Серная кислота мигом вызвала цепную революцию, ведь технологические карты для разного рода плюшек готовил загодя. С января в неё всякие рецепты писал: травление, омеднение, золочение, анилин, смазки всякие разные и конечно красители, из которых важнейшей была берлинская глазурь.
Эфиры пошли на дистилляцию масла эфирного из растительного и животного сырья. Сменили и процесс изготовления мыла, теперь качество много лучше старого. Заодно отгоняем из жира кислоты и глицерин, а из их смесей свечи отливаем. Воска то тю-тю и нет больше, а с его отбеливанием целая проблема. Свечи из жира в восемнадцать раз дешевле выходят, а качеством лучше. Причем делам их золочеными, серебреными, разноцветными… С блестящими кусочками слюды и ароматизированные. Фитиль пропитыввли и свивали из несколткз нитей отчего свечи стали больше и стабильней гореть. На рынок свечей плотно нацелился и даже сделал партию фосфорных, самозагорающихся свечей с регулированием времени загорания. Как работает? Внутри обычной свечи залит фосфорный стержень, а в него перед представлением, вручную впрессовывают восковый колпачок с замедлением на пять минуть, десять или пятнадцать. Отправлю партию Лоренци с водоходом и новыми товарами, пускай рынок прощупает. В Новосиле такое продавать нельзя, проблем не оберешься.
Побаловавшись с пропорциями яичного желтка, канифоли и церезина получили водооталкивающую пропитку. Про покрытие ей ткани она оставалась проницаемой для воздуха — сочетание свойств, характерное для натуральной кожи. Ага, та самая кирза от Михаила Михайловича Поморцева. Единственное, ткань коноплянвюая что неплохо показала. С кожами прямо скажу, напряг.
Делаем и коленкор, многослойную ткань, пропитанную крахмально-каолиновым аппретом с добавками местных пигментов, что придавали материалу жесткость, делая похожими на клеёнку. Из коленкора многие десятилетия делали обложки для книг и тетрадей. Он ведь не истирается и хорошо воспринимает тиснение фольгой и печать трафаретными и переплетными красками. В конце XIX века данный материал начали покрывать слоем латекса, поэтому он стал не только более прочным, но и водостойким. Материал пошёл на плащи-чехлы и палатки всякие разны. Делаем покуда для собственных нужд, но уже подкатывали засланные казачки от гостей Новосильских на предмет покупки.
Собираем потихоньку новую валяльную машину. Если на торге шерстью разживёмся будут и валенки с галошами и тёплые чехлы-одеяла. В любом случае, выхлоп от химического цеха уже неплохой[xxi]. Для серебрения и золочения зеркал почитай всё готово. Потихоньку возимся с глюкозой из крахмала, ждём жмыха виноградного от Лоренце.
Приятно, что прогресс в области химии, обновление станочного парка основной шло и без моего непосредственного участия. Ведь вариантов действия у попаданца всего три. Копаться самому разрабатывая процесс или изделие от и до, а после долго и нудно сидеть над душой батраков, обучая и вылавливая кучу тараканов. Второе попроще, рассказать про паровик и телеграф местному бомонду, отобрать самых толковых мужиков и, сев на печь, дожидаться лавров победителя и изобретателя. По мне самый завиральный вариант, потому как даже если у каждый второй батрак Ломоносовым будет, всё одно ни шиша не выгорит. Нет базового образования и нет технологической среды, оттого и примитивные мелочи не поймут, как верно реализовать. Всё равно, что кучу радиоламп с паяльником аборигенам Австралии высыпать, а после, на полном серьёзе надеяться, что они рабочий приёмник соберут.
Однако, есть и третий путь, где не требуется ни базового образования, ни технологической среды. И не то, чтобы я велосипед тут изобрёл. Технологические карты в начале двадцатых годов коммуны и артели широко применяли, в веке XXI веке нечто похожее внедряют компании, работающее в третьем мире. За несколько месяцев обучают папуасов водить огромные машины и работать диспетчерами на металлургических заводах.
Самый яркий пример ликпункт[xxii], всего за три месяца, занимаясь по два часа в день дремучих мужиков и баб обучали: читать печатный и письменный шрифты, делать краткие записи, необходимые в жизни и служебных делах, читать и записывать целые и дробные числа, проценты, разбираться в диаграммах и схемах и прочие премудрости. Своими глазами видел методички, составленные лучшими царскими учителями, настоящими зубрами своего дела! Один деревенский букварь «Красный пахарь» чего стоил. Вот уже, где люди работали головой.
Составил букварь на современном русском языке без ятей благо падение редуцированных[xxiii] уже случилось и язык XIV века куда больше похож на современный русский, чем век-другой назад. Готовы методички по основам построения карт, диаграмм и графиков, ориентирования и условных знаков. Доведены до ума учебники логики, математики, геометрии, физики, химии, ТРИЗ и естествознания.
Составлял учебники на базе советских двадцатых, середины тридцатых годов издания. Школу то закончил с золотой медалью, а на память я никогда не жаловался. Потому особо ничего не выдумывал. Разве что шрифты побольше делал и добавил инфографики, картинок и карт мышления всяких. На уровне восприятия второго-третьего класса. Плюс решебники, проверочные тетради, наглядные пособия, всякие шишечки-палочки-фигурки и главное, методики проверки знаний.
Перекрёстные между собой и для контролёров. Систему обучения строил не иерархическую типа ученик-учитель-директор, а распределённую, не зависящую от воли одного человека или наличия-присутствия учителей как таковых.
Чтобы технологические карты заработали, потребовалось внедрить эталоны, внятные цифры и математику на уровне второго класса, понятную каждому батраку систему поощрений и наказаний, качественное питание и научную организация труда и отдыха. Создав базис к началу лета, двинул прогресс дальше, кнутом и пряником внедряя начальное образование для каждого. Причём не важно сколько батрак будет работать день или год. Вои следящее за лагерем, на занятия порой и мужиков со стороны загоняли, что сено или снедь возили, вот до чего дело дошло.
Пряником служили повышенные оклады и интересные книжки в формате самоучителя: плотничное ремесло, спутник механика, поделки из сучков, как и из чего делают кирпич и прочие простецкие книжки, что без букв, не поймешь. Бонусом к книгам и расширенным инструкциям по сборке шла возможность недорого купить всякие элементы и пользоваться без оплаты рабочими местами и инструментом, что без хлопот позволяло лично собрать нужную в хозяйстве вещь: маслобойку, сушилку, табуретку, бочок или ящик какой, до десяти раз дешевле. Ко всему можно пойти глянуть, как другие эту вещь делают или у мастера совета без всякой мзды спросить. Такое обучение заходит куда лучше, ведь халява — двигатель прогресса. А мужики деревенские прижимистые тут, что не удивило ни сколько, кажется, у нас на Руси во все времена было так, по-другому и не выжить.
Все организованные структуры: от цехов до медицинского или образовательного пунктов работали автономно, по гибко составленному графику и «заточены» на непрерывное развитие и совершенствование. Периодически устраивал изощрённые стресс-тесты и корректировал, корректировал и ещё раз корректировал главную палочку-выручалочку — технологические карты.
И дело двигалось. Медленно, со скрипом, но двигалось. Всё же у русских мужиков мозгов поболее будет, чем у папуасов и китайцев, в силу природной смекалки и эволюции языковой семьи, ушедшей от последних на пять тысяч лет вперёд.
Карты пронизывали все сферы жизни, начиная от готовки и заканчивая кинематическими схемами операций токарных станков. Цех учебных пособий и технической литературы, что копировал и частью компилировал генерируемый мною поток информации, разросся до шестнадцати человек. По концентрации бумаги на человека мы, верно, переплюнули библиотеку Ватикана. Потому как бумажка или табличка не только на рабочем месте висела, у каждого батрака имелась, да и не одна: правила гигиены, арифметические таблицы, безопасность труда и прочие. Мастера и контролёры, с папками, носились высунув языки. Помимо непосредственных обязанностей они учитывали затраты ресурсов, человекочасы, производительность и прочие атрибуты.
