После приятного золотисто-розового света зарождающегося рассвета, к которому успели привыкнуть мои глаза, подземелье храма, где ожидали меня мои спутники, показалось мне вдвойне отвратительным местом. Я успела заметить, что Леопольд, небрежно развалившись, сидел на ступенях, у самого подножия арки, Мелихаро держался совсем рядом с порталом, нервно расхаживая взад-вперед, а вот Искен стоял поодаль, мрачно и неотрывно глядя исподлобья в сторону портала. Видимо, отсутствовала я не так уж долго, но времени прошло достаточно для того, чтобы со скуки они успели перегрызться между собой и поклясться более не заговаривать друг с другом, ведь иначе объяснить молчание, сохранявшееся между ними, я бы не смогла. Все эти мысли за пару мгновений пронеслись у меня в голове, пока я делала первый шаг из-под арки, но не успела я издать хоть звук, как почувствовала, что непреодолимая сила возвращает меня назад. Я бросила взгляд на свои руки, внезапно онемевшие, и увидела, что их оплел плющ, еще недавно бывший всего лишь рисунком на стенах. Шипы, которые так не понравились магистру Леопольду, вдруг блеснули медью, и впились в мои руки, как клыки хищного зверя. Я была прикована к стене магическими цепями, все крепче обвивающими мое тело, все ближе подбиравшимися к сердцу…

– Да чего же ты ждешь, тупица?! – закричал Искен, обращаясь к Мелихаро, но, впрочем, так и не сделав ни одного шагу в мою сторону. – Пришел твой черед!

Я не могла повернуть голову, побеги уже оплели ее тугим венком, сжимающим мои виски не хуже стального пыточного обруча – но мне показалось, что руки моей коснулось что-то теплое. А затем давление на мою грудь ослабело и я, хрипло закашлявшись, повалилась на пол, освобожденная от оков. Все еще задыхаясь и отплевываясь, я поднялась на ноги с помощью магистра Леопольда и Искена, и попыталась было оглянуться, чтобы увидеть, что происходит с Мелихаро, занявшим мое место. Но Искен удержал меня и тихо сказал:

– Не стоит тебе на это смотреть, это все равно не облегчит его судьбу. Расплата не продлится долго, нужно просто подождать…

Но я, со злостью оттолкнув и его, и магистра Леопольда, уже в отчаянии пыталась разорвать стебли, опутавшие демона как кокон. Побеги проклятого плюща оказались крепки, словно внутри них была спрятана стальная нить, я тут же изрезала о них ладони – но не останавливалась, не слыша увещеваний чародеев, пытавшихся меня остановить. И в самом деле, никакой пользы мои попытки освободить демона не принесли – стебли и листва, получив свое, просто осыпались каменной пылью, в которой можно было заметить прозелень старой выцветшей краски.

Мелихаро, рухнувший к моим ногам, был бледен, однако стоило мне упасть рядом с ним на колени и позвать его по имени, от волнения путаясь между старым и новым его прозвищами, как глаза демона открылись, а губы зашевелились – он пытался сказать, как мне показалось: «Какая гадость!».

– Похоже, господин демон, вы на неопределенное время перестали быть демоном, – произнес Искен, указывая на руки Мелихаро: черные загнутые когти исчезли бесследно. – Не думаю, что магическая наука сможет дать вам ответ на вопрос, как скоро вернется к вам ваша сила. Допускаю, что ваша энергетическая регенерация займет меньше времени, чем у чародея, но не удивлюсь, если к тому времени вы в полной мере познаете главные недостатки человеческого существования – а именно старение и болезни. Да и фамильяром Рено вам уже не стать, никакой пользы из вас ей уже не извлечь…

– Господин Мелихаро гораздо больше, чем фамильяр, – перебила я Искена с пылом, немало удивившим даже меня саму. – Он мой самый близкий друг, и судьбы наши отныне связаны неразрывно. Мне нет никакого дела до его демонических качеств, ведь человечности в нем имеется с лихвой – куда больше, чем во всех знакомых мне людях разом. Слышите, Мелихаро? Я никогда не желала принять в дар вашу силу, но это не означает, что…

– Право же, госпожа Каррен, вы совершенно зря меня утешаете, – пробормотал Мелихаро, который, как мне показалось, от моих слов пришел в большее душевное волнение, чем от воздействия ненасытного волшебного плюща. – Я довольно долгое время жил безо всяких сверхъестественных способностей и свыкся с их отсутствием. Для службы у госпожи ван Хагевен, признаться честно, не хватит сил и у трех демонов, а если вы, Каррен, когда-нибудь обзаведетесь домом… где-нибудь в тихом славном местечке, подальше от Изгарда… то, надеюсь, моих оставшихся умений хватит для того, чтобы присмотреть за порядком в нем…

Произнося последние слова Мелихаро произнес едва слышно – возможно, то было следствием общей слабости. Однако, когда магистр Леопольд растроганно произнес: «К тому же, я всегда буду рядом и смогу вам помочь!», демон весьма живо вскричал: «Вот уж никогда не пожелал бы этого!» и поднялся на ноги куда быстрее, чем можно было ожидать от существа, только что расставшегося с большей частью своих сил.

– Постойте! – обратился он ко мне. – Но почему же вы молчите о том, ради чего это все затевалось? Вы нашли гробницу? Вы видели корону?

Искен, который после моей речи в защиту Мелихаро приобрел холодный и отстраненный вид, тоже встрепенулся и вперил в меня горящий взгляд.

То, что я собиралась сказать своим спутникам, и без того заставляло меня испытывать сильнейшую неловкость, поэтому мне пришлось пару раз глубоко вдохнуть, прежде чем произнести нужные слова и выглядеть при том уверенно.

– Да, я видела гробницу, – сказала я, не пряча глаза. – И видела корону. Но я поняла, что не имею права отдавать ее в руки Аршамбо. Она не должна попасть в руки чародеев. Маги не смогут распорядиться ею честно и с пользой, они всего лишь люди – и далеко не самые лучшие.

Тут я перевела взгляд на демона, и, шмыгнув носом, тихо прибавила:

– Простите меня, господин Мелихаро.

Но, демон, к моему удивлению, вовсе не возопил о своей напрасной жертве и не разразился гневной речью – напротив, лицо его просветлело, и он с явным облегчением воскликнул:

– О, я надеялся, что у вас на это достанет ума! Славьтесь боги небесные и подземные, что за чудная новость!

Искен, напротив, выглядел, как громом пораженный.

– Ты не взяла ее? Но как… Столько усилий, столько риска… – лицо его отражало душевное потрясение, и я никогда не видела молодого чародея таким взволнованным. – Увидеть ее – и отказаться? Я не верю… ты хитришь, Рено! Ты что-то задумала!

Я простодушно развела руками.

– Как видишь, я вернулась ни с чем, Искен. Ты сам говорил, что магистр Арашмбо безрассуден – как можно отдать ему столь опасный артефакт? Хоть я и не верю до конца в то, что он намеренно желал меня погубить…

– Не веришь? – Искен, впав в какую-то разновидность отчаяния, вцепился в свои волосы. – Чертово заклятие портала прикончило бы тебя, не расскажи я об уловке с ритуалом кровного братания!

– Быть может, магистр просто об этом не знал, – пожала плечами я. – Ты же сам говорил, что ваша тайная комиссия имела доступ к самым запретным книгам и документам. Но что толку это обсуждать… проще всего узнать правду у самого магистра!

– Ты собираешься к нему вернуться с пустыми руками? – Искен выглядел сбитым с толку окончательно. – И что ты ему скажешь?

Тот же самый вопрос читался и на лице Мелихаро, а магистр Леопольд с беспокойством прибавил: «Вы всегда отличались последовательностью, госпожа Брогардиус, но я впервые вижу, чтобы последовательность так явно входила в противоречие со здравым смыслом!».

– Скажу, что короны там не было, – ответила я, оставив без внимания замечание магистра. – Излишний романтизм заставляет магистра Аршамбо пускаться в авантюры и проявлять безрассудство, но я хочу верить, что в главном он не лжет. Если он и впрямь видит, что чародеи пошли по неверному пути и желает сделать этот мир менее жестоким и подлым, то я хочу остаться при нем, чтобы помогать в его начинаниях. Короны Короля-Горбуна у него не будет – и это значит, что путь к переменам будет долгим и трудным, но зато он точно будет верным.