Но главным показателем того, что всё в порядке — была забитая каждый вечер таверна!

В укрепрайоне вокруг города всё ещё круглосуточно присутствовали ополченцы. Но давешних командиров больше не дёргали по каждому поводу и на дежурства. Мэр Орландо умел считать и понимал, что офицеры обходятся ему слишком дорого.

Контракт был закрыт.

По крайней мере — официально. С довольствия отряд не сняли, а за Батей временно сохранились обязанности капитана карабинеров. Естественно, вместе с жалованием.

В очередной вечер, осень решила напомнить о своём капризном характере. Небо заволокли тяжёлые тучи. Казалось, что сумерки начались раньше обычного и растянулись на долгие часы. А в дополнение ко всему — заморосил мелкий дождик.

Наёмники сидели на летней кухне. Из-за погоды огонь в очаге разожгли значительно раньше времени ужина. Увы, в открытом помещении от этого теплее не стало.

Тогда Лайонел показал настоящую магию обогрева:

— Оле-е-е! АП! — и, вроде бы как незаметно, достал из рукава бутылку самогона.

Воинам фокус понравился и представление продолжилось: не менее волшебным образом, на столе материализовался шмат ветчины. Раздались овации!

Макс пил всего раз в жизни, и пока не успел понять удовольствия от алкоголя. Он решил согреться другим способом — в бане. Тем более, что недавно купалась Венга и жаровня ещё не должна была остыть.

Вооружившись лампадкой, он направился на задний двор. К его радости, баня не просто не остыла! Вода всё ещё была почти горячей! Восхищаясь собственной идеей, парень сбросил одежду и забрался в густо парящую купель.

— Фух! — Лайонел поморщился и выдохнул в сторону. — Папаш, куда ты наливаешь по пол стакана?! Пойло же на третьем тосте закончится!

— Ну ничего страшного! Ща Венга высохнет, спустится и в таверну догоняться пойдём. Так, давайте, третий за лю… — договорить не дал скрип калитки, донёсшийся со стороны улицы.

Наёмники оживились. Кен взял нож за лезвие и спрятал его под столом. Лай положил руку на кобуру. Батя перехватил бутылку за горлышко…

И только Даджой оставался каменно-спокойным:

— Один человек. Шаги лёгкие. — шёпотом сообщил он.

Спустя несколько секунд, из-за угла дома появилась девушка.

— Ой! — она вздрогнула, обнаружив на себе пристальные взгляды четверых мужчин. — Чао, синьорэ! А где адъютант Макс?

— И тебе не хворать, дочка. В бане парится. Там. — Батя махнул рукой с бутылкой на сарайчик в саду.

Гостья лишь кивнула и уверенным шагом пошла в указанном направлении.

— Так… — старый лис сверкнул глазами и поспешил разлить остатки спиртного. — Допиваем и валим отсюда. Лай, Венгу через парадный вход выведешь. А то будет нам тут представление! Всё мужики. За любовь!

Наёмники чокнулись разномастной тарой и повторили:

— За любовь!

Макс опешил, когда перед ним, прямо из пара, возникла незваная гостья. Похоже, он так расслабился, что задремал и не заметил, как она вошла. И как закрыла за собой дверь…

— Привет. — произнесла незнакомка слегка хриплым голосом.

— Привет. — с трудом выдавил из себя юноша, наблюдая как на лавку, рядом с его одеждой, ложится и её жакет.

— Я Джулия. Ты спас меня и моего младшего брата, когда… ну… когда… — девушка замолчала и уставилась себе под ноги. Пальчиками одной руки она теребила бретельку белого платья, грозящую вот-вот сползти с худенького плечика.

Парень кивнул. Он вспомнил её: полуголая и загнанная в угол, она закрывала собой совсем мелкого мальчишку.

— Я… я… эм… Спасибо! — тихий голос окончательно сорвался на хрип. Пальчики у плеча неловко дрогнули и… Платье упало на пол.

Дальше всё происходило как во сне. Макс пытался хоть что-то понять, но сердце погнало кровь так, что в памяти остались лишь немногие детали… Вот Джулия перешагнула борт купели, перед глазами ненадолго задержалась щёточка чёрных волос. Дальше были брызги воды, внезапно ставшей ледяной. Казалось, что капли ослепительно блестят, сбегая с небольших грудей и задерживаясь на коричневых сосках. Потом лицо обдало горячим дыханием и их губы сомкнулись в поцелуе. Её язычок смело проник в его рот, неся с собой приятную и незнакомую доселе влагу.

В какой-то момент они так увлеклись, что стукнулись зубами. Джулия отстранилась. Она тяжело дышала. Макс испугался, что мог сделать больно и замер в ожидании подсказки. Ею стала улыбка.

В следующую секунду всё продолжилось с новой силой.

Не разрывая поцелуя, он подался вперёд и прижал её к борту купели. Страсть, необузданная и дикая, овладевала неопытным юношей, как мог бы пожар охватывать сухое поле! А когда крепкие бёдра обняли его талию — голова и вовсе пошла кругом…

Прошло две недели.

Осень неумолимо наступала. Природа Архипелага дарила своим детям всё меньше и меньше ясных дней. А дожди — наоборот, стали практически ежедневными. И постоянно усиливались…

Но война закончилась и теперь наёмники с утроенным рвением навёрстывали упущенное. Какая-то там непогода никак не могла повлиять на привычный уклад их жизни.

Лайонел как обычно пропадал в загулах. Иногда — по несколько дней к ряду. Если верить последним слухам — его часто видели в компании жён бывших (ныне покойных) правителей. Причём, с обеими сразу. И обе смотрели ему в глаза, что твои варвары на железный топор! Ух! Силён бродяга!

Даджой стал завсегдатаем библиотеки. Друзья на это никак не отреагировали, вполне ожидаемо, учитывая увлечённость гиганта книгами. А вот местные стали перешёптываться. Почему-то, здоровенный детина не ассоциировался у простых людей с высоким интеллектом. Во время пробежки Макс слышал разговор двух патрульных карабинеров: «Синьор офицер опять картинки разглядывать пошёл.». Правда, завидев юношу, мужики умолкли и поспешили свернуть с улочки. За постоянные крики в бою, и за своё рвение наподдать пустынникам, адъютант прослыл неуравновешенным буяном. Вот и предпочитали с ним не связываться, ни сверстники, ни старшие. Возвращаясь к Джою — в библиотеку он, конечно же, не за картинками ходил. Он одолжил у Кена пустой блокнот и записывал туда все сведения о соседних плоскостях. Очень кстати в этом деле пришлась книга из канцелярии мэра — та, что с именованными твердынями.

Сам же Макс теперь обзавёлся девушкой. Это была единственная и, в тоже время, самая большая перемена в его привычном укладе жизни. Тот случай в бане растянулся чуть ли не на пол ночи. А закончился только потому, что начало болеть причинное место. Джулия позволила себя проводить, а на следующий день, дорогого гостя принимал уже её дом. После этого, ребята встречались каждый день и, самое главное, всегда находили возможность уединиться. А пару раз, Макс даже не ночевал дома! После каждого такого свидания, в голове не оставалось ни единой дурной мысли, а из сердца отступала тяжесть. Иной раз, улыбка словно сама заползала на лицо. В отряде, все кроме Венги, всё знали и посмеивались, но никаких разговоров на эту тему не развивали.

Хотя, она и сама ходила на свидания. Как обычно — каждый раз с разными кавалерами. В лучшем случае, изрядно выпившую девушку просто возвращали до калитки. Единственным, что изменилось после войны — был социальный уровень ухажёров. Теперь, за «синьорой официале» приходили в основном зажиточные мужчины. А один раз ей даже попытались засватать малолетнего сынка какого-то чиновника. Ну а что? Поесть, выпить принесли — можно и послушать. Но, увы, воительница откровенно нажралась! А после — попыталась споить и четырнадцатилетнего пацана. Его родители (надо сказать — уважаемые в столице люди) ретировались. Вежливо извинились перед остальными наёмниками и поспешили оградить своего отпрыска от угрозы всему роду!

Что касается Кеншина — у него вообще ничего не изменилось. Сын степного народа умудрился поразить товарищей собственной стабильностью. И это несмотря на время, проведённое вместе. В тот самый вечер, когда Макс познал женщину, все изрядно напились. И не мудрено! Праздновали официальное увольнение с серьёзной службы. Следующий день Кен отдыхал и вообще ничем не занимался. Ну, вернее — занимался, но что такое эта его медитация, в отряде откровенно не понимали. Лишь Даджой, да ещё и ученик, относились к этом хоть сколько-нибудь серьёзно. Остальным же, суть психических упражнений оставалась чуждой и воспринималась как безделье и лень. Ну а далее, степняк продолжил тренировки Макса. Да не просто продолжил, а пытался их ужесточать. То больше подходов, то больше повторений, то изобьёт так, что на ноги страшно опять подниматься…