– Да, я готов за вас расплатиться, в отличие от некоторых!

– И чем же это, позвольте узнать?! – Искен, ненадолго растерявшийся, моментально пришел в бешенство, ведь к его порушенным планам прибавилось еще и сокрушительное поражение в борьбе за мою признательность. – Где вы возьмете хоть толику магических сил, господин секретаришка?

– О, не волнуйтесь, мессир Висснок, этого добра у меня больше, чем вы думаете! – отозвался Мелихаро, и, уже не таясь, скрестил когтистые руки на груди.

От неожиданности Искен отшатнулся, однако тут же, отбросив всякие соображения приличий, произвел серию магических жестов, позволяющих видеть сквозь чары личины – что почиталось за открытое оскорбление в чародейских кругах, ведь ничего приятного глазу подобными чарами обычно не маскировали.

– Демон! – воскликнул чародей, присмотревшись. – Полосатая мерзкая тварь с Северных Пустошей! Постойте… – на секунду он задумался, что-то сопоставляя. – Да это же фамильяр Сальватора, как же я сразу не догадался! Снова ложь, Рено – ты же говорила, что знать не знаешь ничего о своем батюшке! И поглядите – он приставил к тебе своего слугу!

– Это не твоего ума дело, – ответила я резко, не желая ввязываться в объяснения, которые ясно показали бы, как плохо я сама разобралась в сути своих отношений с Сальватором.

– Демон… – повторил Искен, сузив глаза, а затем неподдельно вздрогнул всем телом. – Я позволил грязному демону влезть на свою спину!.. Погодите-ка! – выражение его лица стало воистину пугающим. – Ты, толстая скотина, наверняка умеешь ползать по стенам, точно навозная муха, да и перелететь тот зал тебе не составило бы труда. Так какого лешего я тащил тебя на своем горбу? Это… Это непростительно! Я вызвал бы тебя на дуэль, подлая нечисть, но это слишком большая честь. Решено – я прикончу тебя сразу же, как только…

– Искен! – сурово отчеканила я. – Это мой демон и он, между прочим, оказал мне услугу, которой я не дождалась бы от тебя. К тому же, он лишь из-за досадного недоразумения не стал моим личным фамильяром, и, если разобраться, это не так уж сильно отличается от кровного братания. Господин Мелихаро, я согласна.

– Ну уж нет! – решительно произнес Искен, становясь между нами и обращая ненавидящий взгляд на демона. – Я не позволю тебе брататься с нечистью! Это абсолютно неприемлемо! Я… Я согласен участвовать в ритуале.

Последние слова он произнес с такой мукой, что мне стало не по себе -казалось, что молодой чародей окончательно обезумел от злости и ревности.

Но окончательно меня испугали слова магистра Леопольда.

– Я тоже мог бы расплатиться с порталом за госпожу Брогардиус, – произнес он, стеснительно глядя куда-то в сторону. – Если разобраться, мне давно уж не пригождались мои магические способности. Я как раз подумывал о карьере бродячего проповедника – мне кажется, в ближайшее время это станет прибыльным делом!

– Это ненамного лучше демона! – в сердцах перебил его Искен, выглядевший вконец растерянным и обозленным. – Сударь, тех неприятностей, которыми вы будете щедро делиться с Рено, хватит для того, чтобы ее жизнь никогда не была спокойной!

Разумеется, он был прав, но к тому времени я прониклась глубочайшим убеждением, что от магистра Леопольда мне вовек не избавиться, будем ли мы связаны какими-либо ритуалами или же нет. Поэтому я пытливо вглядывалась в лица своих нежданных спасителей, пытаясь сообразить, кто из них принесет больше хаоса и разрушения в мою жизнь, и без того никогда не отличавшуюся упорядоченностью. Сомнения, отразившиеся на моем лице, немедленно возмутили моих спутников, каждый из которых полагал, что уж его предложение абсолютно точно превосходит щедростью и пользой прочие. Они принялись обвинять друг друга наперебой в злом умысле, корысти и обостренном собственническом инстинкте. Лишь предложение магистра Леопольда, выдающее то, как много в его жизни значат азартные игры, заставило спорщиков умолкнуть.

– Нам нужно бросить жребий! – сказал магистр, и достал из бездонного кармана игральные кости, по-видимому, так же, как и фляжка, входившие в список самых необходимых ему вещей.

Я хотела было сказать, что меня оскорбляет подобное равнодушие к моему мнению, однако по здравому размышлению, положиться на волю слепого случая казалось наиболее простым решением, в некоторой степени снимающим с меня ответственность за последствия.

– Я согласна, – сказала я, сделав вид, что не заметила, как дружно пропустили мои слова мимо ушей участники спора. Они присели около каменных ступеней, послуживших для них подобием игрового стола, и начали новые препирательства – теперь уж по поводу того, кто бросит кости первым.

Наконец, ими решено было соблюдать очередность согласно старшинству. Первым, таким образом, пытал счастья демон, так и не признавшийся, сколько ему исполнилось полных лет, но громко повторивший несколько раз, что по демонским меркам он все еще весьма юн и отнюдь не вышел из брачного возраста.

Изначально казалось, что у демона маловато шансов на победу – ему досталось всего четыре очка. Но результат магистра Леопольда оказался еще более скромным – тройка. Когда очередь бросать кости дошла до Искена, тот походил на ожившего покойника – на его лице, как на чистом листе бумаги было написано, что он до смерти страшится потери магических способностей, более всего на свете хочет отказаться от своих слов и из последних сил заставляет себя участвовать в этой игре. Я сделала вид, что отвлеклась на чтение надписей у арки, и лишь краем глаза следила за тем, как он метал кости.

– Два очка! – воскликнул демон, торжествуя. – Судьба к вам не слишком-то благосклонна, сударь!

– Я замечаю то же самое в последнее время, – голос Искена казался чуть надтреснутым, как это бывает у людей, смирившихся с поражением – или не желающих выдать свои истинные чувства.

Неожиданно для себя я почувствовала, как на душе стало легче – возможно, то исчез груз вины, которую я испытывала с тех самых пор, как отказалась принять Мелихаро в свои фамильяры. Однако я не стала бы утверждать, что дело было только лишь в этом: за последнее время я убедилась, что изо всех существ нашего мира доверяла одному лишь демону, и это будничное скучное чувство, если разобраться, являлось куда лучшей предпосылкой для совершения обряда кровной связи, чем все те противоречивые эмоции, которые вызывал у меня Искен.

– Ну-с, и в чем заключается тот древний ритуал? – обратилась я к Искену, не желая продлевать тягостное молчание, воцарившееся сразу же после его слов. – Надеюсь, для него не требуется употреблять кровь внутрь? Бесконечные формулы, написанные собственной кровью, я тоже не жалую, признаюсь честно…

От пережитых волнений лицо Искена осунулось и напоминало мне тот фантом, что некогда был послан ко мне Констаном. Бесцветным голосом он заверил меня в том, что ритуал не слишком кровожаден, а его древность сама по себе является гарантией исключительной простоты действа.

– Вам нужно поклясться перед лицом духов огня, воды, земли и воздуха, что ваша дружба нерушима, и что клятвы, обещания и долги отныне и впредь являются общими вашими обязательствами, – монотонно говорил он. – Затем каждый из вас сделает надрез на своей ладони, и вы пожмете руки, смешав вашу кровь.

Я с сомнением уставилась на свою грязную ладонь, но оставалось только надеяться, что духи стихий не настолько брезгливы, чтобы признать наше с демоном братание недействительным из-за крайней неопрятности участников обряда. О прочем волноваться и подавно не стоило. Искен несколько раз произнес слова клятвы на древнем наречии, а затем лишь бесстрастно поправлял меня, когда я, повторяя за ним, ошибалась в ударениях. Мелихаро же в точности воспроизвел клятву, выслушав ее всего лишь один раз, и я невольно позавидовала демонической памяти – хотя, возможно, то был и сугубо профессиональный секретарский навык.