— Император мёртв, и мы должны решить судьбу Империи. Пока ещё не поздно, — решительно заявил лорд Гроуввейер. За длинным ониксовым столом он занимал место по правую руку от пустующего императорского кресла.

— Чушь! Император не может умереть, — лицо Браксара было серым, глаза налились кровью, а голос звенел сталью: его сознание затуманивала жажда жестокой и кровавой мести за нанесённую рану.

— Мы все были там, у подножия Вечного Трона, генерал, — устало возразил наместник, потирая длинными пальцами переносицу: он уже не первый раз напоминал об этом Браксару, но тот всё никак не унимался.

— Истрим? — генерал повернулся к апофикару, ища поддержки.

— Наместник прав, генерал, — Истрим больше всего походил на надгробную статую самому себе: неподвижный, холодный и мрачный. — Сейчас мы должны думать, как сохранить дело Императора, раз жизнь его уберечь не смогли.

— Верно, — поддержала апофикара леди Нейт: на голове сестры Императора, казалось, прибавилось седых волос, будто возраст наконец взял своё. — Нельзя позволить Империи рухнуть.

— Но без Императора провинции начнут отваливаться одна за другой, — мрачно констатировал очевидный факт один из присутствующих на совете имперских военачальников.

— Прежде всего, необходимо обеспечить завершение проекта «Копьё Тьмы», — заявил другой. Его предложение вызвало новый виток яростных споров:

— Без Императора это просто куча металлолома. И бессмысленная трата ресурсов.

— Это оружие против Синода!

— Какой в нём смысл, если им нельзя воспользоваться?

— Они об этом не знают.

— Узнают. Все узнают, как только слух о гибели Императора разнесётся.

— Должен быть сформирован регентский совет, — брошенная кем-то фраза грянула, словно взрыв под самыми ногами совета.

— Для чего? Вы хотите избрать нового Императора? — Браксар от гнева даже привстал со своего места. Его огромные кулаки угрожающе упёрлись в ониксовую поверхность стола.

— Мы все здесь хотим спасти Вечную Империю, генерал! — решительно пресёк возможную бессмысленную склоку Гроуввейер. — Но для этого нам необходимо решить, каким мы видим её будущее!

— Сядьте, генерал, — спокойно обратилась к Браксару леди Нейт. — Сядьте. Это сейчас лишнее.

— Именно, — Гроуввейер благодарно кивнул сидящей прямо напротив него леди Нейт: её голос всегда был голосом разума. — Мы должны сохранять единство. Единство решений.

— Ради памяти Императора! — в голосе Истрима звучала траурная торжественность.

— Ради памяти Императора, — поддержали его присутствующие.

Планируя свою столицу, Император не просто возводил город из железа и бетона. Он воплощал идею своей новой Империи. Вечной Империи. Икону, если угодно, в деталях отражающую суть и природу рождающегося всемирного порядка. Поэтому здесь должны были возникнуть не только арсеналы, твердыни бастионов и широкие плацы — отражение непобедимой военной мощи, но также дворцы новой, имперской знати — расчерченная в грандиозных и монументальных шпилях иерархия Вечной Империи.

Величественная задумка, и блестящее исполнение. Ещё и в кратчайшие сроки.

Принявшее роль свежеиспечённой знати молодое имперское офицерство — его высший командный состав — заняло преподнесённые Повелителем Тьмы новопостроенные роскошные резиденции. Восторг, трепет и преклонение перед Императором наполнило сердца его облагодетельствованных слуг. Только вот долго наслаждаться императорским подарком им не позволили… Повелитель Тьмы сам не терпел долгого безделия, и другим расслабляться не позволял. Чтобы приближённые, чьего присутствия подле своей фигуры Император мог потребовать в любой миг и час, не тратили время на дорогу от дома до «рабочего места», им выделили апартаменты непосредственно в Железной Цитадели. Увы, здесь их поджидало куда меньше простора и комфорта, а вот присущего владыке Вечного Трона холодного военного аскетизма было в избытке. Теперь «благороднейшие господа» оказались вынуждены ютиться в коморках, какие в их дворцах-шпилях не отводились даже слугам.

Зато Император, не терпящий долгих ожиданий, оказался доволен.

Так уж вышло, что апартаменты Истрима и Браксара располагались практически по соседству. Это, впрочем, не означало, что апофикар и генерал обменивались дружескими визитами. Напротив, такого не случалось… пока был жив Император.

Теперь же Истрим быстрым шагом преодолел хорошо известное расстояние до дверей Браксара, и ожидал, когда его соблаговолят принять. Генерал, однако, упорно не откликался. Существовала некоторая вероятность, что он валяется сейчас пьяный, в окружении опустошённых пивных бутылок, но апофикар искренне надеялся, что это не так. Ему требовалось поговорить с Браксаром, и для результативности разговора была весьма желательна вменяемость генерала.

Он и трезвый-то, на взгляд Истрима, мыслил туговато.

Так и не дождавшись ответа, апофикар круто развернулся на каблуках. Теперь он двигался в направлении места, о котором следовало подумать в первую очередь. Место это обычно именовали гвардейской конюшней, хотя термин, очевидно, был не самый подходящий.

Хотя бы по той причине, что коней там не наблюдалось с самого возведения Железной Цитадели.

Вместо красивых, благородных скакунов в условных «стойлах» громоздились ужасающие багрово-чёрные «Гаргульи». Император, очевидно, вложил в своё детище огромное количество усилий, но апофикар всё равно не мог заставить себя проявлять симпатию к этим обвешанным непробиваемой бронёй маго-мехам. Возможно, потому что сам предпочитал живых существ, пусть и немного подправленных алхимическими реагентами. Но, скорее всего, потому что поддержка этих махин в рабочем состоянии требовала от Повелителя траты огромного количества магической энергии. Это неизбежно вредило ему, и с этим апофикар, чувствующий под ладонями хрупкое тело, его трепет и муки, смириться не мог.

Браксар нашёлся в одном из «стойл» — возился с «Гаргульей», словно готовился к боевому вылету.

— Что вы намереваетесь делать, генерал?

То ли апофикар подкрался беззвучно, то ли Браксар слишком глубоко ушёл в себя, в свою работу и мысли, но Истрим заметил, что генерал едва заметно вздрогнул. Совсем как человек, а не тупая гора мускулов, не знающая страха даже в самой кровавой битве.

— Не видно? — тихо буркнул недовольный Браксар. — Отправляюсь в погоню.

— За мятежниками?

— За Императором.

Истрим сокрушённо покачал головой, и длинные пепельные волосы, упав на лицо, скрыли боль в глазах. Боль в голосе скрыть было сложнее:

— Вы утратили здравый смысл, Браксар. Императора больше нет. Как бы тяжела ни была реальность, мы должны принять её, чтобы сохранить Его мечту о единой Вечной Империи. Мне казалось, все согласились с этим на совете. И вы — в том числе.

— Это у тебя нет смысла. И у совета, — огрызнулся генерал, наплевав на все приличия и этикеты. — Райвол не мог победить. Император не мог проиграть. Они оба живы. Найду Райвола — найду Императора.

Истрим даже позавидовал такому оптимизму генерала: сам он быстро утратил его. Когда они только прибежали в разрушенный тронный зал, увидели лежащий поверженным Доспех, он ещё надеялся… Но Императора, настоящего Императора из плоти и крови нигде не было.

— Райвол сгинул в колдовском шторме, — мрачно озвучил своим мысли Истрим. — Предполагать, что он уцелел, и, больше того, смог захватить в плен Императора… — апофикар не смог подобрать нужного слов. Вместо этого — резко развёл руками: несвойственная ему экспрессия сделала жест особенно выразительным. Но и полным отчаяния. Будто Истрим больше не находил сил сохранять образ человека из льда и стали, полностью лишённого эмоций.

Но Браксар всё равно не был убеждён, и продолжил возиться с «Гаргульей».

— Это будет бездарной тратой бесценного ресурса, — пустил в ход последний козырь Истрим. Он не собирался отступать: было ещё большим вопросом, кто из этих двоих в Империи первый по упрямству.