытаскивания катеров из воды и установки их на специальные сухие стапеля, расположенные по обеим сторонам от внутренней бухточки, где производились ремонт и обслуживание. Достаточно широкий слип, выложенный железобетонными плитами, позволял, к тому же, спускать на воду катера со стороны берега на специальных тележках через широкие и высокие ворота. А на втором верхнем уровне устроили казарму для катерников и техников. Штаб и остальные службы располагались в отдельном двухэтажном здании на берегу, рядом с которым построили вышку связи. Она торчала достаточно высоко и могла выполнять функцию маяка при необходимости. Отдельно стояла казарма для пилотов и башенка авиационного управления.

Гидросамолеты МБР-2 базировались во второй части бухты, отделенной еще одним волноломом. Летающие лодки, имеющиеся в распоряжении особого отряда КВУ, выглядели неказисто. Если судить по внешнему виду, все они были неновыми, а половина из четырех машин летать уже не могла по причине износа фанерной обшивки корпусов, подгнившей и растрескавшейся. Выпускался гидросамолет этого типа с первой половины тридцатых годов. Одномоторный деревянный моноплан с днищем двухреданной лодки обладал неплохой мореходностью, имея возможность взлетать и садиться при волне до семидесяти сантиметров. А расположенные достаточно высоко по отношению к фюзеляжу крылья и сильно приподнятый над пилотской кабиной авиадвигатель М-17 не заливались водой при взлетах и посадках.

Модификация МБР-2ВУ-М-17 представляла собой специальный аппарат, сделанный на базе летающей лодки ближней морской разведки и оборудованный отдельной кабиной радиооператоров, размещенной за кабиной пилотов. А для связи с катерами устанавливалась отдельная антенна. Сначала машина была экспериментальной, а с 1934-го года подобные самолеты выпускались серийно, но небольшими партиями. Как летательный аппарат, гидросамолет с недостаточно мощным мотором получился тихоходным, но для радиоуправления беспилотными катерами, которые, конечно, не могли обогнать даже такой малоскоростной самолет, он вполне подходил.

С 1938-го года первоначальный комплект управляющей аппаратуры «Спрут» обновили на комплекты «Кварц» и «Вольт». И на всех флотах Советского Союза сформировали эскадрильи из подобных гидросамолетов, основным предназначением которых являлось дистанционное управление катерами без экипажей. Вот только Александр Лебедев знал, что по своему прямому назначению эти специализированные гидросамолеты потом почти не применялись. Во время войны сразу выяснилось, что беззащитным летающим лодкам необходимо сильное истребительное прикрытие, иначе они делаются легкими мишенями для любого вражеского военного самолета.

Конечно, применением этих гидросамолетов только для управления катерами на расстоянии ограничиваться никто и не собирался. К концу 1930-х МБР-2 различных модификаций сделались основными летающими лодками советского военно-морского флота. Они считались достаточно прочными и надежными с несложным пилотированием и неплохой плавучестью. Вот только их деревянная конструкция требовала особого обслуживания.

Старыми машины в отряде выглядели, скорее, по причине плохого ухода за ними. Ведь фанерные корпуса требовали просушки на берегу, что персонал технической службы обеспечивал далеко не всегда. А поскольку на Краснознаменный Балтийский флот эти самолеты начали поступать еще с 1934-го года, то и вид у них к 1941-му получился совсем непрезентабельным. Потому Лебедев первым делом распорядился вытащить гидросамолеты из воды, просушить и покрасить.

По регламенту так требовалось делать после каждого вылета. Но, поскольку служба до появления Лебедева была поставлена плохо, то несколько самолетов просто загубили и списали. Ведь просушка требовала усилий. Надо было каждый раз не только вытаскивать гидросамолеты на берег, но и обрабатывать их корпуса нагретым сжатым воздухом, для чего нужна была специальная компрессорная установка. А, поскольку такой установки не имелось, прибегали к разным ухищрениям, организовывая просушку подручными средствами, например, обкладывая корпуса самолетов мешками с нагретым песком или бидонами с горячей водой. А то и рисковали разводить костры прямо возле самолетов.

И, конечно, такому безобразию Лебедев сразу положил конец, срочно выпросив, нагло используя родственные связи, у начальства инженерной службы для своего отряда компрессор с возможностью нагрева воздуха. Решив проблему сушки гидросамолетов, Александр начал пробные полеты, сам пытаясь управлять с места оператора безэкипажными катерами. Но, это получалось не слишком хорошо. Имеющаяся аппаратура работала ненадежно. Если в штиль катера неплохо слушались на расстоянии, повинуясь сигналам управления, то уже при небольшой волне начинались отказы аппаратуры. И дела шли поначалу неважно до тех пор, пока с помощью своего отца Александру не удалось привлечь к работе над усовершенствованием волнового управления самого изобретателя этого оборудования, инженера-связиста Александра Федоровича Шорина.

К моменту начала революционных событий 1917-го Александр Шорин, родившийся в 1890-м году, служил поручиком. После ранения, вернувшись с фронта, он получил назначение на должность заведующего аккумуляторным хозяйством Царскосельской радиостанции, а после того, как революция состоялась, трудовой коллектив избрал его руководителем. Уже тогда специалистом его считали хорошим, ведь и на фронт он пошел добровольцем, будучи студентом Санкт-Петербургского Электротехнического института. Когда белые наступали на Петроград, Шорина перевели управляющим в Нижегородскую радиолабораторию. Там он и начал научно-исследовательскую работу в области электромеханики. Он занялся разработкой скоростного метода радиотелеграфирования, пытался создавать устройства для пишущего приема и работал над проблемами телемеханики. Фактически, он стал одним из первых специалистов, разрабатывавших устройства для управления на расстоянии.