— Амелия Вокс, 25 лет, живет с родителями, занимается переводом научной литературы и никуда не выходит из дома лишний раз. Осведомитель уверен, что она нужна роллеру? — я обратился к брату, проходя в столовую.
— Ооо, абсолютно. Он утверждал, что тот прямо слюни собрать не может, но ему мешали детишки, прогуливающие уроки возле стадиона, где бегает эта Амелия. — Элон жевал мамин оладушек и сам был похож на того, кто слюни собрать не может. Мамина стряпня была нашей отрадой и лучшим событием дня.
— Мальчики, может, вы просто позавтракаете? Без работы, — мама поставила передо мной тарелку и улыбнулась.
— Да, мам, прости, — я наклонился к ней, сидящей рядом, и поцеловал в макушку.
В глубине души я бы хотел жить иначе и проявлять больше нежности к окружающему миру. Но когда видишь этот мир целиком, жестокость начинает преобладать.
Добравшись до стадиона, я положил в карман все необходимое и вышел из машины, благоразумно оставив ее подальше от входа. Конечно, сегодня выходной, и школа будет пустовать. Отличное время, чтобы растерзать несчастную душу. Заняв удобную ожидающую позицию, я открыл капсулу с туманом. Мы могли хорошо видеть в нем и отлично ориентироваться, приучаясь этому с малых лет, а люди не могли, как и паршивые твари в основной массе.
Заметив, как девушка прошла через ворота, ведущие к дорожке для бега, я активировал капсулу. Роллер, выслеживающий жертву несколько дней, не сможет долго терпеть, скорее всего, он придет сразу за ней.
Амелия приступила к растяжке, она немного размяла свои руки и ноги, а потом наклонилась, потянувшись пальцами рук вниз. На фотографии она не выглядела такой сексуальной. Чистые гладкие волосы, собранные в хвост, свежее личико, выглядевшее еще юным, тонкая талия, длинные ноги и …
— Идиот, — почти про себя выругался я, когда понял, что, засмотревшись на девушку, не заметил роллера в ту же секунду, как он появился.
Мерзкое почти бесформенное туловище и голова, напоминавшая свиное рыло. Обычные люди видят неприятного толстяка, в то время как прозревшие видят истину. Роллер действительно пускал слюни, не отрывая взгляд от Амелии. Она же абсолютно не замечала его присутствие, хотя была без наушников, как большинство людей не то, что на пробежке, а вообще повсюду.
Девушка начала бежать, легко и спокойно, как вдруг замерла. Замер и роллер позади на нее, который заметил туман, уже почти сокрывший меня и приближающийся к ним. Тварь обычно сразу ищет пути отступления, но получает удар особым кинжалом, способным уничтожить ее, а несостоявшаяся жертва думает, что ей просто почудилось движение в тумане.
Сейчас же что-то было не так. Во-первых, Амелия будто увидела меня. Она выглядела напугано, как выглядит один человек, испугавшийся присутствием другого человека. То есть, она не стала разглядывать что-то в тумане или разворачиваться назад, она оторопела. У меня в голове мелькнула мысль, что ее реакция почти объясняет, какую травму унюхал роллер.
Во-вторых, сам роллер, увидев меня, не бежал. Он, блять, не мог оставить девчонку. Первый раз вижу такое. По его габаритам не скажешь, что он голодает. Он просто не может отказаться от деликатеса, тварь.
Делать нечего, я не могу отпустить мерзость дальше бродить по свету, и я начинаю выбираться из пелены, которая прятала меня от девушки.
С каждым моим шагом, Амелия выглядит все более испуганной. Мне кажется, я могу услышать, как бьется ее сердце. Она словно впала в ступор, но в ее глазах я вижу не панику, а… ненависть? Мне хватило мимолетного взгляда, что считать ее эмоции. Не знаю, что, черт возьми происходит, но она либо что-то знает, либо ненавидит весь род мужской.
— Я… что… — очень тихо произносит она, когда я подхожу к ней.
— Небезопасно, — я смотрю поверх нее прямо на роллера, который продолжает стоять и пялиться на девушку. — Ты должна слушаться, поняла?
Задание я не провалю, но ситуация выглядит так, будто не находится под моим контролем.
— Я… ничего н-не понимаю, — снова шепчет Амелия.
— Ты должна слушаться меня и, надеюсь, это ты поняла.
Только я успеваю договорить, как слышу свист. Гребанный роллер не выдержал звука ее голоса, вот это желание, мать твою! Тварь прыснула своей кислотной слюной и попала на бедро девушке. Я знаю, какую боль она испытает сейчас, и, кажется, я испытывал жалость к ней.
— Первое, сейчас будет больно. Второе, не отпускай, — я быстро достал из кармана касперс, обернутый в бумагу, и всучил ей в руку.
Она не может пошевелиться, но сверток крепко сжала. Как странно работает ее тело. Камень поможет ей пережить боль, к тому же, сотрет все следы от повреждения кожи. Пока касперс у нее в руке, излечение будет проходить быстро, но болезненно. Я сам теперь без защиты, но для меня-то это нестрашно, если что, залечусь позже. Отмечаю, что она продолжает стоять на ногах, не кричит и не падает. Чувствую внутри себя голос отца, который похвалил бы за это.
— Б-больно… с-снова… — с хрипом вырывается часть моих мыслей.
— Снова? — роллер же один раз не сдержался. — Мела, я предупредил, что будет больно. Сейчас он приблизится, и я его накажу. Держи камень, это главное.
Мела? Я спалился в том, что знаю, как ее зовут. А еще я почувствовал злость, начавшую кипеть в венах. Первый раз жертва принимает участие, когда я на задании. И в первый же раз тварь ее ранила. «Больно». Я запомню это надолго.
Медлить больше нельзя. Амелия держит касперс, а, значит, она должна уцелеть, даже если роллер попробует напасть еще раз. Я резко рванул вперед, вынимая кинжал, который уже приобрел свечение, согласно тому, какая тварь перед ним. Одним ударом я вспарываю брюхо роллеру, который снова разразился свистом, чтобы прыснуть своей кислотой. Он не успевает нанести повреждения ни мне, ни девушке, и падает навзничь. Кинжал выполнил свою функцию: тело начинает испаряться, источая зловонный запах. Минус одна тварь из сотен ему подобных. Их осталось немного, но они отлично маскируются и продолжают жить в обществе ничего не подозревающих людей.
Я поворачиваюсь к Амелии. Она также не двигается, только моргает своими большими карими глазами.
— Ты меня убьешь? — ее голос звучит ровнее, чем пару минут назад.
— Нет, он мог, а я не убью. Мне нужно, чтобы ты еще раз меня послушала.
Я становлюсь прямо перед ней. Сильная девочка. Сегодня твой второй день рождения, но ты об этом не вспомнишь.
— Откуда ты знаешь, как меня зовут? Кто ты такой? И что вообще это все было? Я… — у нее открылся речевой поток. Надо это прекращать.
— Нет разницы. Слушай, — я смотрю ей в глаза, доставая из кармана очередную капсулу. Манящая многих капсула забвения. Не знаю, кто открыл этот рецепт, но мы могли бы делать намного больше, имея в руках такой инструмент. Однако, все, что мне нужно, это закончить дело чисто. Поэтому я открываю капсулу и наблюдаю за зрачками Амелии. Черный круг заполнил почти всю радужную оболочку, значит, пора. — Ты забудешь все после момента, когда увидела силуэт в тумане. Это был дворник, он вышел из тумана, поздоровался и пошел дальше. Ты пробежала пару кругов и пошла домой. Все, что тебе нужно, не отпускать сверток в твоей руке пока ты не попадешь под воду. Вместе с водой смоются все твои смешанные эмоции от этого утра. В течение минуты ты стоишь и смотришь прямо, потом идешь домой.
Взгляд Амелии остался неподвижным, когда я двинулся по направлению к своей машине. Сам я боролся со жгучим желанием оглянуться и посмотреть на нее еще раз, но я не мог рисковать и задерживаться здесь еще. Туман почти рассеялся, что делало мое отступление заметным. Девчонка меня впечатлила. Даже застывшая в страхе, она выглядела очень привлекательно и уверенно. Будто была готова ко всему, что может с ней произойти. Неподвижная, но бесстрашная Амелия.
Я списал свой интерес на адреналин после задания, которое я выполнил совсем не по шаблону.
— Черт, — я выругался, уже сев в машину.
Почему я не дал Амелии указание, что делать с касперсом потом? Она могла бы оставить его возле дома, чтобы я мог забрать камень обратно.
