Испытующий взгляд Каспара дал мне знать, что он не вполне поверил в то, что я так мало осведомлена о состоянии дел моего отца, однако моя возможная ложь не показалась ему значимой.

– То есть, ты собиралась бежать, куда глаза глядят? – с сочувствием произнес он. – Что за ребячество! Ты не можешь выступить одна против всего мира. Ты отвергаешь отца, отвергаешь мать, отвергаешь меня… Понимаю, ты обижена и обозлена, и я приношу свои извинения за то, как обошелся с тобой. Можешь мне не верить, но на самом деле я никогда не собирался тебе навредить. Если бы ты не заупрямилась, то неприятностей в твоей жизни случилось бы куда меньше. Даже боюсь представить, отчего ты сейчас похожа на выходца из преисподней, но не сомневаюсь, что тебе досталось не на шутку. Обязательно расскажешь мне, кто виноват в этих синяках и ранах – ему несдобровать, обещаю.

– Еще бы, только вам позволено распоряжаться мной по своему усмотрению, – пробормотала я.

– Дитя мое, сама ты распоряжаешься собой из рук вон плохо, – рассмеялся Каспар, не давая мне отвести взгляд. – Я виноват перед тобой, но, клянусь, я собирался загладить свою вину. Как только с герцогиней было бы покончено, я признался бы тебе во всем. В Эпфельредде установился бы привычный порядок, а ты при нем заняла бы место, подобающее дочери чародея, пусть даже не самого благонадежного, но уж точно славного и знатного. Ты бы стала тем, кем мечтала в детстве – ни один твой родственник не посмел бы смотреть на тебя свысока… О чем ты еще мечтала? Выйти замуж за этого сопляка? – он кивнул головой в сторону Искена, который дернулся так, будто на него выплеснули ведро крутого кипятка. – Обещаю, что ты сможешь это сделать безо всяких препятствий. Даже гордые Виссноки почтут за честь принять тебя в свою семью.

Констан, о котором я позабыла – так он тихонько и неподвижно сидел, вдруг издал растерянный возглас, заставивший Каспара усмехнуться – и улыбка эта вышла внезапно кривоватой.

– Ну что ж, мой юный друг, – произнес он в ответ на немое возмущение моего бывшего ученика. – Я же не стану противиться желанию Каррен. Видимо, я ошибался, посчитав, что она примет предложение того же рода от меня.

– Ах, госпожа Каррен!.. – в отчаянии воскликнул Констан. – Ну как же так?

Я молчала, закусив губу, и покачивая головой в ответ на мысли, проносящиеся в моей голове.

– Выйти замуж за вас, мессир? – голос мой был задумчив. – О, это и впрямь щедрая плата за мои услуги… Еще недавно мне бы хватило ее с лихвой, и вы об этом знали. Но теперь я все же пошлю вас в Lohhar’ag – и вам, и вашим замыслам там самое место. Я все еще благодарна вам за то, что когда-то вы спасли мою жизнь, но никогда не забуду того, как вы с нею играли.

– Ты думаешь, кто-то на моем месте обошелся бы с тобой милосерднее? – спокойствие в голосе Каспара показалось мне самую малость напряженным.

– О нет, разумеется, другой чародей действовал бы куда грубее и действеннее, и не тратил бы время на то, чтобы искать ко мне подход, – согласилась я. – Именно поэтому мне наплевать на судьбу вашей треклятой Лиги. Я не пошевелю и пальцем, чтобы помочь вам справиться с герцогиней Арборе, грызитесь с ней хоть еще десять лет кряду. Теперь я узнала все, что хотела, и ухожу.

– Дитя мое, – подал голос Артиморус, стряхнувший с себя сонливость в мановение ока. – Мы выслушали твои упреки, и ознакомились с твоим мнением, несмотря на то, что оно, в целом, ни на что не влияет. Прими совет от старика: тебе не стоит держаться за эту обиду, она в дальнейшем будет доставлять неудобства только тебе самой. Разумеется, ты не уйдешь отсюда сегодня. На улице скверная погода… впрочем, будь нынче солнечно и тихо, тебе все равно пришлось бы здесь задержаться. Жаль, что разговор с крестным прошел для тебя впустую, но вам ничто не помешает договориться в следующий раз…

– Я сказала, что уйду! – я резко вскинула голову, чувствуя, как сердце мое начинает стучать все громче.

– Юная дама, – наконец-то Артиморус решил говорить прямо, – вас никто не отпустит, пока вы не выполните все наши требования. Странно, что вы рассчитывали на какой-то другой исход, появившись здесь. Вы казались мне более здравомыслящей особой.

Я обвела взглядом всех присутствующих, наблюдая за тем, как изменяются выражения их лиц: старый маг уже не пытался изображать рассеянное добродушие и напоминал мне теперь одного из хищных северных ящеров, чучела которых хранились в музее Академии. Несколько минут назад я могла бы подумать, что пост Главы Лиги отойдет через пару лет к Каспару, однако теперь я поручилась бы за то, что Артиморус будет править чародеями еще добрых пару десятков лет – если, конечно, сумеет вышибить из Эпфельредда герцогиню Арборе. Мой крестный, напротив, выглядел разочарованным и уставшим, но, к моему удивлению, в его взгляде не чувствовалось злости – скорее, то было сожаление. Констан окончательно стушевался, но все еще с надеждой поглядывал на Каспара, словно ожидая, что тот объяснит, отчего замысел, выглядевший столь привлекательным на словах, в жизни оказался несколько кособоким.

Мои спутники казались одинаково подавленными – у каждого из них на то была своя причина, но я видела, что каждый из них по-своему сочувствует моему поражению. «Зачем вы пришли сюда? – читала я немой вопрос в глазах опечаленного Мелихаро. – Стоил ли этот разговор свободы?». «Мы ведь могли сбежать!» – вторил ему унылый взгляд магистра Леопольда. Выражение лица Искена было более сложным – оно и немудрено, не каждый день узнаешь, что тебе придется жениться, что бы ты сам по этому поводу не думал.

– Мессир, – повернулась я к Каспару, зная, что в последний раз обращаюсь к нему с какой-либо просьбой. – Скажите господину Артиморусу, что меня нельзя ни к чему принуждать – из этого не выйдет ничего хорошего.

– Каррен, твое упрямство не оставляет нам выбора, – был ответ. – Времени совсем не осталось, герцогиня Арборе хочет с тобой встретиться и уже не верит нашим отговоркам. Мы должны как можно скорее показать, что ты все еще на нашей стороне.

– В сотый раз повторяю, что я не на вашей стороне, – зло отрезала я.

– Ты принадлежишь нам, – властно объявил Артиморус. – Довольно споров! Отныне ты будешь делать лишь то, что тебе прикажут!

– Вы ошибаетесь, – произнесла я твердо, и, отбросив последние сомнения, сняла шапку – в первый раз с тех пор, как поклонилась на прощание гробнице Горбатого Короля.

Я знала, что Артиморус и Каспар не сразу поймут, что за предмет украшает мои грязные спутавшиеся волосы, но они обязаны были почувствовать, какая безграничная древняя сила заключена в этом простом серебристом ободке. Она ждала лишь того, чтобы я позволила ей раскрыться – и мне стоило немалых усилий все это время оставлять без ответа ее призывы. Теперь же, когда я уступила ее требованиям, всплеск высвобожденной энергии отозвался в теле каждого из нас дрожью, а я отдала короне свой первый мысленный приказ.

– Что это? – воскликнул Артиморус, тщетно пытаясь пошевелиться.

– Корона… – в ужасе произнес Искен, до того упорно хранивший молчание, явно не желая лишним словом ухудшить свое положение. – Ты все-таки взяла ее! И надела!.. Этого же нельзя было делать ни в коем случае!

Мелихаро с Леопольдом дружно застонали, и демон, мученически закатив глаза, вскричал:

– Так вот почему вы не выбросили эту шапку сразу же после того, как мы выбрались на свет божий! А я-то верил, будто это оттого, что она вам нравится!..

– Это прекраснейшая шапка, – с чувством ответила я. – И я бесконечно вам за нее признательна, господин Мелихаро.

– Венец Горбатого Короля! – моему крестному хватило этих слов, чтобы угадать, с чем он имеет дело. – Безумный Аршамбо был прав! Но как…

Тут он перевел взгляд на Искена, чей вид выражал одновременно потрясение, испуг, вину и добрый десяток чувств того же неприятного рода.