— А задница не треснет?! — взревел раненым зверем мэр.

— Треснет конечно! В первом же бою, если у нас огневой мощи мало будет! Что мне толку от твоих трёх сотен?! Сам же видел, как оно происходит!

С такими аргументами не согласиться было сложно. Но и поддаваться на откровенный грабёж градоправитель не хотел.

— Ох, мэрда…

— Слушай, ну что тебе эти девятьсот ружей? Тебе пустынники под три тысячи их привезли и у самого ещё сколько было?

— Серж, а что как снова прилетят?

Батя отмахнулся:

— Раньше весны не прилетят. А за зиму твой друг Фабрицио тут такой форт отстроит, что оставшихся мушкетов с головой хватит. А если ещё и мы по соседним плоскостям шухеру наведём, то может и не рискнут опять соваться. Или силы как-нибудь иначе распределят. Не бесконечные же корабли у них?

Орландо молчал. А наёмник продолжал приводить всё новые аргументы. И в этот раз подобрал правильные:

— Вот представляешь, прилетим мы в этот… Как его там? А! О! Шварцштайн! И как заявим тамошнему твоему коллеге, что мы есть самая настоящая подмога из славного летнего города Тэрра дель Пани! Представляешь какая молва о твоём острове пойдёт? Прям как в добрые древние времена, когда все знали всех своих соседей! Когда все всем помогали! Когда…

От слов командира, память Макса воскрешала сказки и легенды, которые ему с сестрой читала мама. О былой дружбе великих народов. Об обозах с помощью, которые могли идти не один десяток лет. О регулярном обмене почтовыми голубями между десятками твердынь. И о торговых экспедициях длинною в жизнь и даже в несколько поколений! Когда негоциант покидал родные орбиты, а обратно возвращались уже его дети! Такова была цена диковинных товаров, книг с драгоценными знаниями и целебных средств!

Батю, тем временем, понесло окончательно:

— …Вот и сейчас надо поступить так, как наши мудрые предки завсегда делали! Если сегодня руку помощи соседям не подашь, то завтра другая рука с их плоскости сюда меч принесёт!

— Серж, послушай! Я честный мэр…

— Никто и не спорит! — перебил Батя.

Наёмники одновременно закивали, всем своим видом показывая, что никто из них действительно не спорит. Даже Кеншин согласился:

— Да.

От неожиданности, мэр аж подпрыгнул на стуле! Оглянувшись на степняка, он поспешил развить мысль:

— А вы, синьорэ, честные и, что не менее важно, — эти слова он отчеканил словно кузнечным молотом, — высокооплачиваемые мерченарьо! Вот и скажите мне, пер фаворэ, как вы собираетесь сломить ход войны тремя ротами?

— Легко. Мы даже вшестером бедуинам горя наворотить смогли.

В браваде атамана была истина, но не её суть. Объяснять принялся Даджой:

— Синьор Орландо, дайте нам этих людей и обеспечьте нас порохом и пулями для тренировок. Ко дню, когда наша пристань закончится, они превратятся в настоящих солдат. Каждый из них будет стоить десятерых небесных торговцев.

— Провиант. Снаряжение. Лес. — на каждом слове, Батя тыкал в столешницу указательным пальцем. — И сотня трёхъярусных нар!

— Ох, мэрда… Список, будь он проклят. Пишите список, Серж!

Весть о призыве на бессрочную профессиональную воинскую службу распространили в тот же день. Глашатаи мэра не смущались ни начавшегося дождя, ни поднявшегося над бездной ветрюгана. Под стать им были и зеваки!

Горожане собирались на площадях и перекрестках целыми толпами. Среди них было предостаточно и ветеранов минувшей войны. Их отличало оружие на поясах. Теперь на фермерской твердыне носить меч или хотя бы кинжал стало модным! А если кобура имеется, то никак хозяин — настоящий герой войны или даже сержант!

Только кобуру надо обязательно расстёгнутой держать, чтобы, значит, пистолет видно было. А то выпендрёжников лихих тоже знатно прибавилось. Иной раз, если россказни послушать и воедино сложить, то выходит, что пустынников перебили столько, сколько их и на всех горячих островах не обитает!

В общем, весть разошлась быстро! Народ от чего-то воспринял её с восторгом и со всего города потянулся к увеселительным заведениям. Кому не хватало мест в тавернах и на постоялом дворе — сбивались в большие компании и расходились по гостям другу к другу.

Не стали исключением и наемники, но по несколько иной причине. Батя счёл за разумное находиться на виду после покушения. И хоть постоялый двор был забит праздным людом, но хозяин быстро освободил место в дальнем углу второго этажа. Протирать стол прибежали сразу две служки. Да как протирали то! Лай чуть слюной не захлебнулся! Как ни крути — уважаемые посетители. Угодить — сам Свет велел. А обидеть — смерти подобно!

Опасаясь повторного нападения, пить не стали. Разве что Венга малость поправила здоровье. Ну как поправила... Ясен пень — перестаралась, как обычно.

Остальные в пол голоса гадали, кому могло понадобиться убивать Батю. Само-собой, все догадки и теории таковыми и остались. Только при обсуждении святого отца призадумались.

На других твердынях священники проявляли завидную инициативу. Всячески подталкивали правителей оказать небесным торговцам помощь, требовали уступить цену и даже отдать продовольствие бесплатно. Можно конечно и на заповеди из святых писаний сослаться. Но чтобы все поголовно такими доброхотами оказались — странное совпадение. Вернее — все, кроме старого алкаша Фиттера. Но тот был из местных назначен и, вполне вероятно, о нём могли просто не знать в церковных метрополиях и институтах.

— В Шварцштайне храмовый комплекс и духовная семинария. Будет возможность задать неловкие вопросы. — впервые за беседу, подал голос Даджой.

Батя тут же навострил уши:

— А ну, а ну… Шо там ещё есть?

— Пять концентрических колец древних стен вокруг скалы, самое узкое — собственно Шварцштайн. Скала — непонятная. Пишут, что местами ровная как стена, а в незапамятные времена, она небеса поддерживала. На картинках пунктиром какие-то ходы нарисованы, возможно — катакомбы. Но это не схема, а так… Обозначение убогое.

От упоминания подземелий, Макса передёрнуло. Венга поняла это по-своему, решив, что он просто мёрзнет, пододвинула чарку с горькой и подсела поближе. Слишком поближе.

— Так. Харэ к нему липнуть на людях. — прошипел Батя сквозь усы. — Ты его старшая сестра, если что.

— Поняла? До дома потерпи, а там липни сколько захочешь… — прыснул Лайонел.

— Бля, народ, хватит.

— Ма-а-акс! Ты ругаться начал?! — у Венги и правда получилось изобразить тон возмущённой опекунши. Вот только подбородок она уже пристроила у юноши на плече и прижималась лбом к его виску. Фу-у-ух… Ох и перегарище…

— Я сказал блин!

— Слышали мы, что ты сказал. — лязгнул сталью бас Даджоя. Кажется, в нём тоже звучало искреннее порицание. — Действительно, хватит обжиматься. Вон, святой отец сейчас глаза сломает, так на вас косится. Или не на вас.

— И какого рожна он тут… — Батя отыскал взглядом священника и запнулся на полуслове. Тот спешил к лестнице в сопровождении хозяина трактира, а подмышкой нёс небольшой бочонок. И на каждом шагу оглядывался!

— Кен, ты когда-нибудь подглядывал за пьяными святошами?

— Нет. Предпочитаю трезвых.

— Ого! Ученик твой матерится, ты шутки шуткуешь, а что дальше? Венга поумнеет?

Наёмница во мгновение ока напряглась, но Макс успел схватить и сжать её ладонь. Как ни странно, этого оказалось достаточно. Девушка расплылась в улыбке и вернулась к прежнему занятию. Впрочем, ненадолго.

— Ладно, трезвого — так трезвого. — отмахнулся Батя. — Но только завтра. А сегодня идите в городскую голубятню. Упустили мы этот момент. Орландо сказал, что голубей запретил выпускать, вот и пересчитаете ещё раз. Если окажется, что церковник нарушал запрет — сам идёшь к нему на допрос, а Макса сюда отправляешь. Потом ищи нас у крепости.

— Понял, слушаюсь. Пойдём. — Кеншин ткнул ученика в латный наплечник с такой силой, что Венга с другой стороны аж зубами клацнула… А за одно и лицом ему в щёку ткнулась.