Хорошая вещь, рукоять из казеинового пластика с солями фосфора и малость светится в темноте, а вот сам стержень прессуют из микро-порошка марганца и железа. Батраки огнива расхватывают на ура, даже на продажу не остаётся.

Обернулся к Вятко:

— Беги к нашему китайскому другу и глаголь, Прохору треба нукеры хана. А после, по старшинам дуй, накажи, что сбор в штабе через двадцать минут.

— Енто, я мигом, моргнуть не успеешь, как обернусь.

— Стой, — я придержал рукой паренька, — вона у пристани какой-то дурак огни разжёг. Дуй по первой туда, да распорядись, чтобы его кнутом от души угостили.

Острожек просыпался.

Одни мужики, вывалившись из сараев, зажигали малые фонарики и тихо переругиваясь натягивали самодельную броню. Другие, доставили из ведёрок со скипидаром "аварийные фонари", палки, обмотанные тряпицей с фосфорной пропиткой. По сценарию тревоги огни, без особого на то разрешения разжигать запрещали.

Побежали первые ходоки за оружием, что хранили в оружейных избах, кроме охраны и гостей никому из батраков не разрешалось носить холодное. Хватило уже пары прецендентов.

Особого недовольства не было, ведь по деньгам то неплохо выходило. За каждую тревогу не только штрафы и батоги раздавал. Если всё по уму делали, премии, до полтины включительно выдавали. Получить же всего за несколько часов столько, сколько за три-четыре дня тяжёлой работы? Да вы что?! За такую халяву половина батраков удавится. Маленько коварства добавляет коллективная ответственность. Но как посмотрю, новичков в этот раз выпихивают куда шустрей, да ещё тумаками да тычками подгоняют. Чем бог не шутит, может и уложатся в норматив. В прошлый раз всего двенадцати минут не хватило.

Если считать с учебными тревогами уже четвертый раз репетируем. Имелась вероятность, что сие пустышка, но лучше перебздеть чем недобздеть. И тем более пять стругов! Не шутка. Пусть на каждом всего по двадцать-тридцать гридней будет. Да ну. Если не подготовиться нас в тонкий блин раскатают. А заранее … совсем другое дело. Чем встретить гостей незваных найдётся и без пороха…

[i]Хлорсеребряный источник тока https://author.today/reader/242031/2212679

[ii]Спектроскоп — производное спектр и др.-греч. σκοπέω — смотрю. Оптический прибор для визуального наблюдения спектра излучения. Используется для быстрого качественного спектрального анализа веществ в исследованиях по химии, металлургии и другим наукам. Разложение излучения в спектр осуществляется оптической призмой.

https://author.today/reader/242031/2212669

Экскаватор цепной https://author.today/reader/242031/2214737

Венецианская Тана октябрь 1339 года

Холодный туман в гнилом протоке неохотно отступал под утренними лучами Солнца. Ватажка из нескольких юрких лодок неторопливо набирала ход, решив раньше прийти в уловистые места. Конкуренция мать её за ногу. Жаль, что на великой реке не так много покупателей рыбы. Разве что мелкие городки на Северном Донце и богатый торг близ Каменного Коня. Но это многие и многие дни пути вверх по Дону, городок стоит ажно в устье Красной Мечи, чуть ниже Лебедяни.

Азак же другое дело. Раздолье. Малые городки поставили венецианцы, генуэзцы, пизане, франки, веронцы, греки и евреи, и всем требуется свежая и копчёная рыба в великом множестве. Река несла навстречу рыбакам не только тонны ила и грязи. С верховий до поздней осени шли ладьи и насады полные пушнины, пшеницы, льна. Воск в колодах, дёготь и мёд, шерсть, сало и прочие товары без счёта из Руси и Орды. Тана часть великого шёлкового пути и перекрёсток миров, где пересекались пути гостей из Китая, Индии, Египта и даже далёкой Испании.

Раздавшийся впереди шум насторожил. Многое видели рыбаки, но такого… На них быстро надвигалось нечто непонятное. Широкий плот перегородил половину протоки и шёл, поднимая буруны, аки камень в стремнине.

— Берегись! — крикнули с необычного судна, да куда там. Рыбаки, побросав весла, открывши рты, смотрели на водяные колёса поднимающие шум и брызги, на упитанных меринов, что, натужно храпя, скакали по широкой деревянный цепи, оставаясь на одном месте, на огни и ряды домиков, ящиков и связки брёвен, стремительно проносившихся рядом. Чудной плот шёл очень быстро, а волна едва не опрокинула их утлые лодочки. Не успели рыбаки справиться с качкой, как корабля и след простыл. А не морок ли водяной царь навёл? Не почудилось ли после вчерашней бражки…

Лоренци любил хорошо поспать, ему снился сон, что приезжает он в родную Венецию и одевшись в шелка и золота идёт на Рива дельи Скьявони, с ним здороваются самые уважаемые люди города, а навстречу неприступная красавица Фабианна Контарини. Сон он не досмотрел. Две огромные руки возникли в небе и, схватив Лоренце как маленького щенка, вытащили его из иллюзорного мирка.

— Вставай, лежебока! Ужо весь город на пристань сбежался, а ты тута без задних ног дрыхнешь.

— Варвар! — Лоренци заколотил руками по груди богатыря. — Сколько раз я тебе говорил! Так нельзя будить благородных господ. Стой! А почему весь город сбежался на пристань?

— А потому, соня, что князь нама товару прислал на водоходе и ежели не поторопишься, то…

Лоренце не дослушал верного помощника, спасшего его от пиратов в Матреге и в одной рубашке выбежал из гостиного дама. Место, где он остановился на постой, всего в сотне пасси[i] от воды, но попасть на причал оказалось не так-то просто. Людей в цветных одеждах собралось столько, что яблоку негде упасть. Лоренце так и не смог протиснуться, если бы не вовремя подоспевший Тихоня, он словно галера расталкивал собравшихся постоянно приговаривая:

— Посторонись, посторонись! Тама нашенский струг. Посторонись, а то зашибу.

И хотя мало кто из присутствующих знал русский язык, компактные и сухие венецианцы предпочитали расступиться, чтобы не попасть под раздачу закованного в броню богатыря. Двигаясь в фарватере, Лоренце наконец увидел тот самый водоход, что князь показывал ему на чертежах. Правда он оказался куда, больше и малость иной по конструкции. Но колёса, вон они, на месте.

Речные пристани Таны оказались слишком малы для такого судна, и оно встало на якоря с самого края. Отроки отпаивали лошадей водой, исходящей паром, натирали бока ароматными травами, сыпали овса в кормушки. На борту высились бочки, стопы досок и ящиков, перевязанных меж собой бечёвками. Их сноровисто распутывали моряки, одетые в жилеты и штаны с множеством карманов. Белые рубахи в синюю полоску с коротким рукавом и ремень с блестящей пряжкой привлекали не меньшее внимание публики, чем диковинный водоход.

— Глеб! — Тихоня сиганул на борт с разбега, от чего понтонный водоход даже не шелохнулся, и крепко обнял воя, немногим уступавшим ему в габаритах. — Вот уж не думал, что свидимся.

Лоренце не расслышал, чем закончился разговор, к нему подобрался один из помощников князя и, потянув за рукав, зашептал:

— Прохор наказал сразу же возвращаться, дабы во льды не попасть. Пять дней не более на торг дал. Зови немедля Олеся да пошли товар по описи принимать.

Допоздна Лоренце с молодым помощником проверяли и пересчитывали прибывшее богатство. Помимо старых позиций: добрых досок, смолы, сургуча и витых нитей, пришло много нового товара. Да такого, что Лоренце побоялся показывать коллегам, потому, как несмотря на его фамилию, живым ему не дадут уйти.

В который раз он открывал ящик и любовалася на овальное зеркало размером с ладонь. Отражение а нём было чисто, словно они смотрел в горное озеро. Зеркало из Фландрии, он как-то раз видел его у дяди, было тусклым и мутным, а стоило в цену золота по весу.

Невероятно! .Лоренце не находил себе места и нервно грыз ногти. Сорок малых зеркал и три больших, в локоть длины каждое. Обычные и золотые, а ещё краски в бумажных свёртках: фиолетовая, синяя, пурпурно-красная и золотая…. Лоренце приподнял ящик. Тяжёлый. Здесь, новые лампы, что светят в три раза ярче старых. Чернёное серебро и бронза. Оконца же не из слюды, а стеклянные. Украшены лампы серебряными и золочеными нитями, цветками да завитками, "словоной костью", янтарём и нежно-голубыми каменьями. Не сапфиры, но дивно хороши!