Поразительно, как эта мысль взволновала меня. До сих пор я не задумывалась о том, что у нас с Риком будут дети.

После пира, закончившегося глубоким вечером, я нашла время, чтобы спросить у альгахри об Ингерис. Её я на празднике не видела, в отличие от драконов Хэг, сумевших доказать, что они ничего не знали о злодеяниях главы своего рода, и лишь исполняли его указания.

— Мой отец благополучно исцелил достойную Ларк-Ингерис, — ответил на вопрос Ниарвен, шагая рядом со мной по коридору, где тьму рассеивали лишь свечи в стенных подсвечниках, — и она сразу же попросила разрешения улететь домой. Ингерис подавлена, ей очень стыдно, что недостойный Хэг-Дааль использовал её как своё орудие.

— Как же вы поступите с этим негодяем? — спросила я, просто чтобы знать.

— Думаю, отправлю в Ирлигард. В память о прежних заслугах как советника я не могу публично казнить его, — Ниарвен вдруг усмехнулся: — Вы не поверите, Ания, он дерзко требует, чтобы его заточение было не таким суровым, как у остальных узников, и взамен обещает раскрыть мне тайны, о которых никто не знает. Все эти интриги при дворе, вы понимаете, Ания… Мне придётся поразмыслить над этим.

Я согласно кивнула. Ну ещё бы не понимать. Впрочем, об интригах Ниарвен разговаривать не желал, а вместо этого вспомнил о любви своей покойной матери и Хэг-Дааля и начал цитировать чьи-то стихи, вероятнее всего свои:

— Любовь пьянит и разрушает,

В пучину чёрную бросает;

Сполна натешившись игрой,

Она расправится с тобой…

Помолчав, он вдохновенно произнёс:

— Моя мать умерла, чтобы не выдавать недостойного Хэг-Дааля, а он ради мести стал чудовищем — чем не сюжет для поэмы?

Мысли альгахри, казалось, витали где-то далеко, и я подивилась ему. То, что привело в ярость и смятение Хаара, для Ниарвена стало лишь «сюжетом поэмы»! Что ж, все драконы разные, даже если это родные братья.

— Не сомневаюсь, вы сочините прекрасную поэму, — вежливо поклонилась я и уже хотела ускользнуть, как Ниарвен поймал меня за руку:

— Погодите, Ания. Вы ведь тоже влюблены? Влюблены в Рикенна из рода Ассту?

— Да, — я смешалась, вспомнив, как совсем недавно страшилась, что меня всё-таки принудят к браку с Ниарвеном.

— Желаю вам, — он задержал мою руку в своих ладонях, — никогда не терять этого дивного чувства и не позволить ему обратиться безумием, как было у недостойного Хэг-Дааля и моей матери Ари-Нейи.

«Мы с Риком не такие!» — мысленно вознегодовала я.

— Я рад, что не успел встать на вашем пути, — светлые глаза Ниарвена блестели в полумраке, голос звучал тихо и мягко. — Никогда не простил бы себе, если б по своей воле разрушил чью-то любовь… Ступайте, прекрасная Ания из рода Ирр, — он отпустил меня.

И, когда я уходила в сопровождении Эсимэ, стоял и смотрел мне вслед.

«Надеюсь, о нас благородный альгахри не будет сочинять поэму», — подумала я. Нет ничего более смущающего, чем оказаться героиней скверных стихов! Даже если их сочинил дракон с большим сердцем.

На материке Лазолия после короткой зимы уже наступала весна, и в деревушке, куда я прилетела вместе с Риком, начал таять снег.

— Вон там, в лесу, можно набрать подснежников, милая Ани, — сказал мне Рик, указывая рукой, — и я непременно подарю тебе букет перед тем, как ты отправишься в замок Ирр. Не всё ж хизани тебе преподносить!

Кроме меня, все полетели в Илитану — брат, Хаар, стражники, Эсимэ, державшая клетку с соловьём, и маленькая Дэрна. Только я настояла на том, что хочу посмотреть на домишко, в котором вот уже много лет жили Рик с матерью и служанкой Хальдой. И меня удивило то, что Каэм не навязал мне, вопреки своему обыкновению, охрану. Неужели и правда начинал считать взрослой и самостоятельной? Даже не верилось!

Навстречу нам с Риком попадались люди в простой одежде, приветливо здоровались с ним и осматривали меня с ног до головы. Всякий раз Рик говорил им:

— Это Ания, моя невеста, — и у меня как будто теплело на душе, когда он произносил два последних слова.

Дом оказался не такой унылой хибарой, как я себе представляла, и сначала я удивилась, а потом вспомнила, как ловко Рик рубил дрова в Тэни. Да он мастер на все руки, почему бы ему и дом хороший не построить?

К нам вышла Хальда, которую я уже знала по рассказам Рика, и поклонилась ему:

— Господин! Так рада, что вы вернулись!

— Сколько раз говорил, чтобы называла меня просто по имени, ни в какую, — вздохнул Рик.

— Я своих слуг и стражу не приучила, — засмеялась я. Хальда выглядела чуть помоложе нашей Райле, но в остальном — такая же добродушная на вид, преданная и честная старая служанка. Рику очень повезло с ней.

— А вы кто будете, госпожа? — Услышав ответ и рассмотрев меня повнимательнее, Хальда всплеснула руками:

— Такая молодая, а уже невеста!

— Мне восемнадцать, — чуточку обиженно буркнула я.

— Да? А больше пятнадцати вёсен не дашь, — убеждённо заявила Хальда. — Ступайте в дом, господин Рик и госпожа Ания, а я вам прислуживать буду. И козьего молока налью, от нашей собственной козочки!

— Ты писала о ней, — улыбнулся Рик. Когда мы вошли в дом и разулись, не желая пачкать лоскутные коврики на полу, Хальда тихонько предупредила:

— Госпожа Эйрин спит, пока не заходите к ней.

Ответом ей были наши молчаливые кивки.

На кухне Рик посадил старушку за стол и сам взялся за котелок, в котором был знакомый грибной суп. Я хотела помочь, но жених — подумать только, у меня был жених! — погрозил мне пальцем и тоже отослал за стол.

— Садись. Успеешь ещё похозяйничать, когда замок построим.

— Замок? — удивлённо обернулась к нему Хальда. — Какой ещё замок, господин Рик?

— Такой, что нам альгахри белых драконов обещал! — улыбнулся Рик, наливая суп в миски. — Снова и прислугу наберём, и стражу.

— Ох, да на какие же это деньги, сынок?

— Нам и сокровищ часть вернут, и артефактов!

Хальда прикрыла лицо передником, то ли плача, то ли смеясь от радости. Рик поискал хлеб, ложки, поставил передо мной еду и торжественно заявил:

— Если ты не захочешь вторую порцию, я очень сильно удивлюсь, Ани! Потому что это суп Хальды, а лучше неё никто готовить не умеет!

— Так уж и не умеет, — всхлипывая, пробормотала Хальда в передник. — Много хвалите вы меня, господин Рик, хороший вы мальчик. Неужели и правда всё опять будет, как раньше?

— Обязательно, — пообещал Рик. Он светился такой радостной уверенностью, что было почти больно наблюдать за ним, когда из задней комнаты раздался мучительный стон, и Рик сразу изменился в лице:

— Мать?

Я отложила ложку и поднялась из-за стола, когда Эйрин снова застонала и начала бормотать что-то захлёбывающимся голосом.

— Лежит она, не встаёт, — Хальда утёрла глаза, — только ношу ей поесть да попить, убираю за ней…

— Ей хуже? — помолчав, спросил Рик. Я никогда не видела его таким несчастным.

— День ото дня хуже, — тяжело вздохнула служанка.

Рик застыл, прикрыв глаза и будто собираясь с мыслями, затем резко повернулся и направился к матери. Я хотела пойти следом, но Хальда удержала меня за рукав:

— Не надо, госпожа Ания. Она… госпожа Эйрин сейчас не в себе. А если ваши карие глаза увидит… Вы же из чёрных драконов?

Я безмолвно кивнула.

— То-то и оно.

Не иллюзию же теперь накладывать, промелькнула мысль.

Мне бы вернуться за стол и доесть расхваленный грибной суп, а заодно и молока выпить, но аппетит куда-то подевался, и я, не зная, что делать, подалась к двери. Выйду, подышу свежим воздухом, может, легче станет. За спиной слышался мягкий, успокаивающий голос Рика — похоже, он неплохо справлялся со своей матерью. Что ж, надеюсь, ей полегчает. А если не полегчает, придётся мне использовать неучтённый артефакт. Хотя я хранила его совсем для другой цели…

Открыв дверь, я немного постояла на пороге, чувствуя странное волнение. Будто меня ждал сюрприз — вот только приятный или неприятный? Повинуясь порыву, я всмотрелась вдаль. И с изумлением увидела приближающуюся со стороны леса высокую фигуру в чёрном.