Руководство Комитета наук МНР по монгольскому обычаю послало переводчику тушу барана, кувшин монгольской водки-архи и цветной хадак (полоска шелковой ткани, преподносимая почетным лицам в знак особого уважения) с выбранными специально для этой цели людьми — Базаром, Монкэ и Туром — в честь успешного завершения перевода «Юань ши». Таким образом было выражено большое уважение ученому Ч. Данда.
Рукопись перевода «Юань ши», выполненного Ч. Данда в двух экземплярах, ныне хранится в Государственной библиотеке МНР и является настольной книгой для ученых при исследовании истории монголов XIII–XIV вв.
Хотя оригинал, с которого переводил Ч. Данда, не был изданием «Бо-на-бэнь» (являвшимся наилучшим), его перевод сделан добротно. В совершенстве владея китайским, японским, тибетским и маньчжурским языками, он использовал однородные материалы на этих языках для сличения их между собой. Очевидно, Данда, переводя «Юань ши» по искаженному изданию, использовал также «Юань ши юй-цзе» («Объяснение слов, встречающихся в "Юань ши"»[67]), опубликованное в период правления Цзя-цин (1796–1821). В переводе Данда монгольские имена приводятся в тех же формах, что и в «Юань ши юй-цзе». Кроме того, Данда позаимствовал формы имен из «Тайной истории», «Алтай тобчи» («Золотая краткая история»), «Эрдэни-йин тобчи» («Драгоценная краткая история») и других исторических трудов.
Ч. Данда занимался переводом «Юань ши» один, без помощников или людей, которые бы проверяли и редактировали перевод по частям. И каким бы выдающимся переводчиком ни был Ч. Дандй, разумеется, нельзя считать, что в его работе нет никаких упущений и ошибок. В некоторых местах рукописи от двойного имени оставлено переводчиком только одно, а термины, которые следовало бы переводить, переданы в транскрипции. Например, им позаимствованы такие китайские термины и названия, как «хуан-ди» («император»), монг. «эджэн хаган»; «хуан-тай-цзы» («наследник престола»), монг. «хаган-у кобэ-гун»; цзинь-ван («родовитый князь»), монг. «иджагур-ун ван»; «тай-цзы» («царевичи»), монг. «хаган кобэгуд»; «цинь-ван» («князь — родственник императора»), монг. «угсагаа торол-ун ван;» «Хэлинь лу» («лу Каракорум»), монг. «Хара хорум джам»; Ся го (Тангутокое государство), монг. Тангуд улус. Однако Ч. Данда, возможно, так передавал имена и термины потому, что старался употреблять ставшие традиционными их формы из прежних переводов и словарей.
Из-за отсутствия научных примечаний к тексту или отдельным словам при чтении перевода Ч. Данда встречаются трудности. К тому же этот перевод существует только в рукописи и лишь в двух экземплярах, следовательно, недоступен многим исследователям. Учитывая такое положение, целесообразно было бы выполнить подлинно научный перевод «Юань ши» с подробным научным комментарием и издать его.
У монголов богатая историческая традиция переводить наилучшие произведения иностранных авторов на свой родной язык. Эта традиция поможет нашим монгольским ученым издать «Юань ши» в переводе с подробными научными комментариями.
Существует много сокращенных монгольских переводов «Юань ши» и других монгольских исторических работ, созданных авторами под тем же заглавием — «История династии Юань». Необходимо, между прочим, отметить, что в печатне[68] и типографии[69], находившихся во Внутренней Монголии, широко практиковалось издание подобных книг по истории монголов на монгольском языке.
«Юань ши» по сравнению с другими китайскими источниками обладает одной интересной особенностью. В некоторых местах ее порядок слов и словосочетания сходны с монгольским. Такое же наблюдение было сделано японским ученым Ивамурой Синобу, много лет тщательно исследовавшим «Юань ши».
Как сказано выше, редко встречается такая всеобъемлющая работа по истории Монголии, как «Юань ши», имеющая огромное значение для изучения истории монголов XIII–XIV вв. Раньше, читая «Юань ши», монгольские и иностранные ученые сосредоточивали все внимание на ее научной ценности и в очень немногих случаях относились к ней критически. Поэтому здесь непременно следует сказать о недостатках этого сочинения. От критического рассмотрения ошибок, содержащихся в ней, само собой разумеется, не утратится ее ценность и не сведется на нет ее значение. Прежде чем остановиться на недостатках «Юань ши», необходимо кратко упомянуть о положении общества времени ее составления и о китайских ученых, которые руководили работой по ее написанию.
Что касается положения в обществе в период составления «Юань ши», то это было время, когда в Китае только что пала политическая власть монгольских завоевателей и устанавливалась власть династии Мин. В этот период представители класса феодалов в Китае по всей стране старались как можно больше навредить политической репутации династии Юань. Иначе говоря, это был период, когда еще не разрядилась атмосфера, в которой началось движение против монголов под такими лозунгами, как «Бей татар (т. е. монголов. — Ч. Д.) всюду, жги повсеместно бумаги с татарскими письменами!» и «Поднимемся дружно и перебьем татар 15-го дня 8-й луны!»[70].
В таких условиях китайские ученые, авторы «Юань ши», и не стремились найти и использовать первичные материалы на монгольском языке. В книге китайского историка Цзинь Юйфу «История китайской исторической науки» написано об этом: «Так как при династии Юань у кормила государственной власти стояли монголы, то минские ученые рассматривали их историю с точки зрения иностранцев и не обращали внимания на материалы на родном их монгольском языке. Это неизбежно оказало влияние на написание "Юань ши"»[71].
Сун Лянь[72] и Ван Вэй[73], руководившие работой по составлению «Юань ши», жили в конце Юань — начале Мин. Несмотря на то что хаган Тогон-Тэмур вызвал Сун Ляня ко двору для работы в Управлении государственной истории, последний решительно отказался служить монгольской династии й бежал на гору Дунминшань на юге Китая. Он жил на этой горе более десяти лет и написал там много сочинений. Первый император династии Мин, Чжу Юаньчжан, дал ему аудиенцию и назначил его старшим чиновником в Дворцовое историческое управление. Ван Вэй также не согласился быть на службе династии Юань и, скрываясь на горе Цинъяныпань в Южном Китае, писал свои произведения. Он вместе с Сун Лянем был поставлен старшим чиновником Дворцового исторического управления.
«Юань ши» была написана за короткий срок в спешном порядке. При коллективной работе над ней авторы не только не привлекали монгольские материалы вроде секретной истории монгольских хаганов «Тобчиян» («Краткая история»), но и почти не пользовались известными записками Мэн Хуна, Чан-чуня, Пэн Дая и Чжан Дэхуэя.
Помимо того что в «Юань ши» присутствует общий для всех китайских династийных историй недостаток, заключающийся в том, что она написана не как история империи, а как история императоров, и не как история народа, а как история господствующего класса, в ней имеются и другие погрешности. Авторы, не знавшие монгольского языка и не понимавшие истории, жизни и нравов монголов, неправильно транскрибировали монгольские имена и термины, передавали имя одного и того же лица в двух различных формах или дважды писали биографию одного и того же деятеля.
В «Юань ши» почти не упоминается о политической географии и населении Монголии, тогда как те же вопросы, относящиеся к Китаю, освещаются подробно. Но в ней часто встречаются сообщения о многочисленных случаях голода в Монголии и перевозках зерна из Китая.
В XIII–XIV вв. монголы строили города в Китае, рыли оросительные каналы и сеяли хлеб, налаживали государственную ямскую службу и развивали пути сообщения. Они внедряли свой опыт содержания скота и разводили в Китае крупный рогатый скот и лошадей. Правда о такой деятельности монголов полностью замалчивается в «Юань ши». Авторы последней также проходят мимо сочинений Хархасуна, Баяна, Чагана, Того-на, Ариуна, Шадзгая, Алин-Тэмура, Таш-Хайя, Тог-Тэмура и других монгольских литераторов и ученых, которые прославились в ту эпоху своей ученостью.
