Пока выдалась свободная минутка, нужно было составить план действий на ближайшее будущее. Примерно через пару недель люди из вольных баронств в сопровождении двух гвардейцев повезут Ворону некую призму. Не знаю, зачем она ему, но уверен, захватить эту штуковину не помешает.

Мне известно место, мне известно время, мне известны приблизительные силы противника — информации достаточно для планирования операции, однако есть проблема. В одиночку я вряд ли справлюсь, а значит, нужно собрать и подготовить отряд, причём это придётся сделать всего за четырнадцать дней. Непростая задача...

У самого подножья — там же где и раньше — стояли оба стальных голема. Теперь, после близкого знакомства с Кербером, они уже не казались мне очень серьёзными противниками. Железяки не обращали на нас никакого внимания, и я смог рассмотреть их получше. Оказалось, что от шлемов тоже отходят незаметные тонкие «проводки», которые здесь, на улице, поднимались до самого неба и вели к «мыльному» пузырю в облаках. Похоже, моя догадка оказалась верна.

В отличие от големов, люди на площади не обделили нас своим вниманием. Они пялились на меня во все глаза — не знаю, чем я заслужил такой интерес, но он меня слегка напрягал. Марк тоже не отрывал от меня взгляда, и это напрягало уже всерьёз. Похоже, дальше тянуть с разговором не стоило — кто знает, что может взбрести разведчику в голову?

Для беседы нужно выбрать правильное место... Я указал на трактир, находившийся на краю площади — сквозь распахнутые настежь окна был виден полупустой зал, заставленный длинными деревянными столами и такими же лавками. Идеально. Посетителей достаточно, чтобы выступать сдерживающим фактором, но не так много, чтобы они могли помешать, если разговор всё-таки закончится дракой.

Мы «припарковались» справа от входа. Марк привязал Занозу к бревну, а я бросил медную монетку мальчишке, которые сидел неподалёку — пусть малец присмотрит за нашим барахлом. Сторож из него, конечно, так себе, но не перетаскивать же весь груз внутрь.

В трактире было темно из-за маленьких окон, но довольно уютно: тёмные пятна пива на стенах, полу и потолке, пьяные разговоры и густой аромат простой, но сытной еды. Хорошее местечко. Даже не хочется устраивать здесь бойню.

Стоило нам войти, и все присутствующие, как и зеваки на улице, снова уставились на меня. Такое внимание начинало раздражать.

— Чего это они? — не выдержав спросил я, когда мы сели за стол. — На улице на мне чуть дырку не прожгли взглядом, теперь здесь...

Марк помолчал, раздумывая стоит ли отвечать, но потом криво ухмыльнулся и произнёс:

— Теперь ты знаменит. Не многие в этом городе осмеливались хамить мастеру Вегайну...

Оказывается несмотря на то, что люди сразу разбежались, когда големы запустили в небо лучи света, кто-то всё равно слышал, как я говорил с колдуном. И не просто слышал, но посчитал своим долгом рассказать об этой беседе всему городу. Так что теперь, спустя несколько дней, здесь не было ни одного человек, который не знал бы о том, как молодой простолюдин издевался над мастером-чародеем.

Разумеется, гуляя от одного сплетника к другому, история обросла таким количеством выдуманных подробностей, что от реального разговора не осталось и следа. Теперь же, когда я вышел из замка живым, здоровым, да ещё и с телегой, заполненной барахлом, моя слава должна была выйти на принципиально новый уровень.

С одной стороны — это наверняка добавит лишних проблем, а с другой — может облегчить набор новобранцев. К местной знаменитости люди пойдут охотнее, чем к никому не известному пареньку из деревни на границе с Гиблым лесом.

Стоило только разместиться за столом, как к нам сразу подскочил мальчишка-разносчик. Невысокий и совсем юный — лет шесть-семь на вид, вряд ли больше — он быстро и без лишних вопросов притащил пару огромных глиняных кружек, наполненных пивом, а затем скрылся в какой-то подсобке.

Основная масса посетителей находилась на противоположной стороне зала. Они выпивали, болтали и переругивались, не забывая пялиться на меня во все глаза, однако вряд ли кто-нибудь из них мог помешать нашей беседе. Думаю, более удобного места не найти.

Марк подвинул одну из кружек поближе к себе и уставился на меня тяжёлым взглядом. Судя по побелевшим от напряжения пальцам, он был готов разбить эту грубо слепленную посудину об мою голову. Что же, разговор явно предстоит непростой.

— Сегодня ночью, — Марк сверлил меня тяжёлым взглядом, — погибли два легионера.

Разведчик рванул с места в карьер — сразу к делу, без долгих прелюдий и лишних слов. Он явно хотел ошарашить меня своим напором, хотел выбить из колеи, чтобы завладеть инициативой — приём эффективный, спору нет, но нужно быть готовым к обратке. Увлёкшись атакой, можно пропустить ответный выпад.

— Знаю, — бросил я.

— И что скажешь?

Я слегка откинулся назад, чтобы уйти от удара, если Марк решит огреть меня кружкой, и спокойной ответил:

— Скажу, что это я их убил.

Услышав мои слова, Марк дёрнулся, но сумел сдержать первый порыв. Несмотря на взыгравшие эмоции, он оставался профессионалом, а профессионал не мог не понимать, что я был готов к нападению, иначе не стал бы говорить ничего подобного. Правда, судя по стиснутым челюстям, такая сдержанность далась ему нелегко.

— Значит, вот так просто? — Марк отставил кружку, не сделав ни глотка. — Без вранья, без игры словами, без недомолвок? Сразу признание?

— Вот так просто, — кивнул я.

Разведчик прищурился. Он положил обе руки на стол — видимо, чтобы не нервировать меня — и замолчал. Шестерёнки в его голове сейчас крутились с бешеной скоростью, пытаясь просчитать дальнейшие шаги. Мой выпад, похоже, порушил все его планы.

— Я удивлён, — признал он наконец через пару секунд. — Очень удивлён.

На то и был расчёт. Марк готовился к нападению, но забыл об обороне, поэтому столь внезапное признание ошарашило его. Это хорошо: с растерянным человеком куда проще вести сложный разговор.

Я молчал, повернув голову немного в сторону, чтобы не смотреть на разведчика напрямую. Подобная поза создавала обманчивое впечатление расслабленной невнимательности, что, с одной стороны, должно было вызвать у собеседника иллюзию безопасности, а с другой — могло спровоцировать его на активные действия. На самом же деле так гораздо проще среагировать на быстрое движение — периферическое зрение лучше приспособлено для этого, чем центральное.

— Почему? — спросил разведчик, не дождавшись от меня никакой реакции.

— Почему убил или почему сознался?

— И то и другое.

— Убил — потому что не оставалось другого выхода, а сознался — потому что не вижу смысла лгать. Ты ведь и так уже всё знал и просто хотел получить подтверждение, разве нет?

Марк кивнул, пристально глядя на меня.

— Ну, вот видишь? — хмыкнул я. — Зачем тратить время впустую, если можно сразу перейти к делу?

— К делу, говоришь? Давай перейдём к делу... После боя с разбойниками на дороге ты сказал, что не станешь вредить моим товарищам, но прошло всего несколько дней, и ты прикончил двоих.

— Да. И убью ещё, если понадобится.

— Вот как? — Марк прищурился.

— Именно так, — я посмотрел разведчику в глаза. — А чего ты ожидал? Извинений? Или обещаний больше так не делать? Или ты думаешь, что я убил их просто потому, что мне стало скучно и захотелось немного развлечься? Они сами полезли туда, куда лезть не стоило, и заплатили за это.

Марк сжал кулаки. Во взгляде читалась едва сдерживаемая ярость. Именного этого я и добивался.

— Хочешь сказать, Красный и Спица сами виноваты? — разведчик буквально выплёвывал слова одно за другим.

— Нет, — я покачал головой. — Хочу сказать, что если мне снова придётся выбирать между своей жизнью и жизнью твоих бывших сослуживцев, то терзаться сомнениями я не стану...

— И кто следующий? Гийом? Или Коста? Или, может быть, я?

— Все трое. Если вы, конечно, вдруг захотите меня убить.