Самый центр подбородка — вот моя цель. Учитывая колоссальную разницу в весе, полагаться на кулак нельзя — нужно бить локтем.

Толчок ногой. В глазах здоровяка только-только зажёгся огонёк удивления. Скрутить корпус, чтобы передать максимальный импульс, и сразу выбросить согнутую руку вперёд.

Локоть влетел в челюсть с громким стуком. Кажется, по залу даже пробежалось эхо. Есть контакт.

Удивление в глазах трактирщика сменилось мутной пеленой. Его немного повело в сторону, огромное туловище стало заваливаться, но вдруг замерло в неустойчивом равновесии. Секунда, затем ещё одна... На миг появилось ощущение, что здоровяк сможет устоять на ногах, и зрители одобрительно загудели, чтобы поддержать своего фаворита. Однако их радость оказалась преждевременной — ещё через мгновение тяжеленая туша с грохотом повалилась на пол.

— Ну что, — я оглядел всех присутствующих. — Есть ещё желающие сыграть в размен?

Удивление зрителей было столь велико, что они не сразу поняли смысл моего вопроса. В зале повисла гробовая тишина, но уже через четверть минуты она сменилась галдежом и гомоном. В этой какофонии звуков невозможно было разобрать ни слова, однако общий настрой улавливался без проблем: желающих поиграть со мной в столь увлекательную игру больше почему-то не нашлось.

Зеваки быстро рассаживались за столы и хватали огромные кружки, словно надеясь спрятаться за ними — на меня они старались не смотреть и изо всех сил делали вид, что ничего не произошло.

На своих местах остались только та четвёрка, которую подозвал трактирщик, да мальчуган-разносчик, ставший поводом для случившейся заварушки. Ребёнок стоял с открытым ртом и переводил взгляд с меня на гиганта, валявшегося на полу.

Что же, пора валить, пока все замерли в недоумении — думаю, лучшего момента для того, чтобы покинуть этот гостеприимный уголок, не предвидится. Я сделал знак Марку, указав взглядом на дверь, и подхватил с лавки каменный топор.

— Да как так-то? — тихонько спросил мальчуган. В его голосе смешались удивление и обида — пацанёнок не мог поверить, что с папаней приключилась такая беда.

Я шагнул к выходу. Один из подельников трактирщика — тот, который стоял ближе всех — испуганно задёргался, не зная, как поступить: то ли уйти в сторону, то ли попытаться меня задержать. Я слегка помахал топором, зажатым в руке, и благоразумие взяло верх над безрассудством — мужичок осторожно шагнул вправо.

— Что? — взвизгнул мальчуган. Изумление в его голосе сменилось яростью. — Вы собираетесь его отпустить? Чего стоите?! Наподдайте ему за папку!

Четвёрка полу-уголовного вида мужичков восприняла призыв к мести без особого энтузиазма. Один из них — видимо, самый смелый — сделал робкий шажок вперёд, а остальные так и остались стоять на своих местах, переминаясь с ноги на ногу. Их можно было понять — я бы тоже не спешил лезть в драку с тем, кто только что одним ударом уронил на пол такую тушу.

Кроме того, Марк, прикрывавший мою спину, недвусмысленно намекал, что не останется в стороне, если начнётся заварушка. Увидев готового к бою разведчика, ребята совсем загрустили.

— Трусы! — мальчишка сперва обиженно поджал губы, но, осознав, что никто не горит желанием мстить за папку, решил личным примером показать, как нужно действовать.

Сжав маленькие кулачки и по-богатырски замахнувшись, он рванул в атаку со свойственной юности самоуверенностью. Смело, отчаянно, однако совершенно неэффективно.

Я перехватил его руку в запястье и вывернул кисть, надавив пальцами на ребро ладони — пацанёнок пискнул и против воли упал на колени.

— Пусти! Больно! Пусти, говорю! Пусти, или папка тебе наподдаст!

Подельники трактирщика, увидев, в каком положении оказался сынишка их предводителя, вяло зашевелились. Им по-прежнему не хотелось связываться с нами, однако вопящий во весь голос мальчуган вынуждал их действовать.

— Оно вам надо? — спокойно спросил я.

Судя по бледным лицам, лишние проблемы им были совершенно ни к чему.

Пацанёнок, заметив, что его самоотверженный порыв не смог пробудить в союзниках должного боевого задора, решил сменить тактику. Теперь в ход пошло давление на жалость.

— Спасите! — всхлипнул мальчуган. — Помогите! Он мне сейчас ручку сломает! Наподдайте ему как следует!

Круглые глаза наполнились слезами, губы задрожали, а подбородочек сморщился — если бы не опыт прошлой жизни, то я бы, наверное, сам его пожалел. Однако война и служба в Управлении отучили меня от излишней чувствительности — тот, кто слишком трепетно относился к противнику из-за его возраста, часто платил за это самую высокую цену. Так вышло, что детская рука иной раз убивает не хуже взрослой, поэтому нельзя очаровываться врагом, сколько бы лет ему ни было. Если хочешь жить, конечно.

В общем, выступление мальчугана не произвело на меня большого впечатления, чего нельзя было сказать о подельниках трактирщика — они страданиями пацана явно прониклись. Мужички насупились, взяли себя в руки и медленно, но довольно уверенно пошли вперёд.

Не самое умное решение, учитывая расклад. Пусть их четверо, а нас только двое, но мы вооружены, а они нет... Так что проблем не будет — тем более, до выхода рукой подать. Думаю, стоит только оказаться на улице, и от нас отстанут — вряд ли кто-то захочет устраивать разборки неподалёку от големов.

Марк напрягся, готовясь к бою. Я перехватил рукоять поближе к топорищу, чтобы уменьшить рычаг — так меньше риск убить кого-нибудь ненароком. Пора действовать. Сперва нужно толкнуть пацанёнка под ноги противникам — визжащее и дёргающееся тельце помешает им действовать слаженно...

Я уже приготовился было отправить мальчугана в недолгий полёт, когда сзади послышались приглушённые, но вполне различимые слова:

— Стоять. Не лезьте к ним.

Оказывается, трактирщик успел прийти в себя и глядел на своих людей мутным взором, кое-как оторвав голову от пола.

— А ты, Клоп, заткнись, — добавил он.

Услышав команду начальника, мужички с облегчением выдохнули и сразу же отошли в сторону — им явно пришлось по душе, что ситуация разрешилась без мордобоя. Мальчуган же, которому досталось столь подходящее прозвище, мгновенно перестал голосить и тут же подбежал к отцу, как только я отпустил маленькое запястье.

Трактирщик шевельнул ногой, опрокинув стоявшую рядом лавку, а затем прохрипел:

— Помогите встать.

Подчинённые метнулись к поверженному предводителю и с большим трудом оторвали неподъёмную тушу от пола. Спустя пару секунд гигант уже стоял передо мной, опираясь плечом на деревянный столб — оставалось только позавидовать здоровью этого человека.

Трактирщик ненадолго «завис», пристально глядя на меня, а затем громко — так, чтобы все посетители услышали — сказал:

— Теперь я понял, почему чародей не убил тебя. Ты интересный.

В зале раздались робкие и неуверенные смешки, но весельчака быстро заткнули соседи. Видимо, здесь было не принято смеяться, когда говорил хозяин, и его поражение в размене не могло этого изменить.

— Нужно было тянуть жребий, — продолжил трактирщик. — Если бы мне повезло, то я бы бил первым.

Он посмотрел на меня с таким выражением, что стало понятно — никаких шансов пережить этот удар у меня не было.

— Если бы тебе повезло, — по моим губам скользнула улыбка, — то я бы зарезал тебя до того, как ты замахнулся.

— Ты ловок с ножом, — трактирщик кивнул. Похоже, он не сомневался в моих словах. — Но потом тебе пришлось бы убегать отсюда. Город захотел бы отомстить за меня.

— Лучше бежать со всех ног, чем лежать с проломленным черепом.

— Тоже верно, — цыкнул языком здоровяк. — Но это неважно. Всё получилось так, как получилось. Ты победил в честном размене.

Трактирщик на мгновение замолчал, а потом «отлип» от столба, сделал пару неуверенных шагов и поклонился:

— И раз ты победил, то добро пожаловать к «Доброму Висельнику». Теперь ты и твои друзья под моей защитой. Отвечаю верёвкой.