— Неделю тебе на раздумья, — холодно бросил Райдс. — Иди.
Она прошла на свое место, но не могла работать, мысленно все время возвращаясь к ультиматуму. Вот и все. Неужели придется уходить?
Дома девушка попробовала мягко намекнуть Афанасию Петровичу на неприятную ситуацию, в которой она оказалась. Но тот только обрадовался, услышав имя Бенджамина Райдса.
— В секретари позвал? Дело хорошее, эта фамилия в городе много значит. Работай старательно, понравишься ему и продвинешься по службе, не переживай, внучка!
И Даяна не стала больше ничего говорить.
В воскресенье она проснулась рано, старик еще спал. Сварив кофе и оставив на плите, она тихонько выбралась из квартиры и зашагала по пустынной улице к реке. Кончался май, наступало лето. Здесь оно было совсем не таким, как в Яранске. Жары не было, северная река и близкое холодное море нагоняло на город постоянную сырость, часто шли дожди. Независимо от своей тяги к Блейзу, она скучала по южному лету.
Восторг ушел. Серое небо стало тяготить ее. Темно-зеленая хвоя хорошо сочеталась с темными облаками и готической архитектурой, но она все больше понимала, как не хватает ей голубого неба и нежной зелени, и ярких цветов в клумбах. Почему-то здесь таких растений сажали гораздо меньше.
Прогулявшись по набережной, Даяна повернула на центральный бульвар, к Императорской библиотеке. Забавно, но крыс не угадал — похоже было, что в Яранске библиотека занимала чуть не вдвое больше места. Но кое-что в секции древностей она все-таки нашла. Там лежали, покрытые столетней пылью, не книги даже — свитки из кожи, завернутые в льняную материю. Библиотекарь, удивленный интересом юной девушки к древнему старью, указал ей на один из свитков, и Даяна осторожно развернула его над столом в читальном зале. Буквы читались с трудом, и язык был странноват, но это был настоящий трактат об истинных парах от неизвестного шамана.
Сначала Дайке показалось, что она не узнает ничего нового. На первых листах шли долгие описания благословений луны и способов заключения брака, с плохо изображенными фигурами мужчины и женщины. Это что, Камасутра такая для древних? Дайка усмехнулась и прочла следующий лист, из которого следовало, что она сделала непоправимую ошибку в самом начале.
Оказалось, что не привязываться сильнее можно было. Нужно было просто расстаться сразу, и не работать вместе, не общаться, не дружить, а самое главное — не влюбляться в проклятого оборотня. Познав любовь истинной пары, человек — или волк — не мог больше утолить тоску. Луна обретала над ним полную силу, и зов становился невыносимым.
Ошеломленная, Даяна поблагодарила библиотекаря и вышла под срывающийся дождь на бульвар. Плащ плохо помогал от дождя, но она не замечала капризов погоды.
Значит, это уже любовь. Поэтому так ноет сердце, так тянет обратно, и такими глупыми кажутся прошлые решения. Привязана к нему навсегда, — повторила про себя девушка и застыла над рекой, рассматривая сотни крохотных кругов, расплывающихся по поверхности. А так ли это плохо? Я люблю его, — поняла она совершенно отчетливо. Люблю, и не могу, и не хочу без него жить. Пожалуй, пора возвращаться.
За вечерним чаем Даяна завела с Афанасием Петровичем серьезный разговор.
— Кажется, мне лучше вернуться.
— Не понравилось у нас? — грустно усмехнулся старик. — Или по семье тоскуешь, Даечка?
— И по семье тоже, — Дайка помедлила и призналась: — Я ведь не просто так приехала. Есть один мужчина…
Афанасий Петрович только качал головой, слушая сбивчивый рассказ девушки.
— Я слыхал об истинных. История помнит случаи, когда они были в императорской семье, а я волею судьбы немного был связан с имперским кланом по работе. Теперь, конечно, это кажется людям легендой. Приукрашенным бытием обычного брака по любви…
— Значит старые книги не лгут? — спросила Даяна.
— Нет, не лгут. И если я правильно помню, это счастливая случайность для пары. Разве нет? Каждый оборотень мечтает быть благословленным луной.
— Мечтает, — кивнула девушка. — Правда, я не оборотень. Но я прочла, что это особенная связь, и она приносит настоящее счастье. Тем более, если полюбить свою пару, а этого ведь трудно избежать.
— Вам, видимо, не удалось? — внимательно посмотрел на нее Афанасий Петрович, и Даяна только улыбнулась в ответ и опустила глаза.
— Что ж, если вам повезло найти друг друга, отчего же ты сбежала, Даечка?
— Теперь я и сама не знаю. Не стоило мне бороться с луной. Пожалуй, завтра возьму расчет и поеду домой.
Афанасий Петрович потрепал ее по голове и ушел в свою спальню, а Дайка еще долго сидела на кухне, допивала земляничный чай и листала столичные газеты.
На работу Даяна пришла пораньше, надеясь поймать начальницу. Но госпожа Сиен задерживалась, и пришлось говорить с ней на обеденном перерыве. Та была неприятно удивлена.
— Ну, дорогая моя, ты конечно свободный человек. Но у тебя есть контракт, и обязательство доработать месяц до конца. Сейчас как раз отчетный период, закончишь свои дела — и увольняйся.
Дайка вышла из кабинета начальницы немного расстроенная, но скоро успокоилась. До конца месяца оставалась всего неделя. Уж неделю-то можно доработать, сдать все отчеты и — на свободу с чистой совестью. Чтобы руководство ни в чем не могло упрекнуть ни ее, ни Калугина, который за нее просил.
Глава 28
Над Яранским лесом поднялась багряная луна. Верхушки древних елей, окрашенные алым светом, казались по-особенному зловещими. Блейз приехал в охотничий домик раньше всех и нервно расхаживал, косясь в окно на тусклый красный круг. Его томили неприятные предчувствия.
И они оправдались в полной мере. Мало ему было того, что он постоянно сходил с ума, вспоминая Даяну. Еще и охота шла не как надо.
Он мчался первым в стае, но луна пряталась за облака от неверного ей оборотня и словно дразнила его. Ему слышался шепот со всех сторон «Я же говорила! Говорила тебе! Приказов луны не ослушиваются. Волк! Ты не волк!»
Блейз замедлился, и Лиам недоуменно взглянув, обогнал его, возглавив стаю. Они стали удаляться, а он сбитый шепотом, потерял скорость, нюх, споткнулся и рухнул в какую-то яму, оборачиваясь на ходу.
Выбравшись, цепляясь за выступающие корни деревьев, он, придерживая чудом не сломанное, но сильно ушибленное запястье, похрамывая, побрел обратно в домик, не рискуя больше обращаться.
Он был зол, расстроен и обиженно взбешен. Накинул брюки и рубашку, налил себе выпить и плюхнулся в кресло. Чувствовал себя отвратительно, охота не удалась. Луна снова выглянула из-за облаков в окно, светя алым ему прямо в глаза.
— Понял я, понял! — вскричал Блейз. — Хватит!
И багровый диск, будто услышав, скрылся за елями.
Напился он тогда неслабо. Друзья ничего не спросили, вернувшись, а он ничего не сказал им. Только позже, уже ночью, когда все уехали или ушли спать, и они с Лиамом остались одни в большом зале, а алкоголь уже начал основательно плавить мозг, Блейз пожаловался другу на свою нелегкую долю.
— Удрала моя пара… — бормотал он, свесив голову на грудь. — Удрала неизвестно куда.
— Так узнай, — спокойно сказал Лиам. — Узнай и верни.
— Да, — неопределенно сказал Блейз и тут же уснул прямо в кресле, выронив бокал.
Пробуждение было тяжелым. Он со стоном сполз с кресла и встал, потягиваясь. После ночи, проведенной в скрюченно позе, тело ломило, как будто его били палками. В голове стоял гул. Поморщившись, Блейз открыл маленький холодильник у стены и достал минералку. В доме было тихо. Может быть, кто и спал еще наверху — проверять он не стал, просто уехал.
Уехал туда, где привык искать совета с самого детства.
Старый шаман как будто ждал его. На огне снова кипело какое-то варево, а сам он, покуривая трубку, покачивался в любимом деревянном кресле.
— Садись, внучек, рассказывай, — пророкотал шаман, на секунду достав мундштук изо рта.
Блейз готовил эту речь всю дорогу, поэтому начал без вступлений, горячась все больше:
