– Мне полагалось собрать богатое приданое, – серьезно ответила я, невольно впав в задумчивость. – И я приложила к тому все усилия.
Воцарилось молчание – Каспар и Артиморус, обменявшись взглядами, напряженно размышляли, как расценивать мои слова, принимать ли их во внимание или же посчитать неудачной шуткой. Мне же не хотелось пока что уходить от исходного предмета обсуждений, поэтому я встряхнула головой, прогоняя отрешенность, и вернулась к прежнему тону.
– Забудьте о кольце, мессир, – обратилась я к Каспару, сделав нетерпеливый жест. – Я все же хочу убедиться в том, что правильно поняла ваши намерения. Ведь именно с вашего разрешения был устроен побег Сальватора из Армарики, когда стало ясно, что след мой потерян? Не так уж много людей знали, что фамильяр Сальватора жив и остался при мне. Еще тогда я заподозрила, что только в вашу голову могла придти подобная идея, но продолжала надеяться, что у этого случая найдется другое объяснение… Должно быть, вы и впрямь сочли, что пришло время крайних мер, раз позволили Сальватору выйти на свободу – но этот план себя не оправдал. Когда Констан случайно повстречался со мной у городских ворот, и поспешил донести вам, что видел меня в обществе Искена, вы решили, что я, пребывая в отчаянии, обратилась за помощью к старому знакомому. Выследить его укрытие в трущобах не составило труда, ведь первым делом он отправился к мессиру Артиморусу, не подозревая, что его дом – это ваш дом, – не удержалась я от соблазна передразнить интонации старого мага. – За ним отправился Констан, снабженный приказом с подписью Главы Лиги, и вскоре я очутилась здесь, в этом доме. Меня разрядили, точно куклу, отмыли и прихорошили, насколько это было возможно, а затем прозрачно намекнули, что я смогу сохранить все это, лишь проявив покорность и послушание. Дешево же вы их оценили, господа – в пригоршню блесток!
– Ты была очень красива в том платье, Каррен, – заметил Каспар, но я лишь фыркнула:
– Ну конечно же, вы наверняка лично следили за моим преображением. Но вряд ли вы рассчитывали всерьез на то, что я куплюсь на тряпки. Признаться честно, я ничего в них не смыслю, так что даже не смогла оценить по достоинству ваш щедрый дар. Времени у вас оставалось в обрез, герцогиня вот-вот должна была прибыть, и предъявить ей утерянную дочь следовало как можно быстрее. Однако даже вы не могли поручиться за исход нашей с ней встречи. Я никогда не была лояльна к Лиге, и, как вы подозревали, легко могла отречься от чародейства, переметнувшись на сторону матери – прояви та хоть немного доброты ко мне, одинокой сиротке. И вы решили вбить между нами надежный клин, зародив во мне ненависть к герцогине, способную затмить даже самое неистовое желание обрести мать. Вы не пожалели меня, взвалив на мои плечи невыносимый груз ответственности за вашу смерть… – тут мой голос сорвался, но я продолжила, упрямо глядя в глаза Каспару. – Вы же знали, как я к вам отношусь и воспользовались этим, рассудив, что чем больнее мне будет – тем вернее ваша затея. Расчет оказался верен – мне было так больно, что сердце мое едва не разорвалось, и я сделала все так, как вы того хотели…
– И ты должна понимать, почему я так поступил, – мягко ответил Каспар, ничуть не смутившись. – Иногда приходится принимать жестокие решения, когда на кону стоит судьба множества людей. Герцогиня Арборе богата, влиятельна и сильна – она уже доказала, что пойдет на все, лишь бы изгнать чародеев из княжества. Она не отступает и мы вынуждены отвечать тем же. Так уж случилось, что ты могла помочь Лиге – но не захотела бы, ведь молодости свойственно идти на поводу необдуманных порывов. Сейчас ты ненавидишь чародеев, но кто знает, что обо всем этом ты будешь думать через пять лет… или десять… Ты бы заняла высокое положение, тяготы прошлого сгладились бы в твоей памяти – у кого в молодости не случались разочарования?.. И глядя на мир, окружающий тебя, ты знала бы, что мир и покой в нем сохранился благодаря тебе…
– Ха! Стало быть, я все еще нужна вам! – воскликнула я, хлопнув в ладоши от недоброго веселья, переполнявшего меня. – Иначе к чему бы эти сладкие речи?
– Нужна, – не стал отрицать очевидного Каспар, а Артиморус задушевно прибавил: «Еще есть время все исправить, дитя мое».
– Герцогиня Арборе все еще желает встретиться со мной? – спросила я после небольшой заминки. Мелихаро смотрел на меня с такой тоской и осуждением, что язык отказывался мне повиноваться, но я не могла пока что объяснить демону, отчего продолжаю расспросы.
– Из донесений мы знаем, что она до сих пор неважно себя чувствует, – уклончиво отвечал Каспар. – Этим объясняют странную нерешительность, которая ею овладела. Обычно эта дама деятельна и энергична точно саламандра в раскаленном кузнечном горне. Мне довелось с ней побеседовать открыто – это сущий дьявол в юбке, одной ее ненависти хватит для того, чтобы сравнять с землей стены Академии, но, к несчастью, она вдобавок еще и сказочно богата. Мы также знаем, что ее сторонники, до сей поры возлагающие большие надежды на ее приезд в Изгард, заметно сникли, не понимая, отчего их покровительница впала в хандру и бездействует. Правда известна всего нескольким людям в столице…
– О нет, только не это! Я теперь знаю тайну государственной важности! – магистр Леопольд, доселе стоически выносивший все повороты этого неприятно разговора, не выдержал открывшейся ему истины. – Какой кошмар! Я ведь не просил – вы должны это учитывать!
– Вы поздно спохватились, мессир, – пожал плечами Каспар. – Быть может, в будущем вы дважды подумаете, прежде чем ввязываться в подобную историю. Но я, признаться честно, не вижу, чтобы у вас имелось сколько-нибудь продолжительное будущее… по крайней мере до того, как вы научитесь помалкивать.
Даже грязь не скрыла того, как посерело лицо у магистра Леопольда после этих слов. Искен стал сжимать бледные губы еще суровее, а Мелихаро, сил которому придавала неистовая неприязнь к Каспару, издал презрительное сопение.
– И вы считаете, что я должна стать вашим послушным орудием? – спросила я, уже не пытаясь скрыть своего отвращения. – Мне стоит позабыть то, как со мной обошлись?
Артиморус грустно вздохнул и с озабоченным видом покачал головой, словно говоря: «Нынешняя молодежь принимает все слишком близко к сердцу» – я уже успела привыкнуть к его сетованиям, за которыми скрывалось одно лишь желание выглядеть чуть безобиднее, чем оно было на самом деле. Я не питала иллюзий по поводу его молчания: право вести разговор он уступил Каспару лишь оттого, что считал, будто тот быстрее возьмет меня в оборот. Старый маг все еще был опасен, и я не собиралась об этом забывать.
– Но у тебя нет иного выбора, Каррен, – голос Каспара стал строже и суше. – Тебе придется выбрать сторону, к которой ты примкнешь. Сомневаюсь, что ты прониклась теплыми чувствами к своей блудной матери, иначе ты отправилась бы прямо к ней, а не стояла бы сейчас здесь, передо мной. Если ты оттолкнешь и нас, чародеев, что тебе останется? Бегство? Но куда? Из твоих слов мне ясно, что ты все-таки встречалась с Сальватором… Неужели ты решила примириться с ним? Да, я начинаю сожалеть о том, что помог ему сбежать, старый лис перехитрил меня и не привел к тебе. Но не думаю, что из его затеи выйдет толк. Ненависть к Лиге у вас в крови, но если твой максимализм можно объяснить молодостью, то его бунт может происходить только из излишней самоуверенности. Даже Лига пока что оказалась не в силах остановить герцогиню Арборе с ее наглым, скучным божком, что же он надеется ей противопоставить? Или он думает, что она никогда не доберется до островов Иоферре? Что стены его укреплений нерушимы?.. Я слышал о том, что он объявил Лигу упраздненной и собирается создать новую чародейскую общину, но не подозревал, что ты поддержишь это глупейшее начинание…
– Благодарю вас, мессир, за известия о Сальваторе, – сдержанно отозвалась я. – Признаться, я не слыхала о том, куда он подался после своего побега. Он не говорил мне о своих планах, посчитав, что я слишком предана вам, и я не видела смысла его разубеждать.
