— Уверен, что дракончик здесь, — Рик продемонстрировал мне белую чешуйку, зажатую в ладони. — И хорошо бы целый и невредимый. А то что мы скажем достойной Ларк-Ингерис и её отцу?

Я промолчала, с преувеличенным интересом разглядывая пещеру. Хотя, честно говоря, интересного тут было мало, да и темно. Подумав, я зажгла огоньки.

— Вы заботитесь о своих людях, достойная Ирр-Ания. Не у всякого дракона или драконессы такое увидишь, — неожиданно произнёс Рик.

Я напряглась, совершенно не желая, чтобы он лез ко мне с откровенными разговорами.

— Мне нравится такой подход. Вы знаете, я живу среди людей и научился у них многому.

Как интересно! Такого я никогда не слышала и не удержалась от вопроса:

— Вам нравится?

— Да. Теперь я умею обращаться с мечом, ездить на лошади и даже управляться с домашним хозяйством, — вид у Рика был задумчивый и немного отстранённый.

Мы повернули за угол — тут коридор сужался, и пришлось идти не рядом, а друг за другом: я сзади, а Рик спереди.

— Вот почему вы такую маскировку выбрали, с мечом. А хорошо им владеете? — мной снова овладело любопытство.

— Не очень, — признался Рик. — Люди этому годами учатся, как сказал обучавший меня мастер клинков. Но для дракона недурно, наши-то оружием не владеют.

— Да, у нас своё оружие, — я поманила к себе один из огоньков, и тот прыгнул в ладонь, ласкаясь, как послушный рыжий зверёк.

Рик хотел мне ответить, но тут послышался звук, похожий на рыдания. Неужели дракончик?! Забыв обо всём, мы рванулись вперёд.

Юный Рильман, слишком маленький даже для своих семи лет, нашёлся в углу — плачущий, с повреждённым крылом. Конечно, он не мог улететь из гор! При виде нас несчастная белая мордочка просветлела, а голубые глаза засветились радостью:

— Вы за мной, да?

— За тобой. Меня зовут Рик, а ты, я знаю, Рильман из рода Ларк, — серый опустился рядом на колени, осторожно пощупал дракончику крыло. Тот дрожал всем телом, но уже не плакал, только кривился от боли. Мне стало так жаль его, что я сама еле удержалась от слёз.

— Ох, бедный, бедный!

— Надо чем-нибудь обработать и перевязать рану. Жаль, мы с вами не зелёные, достойная Ирр-Ания.

— Просто Ания, — я поспешно вытащила из-за пазухи пузырёк. Добрая Райле настояла на том, чтобы я привезла с собой во дворец её лечебные зелья, и таковых у меня в дорожном сундучке был целый запас. Ну, и как я могла не прихватить в путешествие хоть один пузырёк? Знала же, что может пригодиться!

— А, вот что у вас есть! — обрадовался Рик, распахивая серый сюртук и отрывая несколько полос от своей кремовой рубашки. Красивая… была, мельком подумала я, капнув из пузырька на крыло Рильмана, где краснела воспалёнными краями рана.

— Ай! — взвизгнул дракончик.

— Ничего-ничего, потерпи, — я подула ему на больное место, собралась с духом и капнула туда ещё пару раз.

Рик связал полосы друг с другом и перетянул обработанную рану повязкой, завязав её узлом внизу, под крылом.

— Сейчас выйдем из пещеры, — распорядился он, — я тоже приму драконью форму, а ты сядешь ко мне на спину. Понял?

— Понял, — кивнул Рильман.

Решено было сначала доставить его во дворец, к Хэг-Даалю: пусть тот выслушает рассказ мальчишки и отправит письмо в замок Ларк. А уж потом Ингерис заберёт брата.

— Отлично, тогда идём, — Рик помог дракончику встать, потрепал бедолагу по голове, покрытой ещё мягкими молодыми чешуйками. Крыло у Рильмана перестало болеть, и мы — все трое — вздохнули свободнее. Теперь только покинуть Карвалийские горы, а там уже и дворец недалеко! Кроме того, я была уверена, что мои упрямые стражники вовсе не улетели, а спустились туда, где потеплее, и ждут меня. Значит, если понадобится помощь, они будут наготове.

Выходя из пещеры, Ассту с непонятным выражением лица покосился на меня:

— Просто Ания, а?

Я как можно более непринуждённо пожала плечами:

— Ну, раз уж вы — просто Рик. Так, как вы сказали, душевнее.

В кабинете главы квизари Хэг-Дааля стояла тишина. Очень неуютная тишина: мы с Риком остались одни и совершенно не знали, что с этим делать. Перебрасываться колкостями не хотелось, а мирно разговаривать — тем более. Я сидела за столом, Рик изучал книги в шкафу, и ожидание растягивалось. От нечего делать я притянула к себе стопку листов, сложенных на столе, и пробежала глазами следующее задание:

«Кража драгоценностей благородной Эйль-Хассы: допросить слуг».

— Надеюсь, не мне поручат, — я сама не заметила, как произнесла это вслух. Мне правда не хотелось никого допрашивать, зная, что потом этого несчастного слугу — или служанку — потащат на казнь. Конечно, воровать нехорошо, но может быть, Эйль-Хасса до того скупая, что слуги у неё перебиваются с хлеба на воду, вот и решились украсть драгоценности…

Все эти соображения промелькнули у меня в голове в мгновение ока. А Рик, услышав мой голос, очутился у стола, будто только этого и ждал, и выудил второй лист из стопки.

— Наверное, это будет вашим. «Поработать с записями и материалами, всё привести в порядок». Сидеть с чернильницей и пером в обнимку — что может быть проще? — Рик подмигнул мне и отодвинул лист от себя. Он что, решил, что той беседы в пещере и совместной работы достаточно, чтобы я начала с ним шутить? Помня, откуда он родом?

Я смерила напарника хмурым взглядом. Тот не соизволил переодеться, и вид его мускулистого живота из-под порванной рубашки меня смущал. Хотя когда бы серый переодевался — Хэг-Дааль велел нам сидеть тут, а сам забрал юного Рильмана и ушёл с ним к лекарю.

— А вы, значит, допрашивать любите? Ну да, Грайзерис упиваются даже малой властью, когда её получат, — это было первое, что пришло мне в голову. Не очень вежливо, вопреки моим былым намерениям, но… перепалка отвлечёт от непрошеных мыслей о чьём-то привлекательном телосложении.

Рик поймал мой взгляд, но ничуть не смутился. Морда стальночешуйчатая!

— Может, и упиваются. Спорить не буду, — ответил он и невозмутимо добавил: — Зато пытать при допросах не любят, в отличие от Фейенверис.

А вот тут Рик наступил мне на больную мозоль: вспомнилось, как давным-давно брат заподозрил слугу в предательстве и применил к нему пытку. Нам, чёрным драконам, не надо прикасаться к жертве, чтобы сделать ей больно — достаточно вытянуть руку и вообразить, что сжимаешь пальцами не воздух, а чьё-то горло.

— Если вы такие замечательные, а мы — нет, почему в Ирлигарде сидит не наш род, а ваш? — процедила я сквозь зубы.

Рик переменился в лице и явно хотел сказать что-то недоброе, но тут дверь распахнулась, и появился Хэг-Дааль. Один.

— Юного Ларк-Рильмана забрала с собой его сестра, благородная Ингерис, — пояснил глава квизари, аккуратно прикрывая дверь и занимая своё место за столом. — Я расспросил его.

— И что же? — волнуясь, спросила я.

По пути во дворец Рильман поведал нам с Риком странную историю. Якобы дракончик не собирался улетать из дома, и вообще тренировался в полётах на равнине, а вовсе не в горах.

— А почему тайком от родных, ночью? — не удержавшись, перебила я его. — Ты подумал, что отцу станет хуже, если он обнаружит, что тебя нет в замке?

Рильман потупился. Не думал, конечно, ни о чём таком он не думал!

— Я хотел полетать и вернуться, вот и всё! — оправдывался дракончик. — И на равнине безопасно. Не хотел я в горы, меня туда кто-то отнёс и в пещере оставил!

— Как это — отнёс? — резко спросил Рик. Дело становилось интересным!

Юный Ларк рассказал нам, что к нему подкрались и ударили по голове. На равнине шумел ветер, и в его свисте Рильман не услышал, как подлетел другой дракон — кто бы это ни был, — и даже цвет крыльев того не разглядел.

— Мне на голову будто валун упал, — плаксиво скривил губы дракончик. Он держался на спине Рика уверенно, но ещё не оправился от пережитого.

— Потом я уже в пещере очнулся. Смотрю: ранен и связан какими-то… верёвками. Или не верёвками, зелёные они были… и тугие. Как растения, — Рильман поёжился, и точно не от холода. — Потом верёвки пропали… я так понял, что они были магические.