Так вот о чем говорила Эллен, не присутствовавшая за столом по неизвестной мне причине.

Я подняла глаза, ощутив комок в горле, и наконец-то встретилась взглядом с Адамом. Я не смогла ничего прочесть в нем, почувствовав, как у меня брызнули слезы.

— Простите, я слишком сентиментальна, — я не придумала ничего лучше для причины покинуть ужин. — Оставлю вас, все-таки это дела семейные.

Я посмотрела на Розу, которая ответила мне кивком.

Быстро добравшись до комнаты, я плюхнулась на кровать. Какого черта меня волнует то, что произошло? Я же уже смирилась с мыслью, что нам ничего не светит. И это я так решила. Но внутри меня кипела ревность, смешанная со злостью. Борьба с желанием была невыносимой, и все, что мне было нужно, это свалить поскорее домой.

Поняв, что мне придется остаток вечера провести, слыша отголоски счастливого щебетания о зарождавшейся семье, доносящиеся из холла, я решила отвлечься на мобильный. Смс была только от Джона, ничего критичного. Родители явно наслаждаются отдыхом, Крис своей, и без меня насыщенной, жизнью.

«Закроюсь-ка я в ванной, заглушая плеском воды раздражающие голоса», — подумала я и так и сделала.

Горячая вода окутало тело, отгоняя мысли о том, что я снова обнажена в паре дверей от Адама. Тогда, у меня дома, эта мысль вызывала волнение. Сейчас же я лучше знала этого мужчину. Развлекается с Хлоей, женится на Порции, а строит из себя непонятно кого. Потирая бедро мочалкой, я осознала, что боль уже полностью прошла. Интересно, сколько еще людей ходит с невидимыми ранами и не подозревает об этом?

Я постаралась расслабиться, но напряжение только нарастало. Это было определенно вожделение из-за воспоминаний о зрелищном подтягивание Адама на балке. Я не готова решать этот вопрос, как бы мое тело не просило, но в голове созрела оскорбительная идея, и, если мне хватит смелости, я воплощу ее прямо сейчас.

Я провела в ванной час или даже два, поэтому вернувшись в спальню, голосов из холла уже не слышала. Новоиспеченные жених и невеста разбежались вместе со своими семьями.

Я натянула длинную майку на голое тело. Она прикрывала задницу, доходя почти до середины бедра. Босиком я подошла к двери и тихонько ее отворила. Свет уже не горел, и очертания лестницы было видно только благодаря уличному фонарю недалеко от окна.

Пока во мне только нарастала смелость, я бросилась на цыпочках наверх, едва касаясь ступенек. Повернув налево, я дошла до последней двери в конце коридора, и сразу постучала, боясь, что сбегу, если реши взвесить все за и против.

Адам открыл дверь. Он еще не переоделся, но расслабил воротник рубашки, слегка обнажив грудь.

— Амелия? — его голос звучал озадаченно.

— Прикоснись ко мне.

Адам.

Скорость работы мозга увеличилась раз в сто. Я быстро принимаю решение и задаю вопрос:

— Твои условия?

Да, я должен был отправить ее в комнату, стараясь сохранить рамки приличия. Но это последнее, что я хочу сделать с ней.

— Никакого секса. Выбирай что-то одно, и это не грудь.

— Зайди.

Амелия прошла в мою спальню, и я закрыл за ней дверь.

— И еще… — она решила добавить что-то, не оборачиваясь, стоя перед моей кроватью.

— Да?

— Мне не должно быть больно, — произносит она на одном дыхании.

— Это всё? — я бы не доставил ей боли.

— Это всё.

Амелия обернулась и посмотрела на меня. Когда она заплакала за ужином, больше всего мне хотелось последовать за ней. Начиная подниматься со стула, я поймал на себе взгляд отца. Это отрезвило меня, и я остался сидеть на месте.

Сейчас ее глазки не были полны слез, они горели. Девчонка была возбуждена не меньше меня, но ставила четкие границы между нами.

— Принято. У меня условие одно. Действуем только так, как договорились. Если в процессе ты передумаешь и захочешь закончить, говори сразу. Если же ты захочешь большего, я откажу тебе.

Ложись на живот.

Мела кивнула и послушно опустилась на кровать, заняв позу морской звезды.

— Блять. Ты голая, — сказал я, поджав губы. Ночь обещает быть невыносимой.

— Я в майке, — ответила она.

Одним сильным движением двух рук сразу я сдвинул ее ноги.

— Твоя майка задралась, Мела. Веди себя прилично.

Она захихикала, а я приступил к тому, о чем меня попросили. Касался ее. Я знал, что выбрал ноги, как только она ограничила область для ласк одной частью тела.

Кончиками пальцев я погладил заднюю часть правого бедра. Незримые шрамы, которые мог видеть только я. Только я знал, почему на ее прекрасной коже красуется этот след.

— Лучшее, что я сделал в жизни, это убил того, кто причинил тебе боль, — сказал я и наклонился, поцеловав место ожога.

— Адам… — ее голос звучал неоднозначно: одобрение или сопротивление?

— Мела, ты не сказала, чем именно я могу тебя казаться. Мой рот ничем не хуже рук.

Я действительно не планировал использовать только пальцы. Кожа Амелии была распаренной, она явно провела много времени, принимая ванну, пока я сидел неподалеку, пытаясь быть вежливым и до конца не понимающим, что происходит.

— Я знаю, что ты думала обо мне, пока принимала ванну, Мела. Поэтому ты здесь.

Я провел языком от подколенной ямки до складки между бедром и попой, резко остановившись. Не представляю, как это дразнит ее, потому что я сам уже чувствовал себя опьяненным.

— Знаешь, сколько времени я провел со своим членом в руке, думая о твоих ножках, Мела? Я бы показал тебе, но мы так не договаривались.

— Но ты же можешь касаться меня чем угодно…

— Какая ты пошлая, Мела.

Пока я покрывал поцелуями одну ногу, вторую поглаживал ладонью. Я прислушивался к ее дыханию, чтобы понимать, насколько она довольна.

Когда я перешел к ступням, кажется, самым красивым, что я видел, Амелия дернулась.

— Боишься щекотки?

— Немного, — выдавила она.

— Я просто сделаю тебе массаж.

Я за секунду преодолел расстояния до моей ванной комнаты и вернулся с маслом для тела. По долгу службы, мне часто приходилось разминать себе мышцы. Сейчас же я вылил пару капель на ладонь и распределил между обеими руками. Взяв в руку правую ножку, я провел большим пальцем от пятки до пальчиков.

— Ммм…

— Как приятно, ты стонешь, — оценил я.

Обычно я занимался сексом молча, сосредоточившись на физических ощущениях, но сейчас я просто не мог закрыть свой рот. К тому же, это был не секс.

Пока я разминал ступни Амелии, мой взгляд упирался туда, где майка обнажила часть ее попы. Конечно, я успел увидеть намного больше, но благоразумно сдвинул ее ноги, чтобы окончательно не лишиться рассудка.

Аппетитный участок упругой задницы все равно выводил меня из себя. Я не любил нарушать правила, но, можно сказать, что ранее я получил добро на разрядку.

Придерживая ступни Мелы левой рукой, правой я добрался до ширинки, расстегнул ее и высвободил член, спустив боксеры.

Стояк был невероятный, я знал, что много времени мне не понадобится, но не представлял, как это будет охренительно, пока не положил член на ее сведенные вместе ступни.

— Ооо… — Амелия не сдержала стон с каплей удивления.

Я начал двигаться, сжимая себя ее ножками. По маслу член скользил гладко и быстро, а я просто наслаждался видом, перемещая взгляд с попы на ступни, которые я трахал.

— Какие у тебя охренительные ножки, Мела. Я захотел из сразу, как увидел, но я в жизни бы не подумал, что смогу их трахнуть. И это так… — я почувствовал приближение оргазма, — так хорошо.

На последнем слова я излился на ноги Амелии, и сперма потекла со ступней вниз по голени.

Не желая смущать ее, я быстро взял полотенце, которое захватил в ванной вместе с маслом, и вытер семя с кожи девушки.

— Самое сексуальное, что я себе позволял когда-либо.

Сказать честно, сейчас я просто не мог вспомнить, было ли что-то подобное в моей жизни. Я думал только о том, как она себя чувствует прямо сейчас.

— Адам, — прервала она мои размышления, — я хочу изменить правила.