— Никакого пороха не хватит. — отрезал Кеншин. — Он слишком большой.

— Я чисто теоретически. Да и не известно, что там у древних могло быть. Вон, пояс видел? Что за технология такая? Как она работает спустя столько времени, что даже кости выцвести успели? Кстати, Лай, ты его прихватил?

— Он в моём рюкзаке. — ответил за товарища Макс. — А про холода после этого падения, что-то было в книгах?

— Да. Поэтому кое-где говорят «от начала зим». Если допустить, что катастрофа была прям глобальной, то вполне вероятно и изменение климата.

— Климата-галимота… Хорош умничать. Вон, друзья наши угомонились наконец. — снова перебил Батя и, кряхтя, поднялся на ноги. — Я к мэру, а вы людей собирайте. Пойдём группу прорыва изводить.

И действительно. Артиллерия пустынников молчала уже минут двадцать.

Собрать собственные роты оказалось той ещё задачкой. Не знающие дисциплины ополченцы разбрелись по другим подразделениям, по всем подвалам и этажам.

Некоторые смельчаки ушли спасать семьи ещё во время обстрела. Как результат — импровизированная крепость понемногу превращалась в лагерь беженцев. Отовсюду раздавались женские причитания, детский плачь, старческое нытьё… Ну хоть догадались еду начать готовить. Кстати, интересно, как там трактир поживает? Поди, тоже досталось.

Сформировать и организовать отряды зачистки удалось лишь к ночи. К тому моменту с окраинных кварталов снова стали доноситься выстрелы. Что правда, не так много, как до обстрела. Либо и сами понесли потери, либо просто горожан найти не могли, чтобы пострелять.

Два неполных батальона, всего — около девятисот касок, выдвинулись за пол часа до темноты. Шли повзводно, с небольшим интервалом. Такой порядок позволил не бояться попадания в засаду всеми силами сразу, и полностью исключал риск возникновения «котла».

Впереди — наиболее обеспеченные отделения: латники, бойцы с трофейными железными щитами и стрелки с мушкетонами. Вторую линию составляли менее бронированные единицы ближнего боя и мушкетёры. Ну а третья очередь вступить в бой досталась наименее подготовленным — мужикам из последней волны мобилизации.

Командирский взвод двигался примерно по центру. Оперативное управление войском в условиях города становилось невозможным, а так хотя бы будет слышно, на какой фланг отправлять резервы. Ещё с собой взяли зодчего Фабрицио. Батя рассчитывал использовать его знание столицы. Да и рассказы про подземные катакомбы не забывал.

Пойти бить супостата порывался и мэр Орландо. Но его, вместе с двумя сотнями бойцов, оставили сторожить центральную площадь.

По мере продвижения по улицам, открывалась ужасающая картина:

Повсеместно выбиты окна, белые фасады изуродованы выщерблинами, улицы усеяны всякой трухой и мелочью, вынесенной из разрушенных домов. Но самое страшное — в витающем дыму угадывались тяжёлые сладковатые нотки горелого мяса…

Сам дым, вкупе с сумерками, не способствовал хорошей видимости. Метров сто — сто пятьдесят на широкой прямой дороге. Дальше — серая мгла. Тем не менее, на любом отрезке пути всегда были видны один-два полностью разрушенных дома. А ведь ещё и квартал не прошли!

Макс, выпучив глаза, пытался сопоставить происходящее с виденным в день гибели его родины. Остальные, кажется, были равнодушны. Неужели не в первый раз такое на их опыте? В Бате сомневаться не приходилось, он точно многое повидал на своём веку. Да и Даджой. Хм. А сколько ему лет вообще? Выглядит то молодым. Ну как, лет тридцать — точно. Но на деле…

Венга! Чёрт!

Её возраст Макса не интересовал. И так известно. Беспокоило другое: девушка шла по улице с отсутствующим взглядом и опустив руки. Мушкет не был готов к бою от слова совсем. Бездна! Неужели опять упоролась? Чи как там дядька Сергий выразился.

Протянув руку, парень клацнул кремневый затвор ружья подруги. Хотя, не зря ли? Особенно, учитывая её никакую реакцию. Или нет? Вроде, всё в порядке, вон как заулыбалась.

— Грасиас. — кивнула Венга.

Ась?

Та не, по ходу ещё не отпустило…

Тем временем, выстрелы звучали всё ближе и всё чаще. Пару раз доносился бабский визг.

Вдруг, в дымке проявилась большая группа силуэтов. Кто бы это ни был, они очень быстро двигались навстречу войску. Ополченцы изготовились к бою. Бегущие не сразу заметили замерших бойцов, а когда это произошло — встали как вкопанные. Несколько семей — женщины, детвора, но ни одного мужика. Судя по лицам, уже успели познакомиться с гостями.

Кто-то из передового взвода поторопил беженцев и те двинулись ещё быстрее. Видать, с перепугу решили, что на чужаков наткнулись!

За следующие пять минут ситуация повторилась ещё три раза. Малые семьи, большие семьи, бабы-квочки с целыми выводками малышни, старики… Но ни одного зрелого мужчины.

Это внушало оптимизм. Глядишь, проредят гадов, пока основные силы подтянутся. Хотя куда там… Стреляют и стреляют!

Время дня подходило к концу. Свет должен был погаснуть с минуты на минуту. И неизвестно, что хуже — показаться пустынникам издалека, или налететь на них по темноте?

Да, вторженцы не знают города, но с другой стороны — подготовлены лучше. Но ведь их и меньше. Короче, одна лишь Матерь бездна разберёт!

А отец Свет, соответственно — сохранит.

Думать долго не пришлось. Выстрелы, хохот и женский визг становились всё громче. А вскоре, даже в середине порядков смогли расслышать возгласы на незнакомом диалекте.

И вот, наконец, передовая группа встретила радостных пустынников. Те, завидев знакомые латы и щиты, засмеялись и приветственно замахали руками. Благо, сержанты не сплоховали:

— Хе-хей! — воскликнул один из командиров ополчения. Мужчина расставил в стороны руки и вышел из строя.

Враги и не подумали заподозрить подвох, продолжили приближаться ко вновь прибывшим воинам.

— Асхабу… — только и успел произнести бедуин, как вдруг, мнимый земляк всадил ему меч в нижнюю часть живота.

— ОГОНЬ!!! — гавкнул сержант, а сам обнял сражённого врага и завалился навзничь, прикрывшись его телом.

Такое впечатление, что бойцы только и ждали команды. Сорвались как сжатая пружина!

Залп конкретно этого взвода отгремел слитно! Словно все стволы были объединены единым спусковым механизмом. Что же до воинов пустынников, они, как в присном театре степняков кабуки, ни дать, ни взять — актёры! Всплеснули руками, подпрыгнули, метнулись… Кто что, короче.

Ответный огонь открыли настолько жидко и не организованно, что выстрелы попросту утонули в боевом кличе ополченцев.

Защитники города рванули на врагов! И не на простых, а на заклятых! Успевших таковыми стать буквально за пару дней.

Ни Батя, ни даже Даджой не сумели задержать хотя бы средние линии. Вперёд побежали все. Стрелки громыхали ружьями едва завидев пёструю цель. Рукопашники неслись очертя голову. Лучники с арбалетчиками — и те срывались с места, едва хлопали тетивы!

Недоумевать остались только части, собранные из вновь призванных.

Звуки зарождающегося боя раздались сперва с места первого контакта, а за следующие несколько секунду распространились дальше. Считай на добрую треть ширины города. Словно волна на водах сказочного моря из рассказов Кеншина! Выстрелы гремели всё дальше и дальше по улицам и переулкам. А следом, как и положено морской пене, шёл вопль.

Яростный, полный боли, злобы и страха…

И всего остального, что накопили ополченцы, пока ждали разрешения выйти из-под сводов укрытия. И вот, наконец, это всё можно было выпустить!

— Стой! Стой, мать твою! Сержант! Глаза разуй, держи людей! — заорал Батя на один из взводов третьей линии. Бестолку конечно единственную группу удерживать. Их ведь много, наверняка где-то да сорвались уже.

— Но синьорэ… — возмутился латник.

— Никаких но! Вы — резерв!

В тот же миг неподалёку началась перестрелка. Ожесточённая настолько, насколько вообще позволяла скорострельность дульнозарядных ружей. От стен верхних этажей огрызались рикошеты, а над головами свистнули шальные пули. От группы, столкнувшейся с врагом первой, то и дело доносилась матерщина. Сержант подкреплял каждую команду этими своими «мэрда» и «фрочио».