— Знаю, мне следовало бы рассказать обо всём благородному альгахри Ниарвену и отправить тебя в Ирлигард, как ты того заслуживаешь, Каэм. Но я не могу… я… с меня будет достаточно того, что обо всём этом узнает Алана. И вот это можешь забрать! Свой неучтённый артефакт! Мне не нужны больше твои подарки, — я сняла с запястья и бросила к его ногам серебряную змейку-браслет.

Каэм заметно побледнел.

— Сестра, ты не имеешь права ничего говорить Алане!.. У тебя ведь даже нет доказательств моей вины… — Он вдруг осёкся, а за моей спиной раздался звук открывающейся двери. Обернувшись, я увидела Хэг-Дааля в сопровождении двух стражников, а из коридора выглядывала любопытная мордашка Ингерис.

— Прошу прощения, благородная Ания из рода Ирр, — кротко извинился передо мной глава квизари, — что мы прерываем эту, без сомнения, увлекательную беседу. К сожалению, мы вынуждены это сделать. Служба квизари давно считает вашего брата, достойного Ирр-Каэма, подозрительным субъектом, а сегодня вы, — он грустно усмехнулся, — предоставили мне доказательство того, что мои подозрения не были беспочвенными.

Я уставилась на него:

— Вы… вы подслушивали!

Хэг-Дааль развёл руками в белых перчатках:

— Что я мог сделать? Ваше прибытие не осталось незамеченным от достойной Ларк-Ингерис, она сообщила мне, и я поспешил сюда, чтобы перехватить вас, как только выйдете, и поговорить о деле с демонами. К сожалению или к счастью, вы забыли притворить за собой дверь настолько плотно, чтобы чужие уши не стали свидетелями вашего разговора…

В пылу ярости я и правда об этом забыла!

— Погодите, — голосом Каэма можно было бы заморозить всю комнату вместе с присутствующими, — вы что же, вслед за Анией обвиняете меня в том, что я пытался её руками отравить Рикенна из рода Ассту? Вы… с ума сошли?

От него буквально шёл холод, и, выпрямившись, с грозно сверкающими глазами, мой брат выглядел совсем не похожим на преступника, прижатого к стене.

Хэг-Дааль вопросительно взглянул на меня:

— Вы расскажете, как всё было, Ания? Будьте добры, пожалуйста, передайте мне бутылочку из-под яда.

Я машинально протянула ему бутылочку; Хэг-Дааль осмотрел её, не упуская из виду ни пробки, ни полоски пергамента с символом таарагхэ, которой было обёрнуто горлышко, ничего… а затем торжественно провозгласил:

— У нас с Ингерис были основания подозревать, что достойный Ирр-Каэм, не сдержавшись, попытается уничтожить своего кровного врага. Я укрепился в подозрениях после беседы с вами, — глава квизари пронзительно посмотрел на Каэма своими синими глазами, — сомнений почти не оставалось, а теперь…

Каэм засмеялся довольно неприятным смехом, какового я не слышала у него, наверное, уже лет семь.

— Что «теперь»? Только не говорите, что я должен пойти под стражу! Это безумие, достойный Хэг-Дааль! Альгахри Ниарвен…

— …скоро узнает о вашем преступном замысле, будьте спокойны, — перебил его глава квизари и, схватив меня за руку, притянул к себе. — Отойдите, благородная Ания. Дайте своему брату возможность сдаться на милость правосудия.

Стражники шагнули вперёд, но Каэм и не думал сдаваться. С быстротой молнии он выхватил и швырнул оземь фиолетовый пузырёк. Комнату мгновенно заполонил дым, а пока мы кашляли и размахивали руками, раздался грохот разбиваемого стекла.

— Он выпрыгнул в окно! — взвизгнула Ингерис.

Моё сердце замерло, и я, опережая стражников и Хэг-Дааля, кинулась к окну. Облегчённо вздохнула — в полёте Каэм обернулся чёрным драконом и устремился вниз, размахивая огромными крыльями.

— Он улетел, — я почувствовала слабость в ногах, перед глазами у меня на пару мгновений потемнело, и я непременно упала бы, не подставь мне Хэг-Дааль свою надёжную и крепкую руку. Опираясь на неё, кое-как пришла в себя.

— Не бойтесь, благородная Ания из рода Ирр, — мягко сказал глава квизари, уводя меня из комнаты. — Далеко он не улетит.

— Я этого не хотела, — прошептала, чувствуя себя совершенно разбитой. Отчего-то у меня возникло и затем укрепилось чувство, что я совершила страшную ошибку.

— Понимаю вас, — сокрушённо вздохнул Хэг-Дааль, — всё-таки он ваш брат. Но в борьбе с преступниками нет места сантиментам, и вы, благородная Ания, как самая одарённая квизари на моей службе, должны понимать это лучше, чем кто-либо другой.

От его слов легче не становилось. Наоборот, душевная рана саднила всё больше, и единственное, чего хотелось — сбежать, забиться куда-нибудь подальше и заснуть, и чтобы наутро всё это оказалось лишь кошмарным сном.

Уходя, я оглянулась и обнаружила, что серебряная змейка-браслет исчезла с пола невесть куда.

Привычная тишина в кабинете Хэг-Дааля сейчас казалась мне раздражающей. Хотелось ударить по столу, перевернуть доску из-под тейрока, разбить стеклянную дверцу шкафа или ещё как-нибудь нарушить молчание. Я ёрзала на сиденье и бездумно смотрела на часы — песок медленно и неторопливо сыпался из верхней колбы в нижнюю, пока я не вытерпела и не перевернула часы вверх дном.

Почти одновременно с этим щёлкнула дверь, и Хэг-Дааль вернулся в комнату; за ним, опустив голову и тщательно протирая пальцами очки, следовала Ингерис.

— Наши белые драконы из рода Хэг отправились в погоню и скоро схватят вашего брата, — обратился ко мне глава квизари, присаживаясь за стол, — так что не беспокойтесь, Ания. Он не причинит никому вреда. До деревни Тэни и её окрестностей Каэм просто не успеет добраться.

Я вздохнула и ничего не ответила. Мне было так скверно, что я не находила в себе сил для облегчения. Что я скажу Алане и старой нянюшке Райле? И моим племянникам? Снова, на сей раз не желая того, род Ассту разрушил счастье нашей семьи.

— Как вы думаете, Каэма надолго отправят в Ирлигард? — Я облизала пересохшие губы. — Он… он нужен дома, в Илитане. Я заступлюсь за него перед благородным альгахри Ниарвеном! Да, мой брат виновен, но его ослепила ненависть к Ассту, и они много зла нам причинили, это ведь может послужить оправданием?

Оба моих собеседника как-то странно переглянулись, и мне не понравилось выражение снисходительной жалости на их лицах.

— Альгахри Ниарвен обязательно поговорит с вами, — Хэг-Дааль погладил меня по руке, — но сначала как следует отдохните, достойная Ирр-Ания. У вас измученный вид.

Мне и правда хотелось спать, но усилием воли я стряхнула с себя сон.

— Прежде всего я хотела бы поговорить с Эсимэ. Почему-то не нашла её ни здесь, в кабинете, ни в её спальне, — я запнулась, увидев выражение растерянности на лице Хэг-Дааля, — что-то случилось?

Ингерис, прилаживавшая на нос очки, наконец управилась с этим делом и подошла ближе:

— Ания… я знала, что ты будешь переживать… поэтому попросила благородного Дааля из рода Хэг пока не писать тебе… не расстраивать…

Ингерис делала такие значительные паузы между словами, что у меня как будто ледяные муравьи по спине поползли.

— Что с Эсимэ?!

— Тихо, успокойся, — Ингерис сжала мои руки в своих ладонях. — Она пропала. Мы не знаем, кто и зачем её похитил, но уверены, что во дворце прячется враг.

Вот оно как! Эсимэ была права — всё это связано с покойной Ари-Нейей, и когда несчастная служанка подобралась слишком близко к тайне, её убрали с дороги.

Я вырвала руки из цепких пальцев Ингерис.

— Её надо найти! Скорее! Может быть, она ещё жива!

В отчаянии я говорила что-то ещё, и сама не разбирала, что, и в один миг рука Хэг-Дааля оказалась у меня на плече, а Ингерис пыталась обнять меня сбоку и гладила по голове.

Но мне не нужны были их объятия и утешения.

— Наш род обещал Эсимэ награду, как она отслужит десять лет, и остался всего год, — словно в умопомрачении бормотала я. А затем искоса взглянула на Хэг-Дааля:

— Вы ведь поможете мне найти её? Поможете?

Он торжественно кивнул:

— Конечно, помогу, Ания. Даже не сомневайтесь.

Я пожалела, что не взяла с собой Рапшу. Сейчас он помог бы мне добраться до спальни; всё вокруг было как во сне, я не замечала ни беспокойных придворных в коридоре, ни стражников, которые получили от Хэг-Дааля какой-то приказ и удалились.