— Пожалел это мясо? — искренне удивился Всадник.

— Я из мяса, ашт, — холодно улыбнулся парень и, сделав шаг вперед, ударил Всадника по шее.

Лязг и застывший в десятке сантиметров от кожи полукровки меч стал неожиданностью. Рукоять кнута, преградившая ему дорогу, заставила выругаться. Дальше пришлось убираться из-под удара разозленного Всадника.

Несущий смерть медленно поднялся.

— Ты сделал ошибку, щенок, — прошипел он, расправляя кнут. — Заговорил со мной.

— Извините, я люблю поговорить, — усмехнулся Ашту, ныряя вниз от пролетевшего над самой макушкой кнута.

Следующий удар все же выбил меч из рук, отправив его на землю. Ашту едва удержал уже рванувшее вперед, к потере, тело. Удар кнута вздыбил землю как раз там, где он оказался бы в этот момент. Еще взмах, и плечо опалило болью. Отклониться Ашту успел, но одно из лезвий все же коснулось тела, рванув рубаху вместе с плотью.

— Ты проиграл, мальчишка, — расплывшись в хищной усмешке, процедил сквозь зубы Всадник и пошатнулся.

— Не факт, — вторя ему, ухмыльнулся Ашту и… пропал.

— Да, об этом я как-то не подумал, — хмыкнув признался Несущий смерть. Застыв, он прислушался к миру, стараясь отстраниться от грызущей боли и уловить движение воздуха, способное выдать адруга. — Ты не только вырос, но и стал сильнее, но долго ведь так не сможет продолжаться? — отбив удар меча, целивший ему в правый бок, прошипел Всадник и вновь напряженно вслушался в окружающее пространство.

Несущий смерть оказался прав. Ему удалось отбить еще два удара, но третий достиг цели. Адруг материализовался перед подернувшимся пеленой боли взглядом Всадника. Еще одно движение и Стагар упал на землю, улыбаясь миру кровавой улыбкой на шее.

— Ашту, демон тебя побери, я уже думал тебя эльфы разобрали, — с явным облегчением проговорил вышедший на запах дыма Анвар. — Костер?

Анвар напряженно огляделся, задерживая взгляд на каждом дереве и особенно пристально всмотрелся в рощицу напротив.

— Имеешь что-то против? — улыбнулся во все зубы Ашту, повернув к другу только голову. Огонь возмущенно трещал и плевался искрами, не желая поедать сырые бревна, составляющие большую часть кострища.

— Кто? — прекращая буравить взглядом зелень, нахмурился Анвар и стал рядом с другом.

— Ашт Стагар, — бросил Ашту, улыбаясь огню легко, едва заметно.

— Что? — в ужасе повернулся к безмятежному другу Анвар, и тут же вернул взгляд костру, — как?

— Тяжело, — ухмыльнулся адруг.

— Ашту, тьма побери, — уставился Анвар на безумца круглыми глазами, — ты убил Всадника?

— Ему пора была уходить, — невозмутимо пожал плечом тот.

— Темный убьет тебя, — в ужасе замотав головой, прошептал Анвар.

— Если узнает.

— Темный знает все, — не понимая, как можно быть таким безмозглым, зашипел Анвар.

— Ты так в него веришь? — усмехнулся Ашту, лукаво прищурив глаза. — Идем, нам пора возвращаться, — развернувшись к Анвару спиной, бросил он и направился вглубь леса.

— Седой безумец, — выругался Анвар и зашагал следом.

Ни эльфы, ни адруги, хоть и мальчишки, сдаваться не собирались, почти стойко выдерживая показанные Несущим хаос видения.

Силы Всадника таяли, словно снег по весне. Он сидел в одной из камер уже второй день, практически не позволяя себе отпустить проклятье. Только на несколько часов он дарил себе и пленникам спокойствие, заменяя демонстрацию пыток висящими без движения телами. К концу вторых суток, когда подвешенные без еды и воды существа стали напоминать порождений проклятых богов, а сам Ашту чувствовал себя примерно так же, он решился переключить все свое внимание на одного из пленников, оставив остальных на случай провала. Иначе все могло закончится смертью этих шестерых и глубоким беспамятством его самого.

Выбор пал на старшего из адругов. Ашту знал его… когда-то. На самом деле Всаднику не хотелось общаться с ним ближе, чем это происходило сейчас, но среди адругов он единственный был в возрасте, когда думают головой, а не юношескими грезами. С эльфами же Ашту не стал пока заморачиваться, надавить на знакомое существо всяко проще, чем подбирать слабости у чужаков.

Дар сжался, оставив пятерых из пленников рассматривать в этот день пустые стены и устремился в одну из камер, где распятый между полом и потолком висел Роарх, сын Донгина.

***

Хотелось пить. С тех пор, как их привели в этот склеп, темные не давали им ни воды, ни пищи. Тело, растянутое у холодной, шершавой стены затекло. Но этот холод единственное, что помогало держаться. Именно он давал понять, что Роарг еще жив.

Его палач не трогал. Зато мальчишек практически выпотрошил. Истязал одного за другим. Но парни оставались живы — палач знал свое дело. Ни отвернуться, ни забыться, позволив себе не слушать их криков, Роарг не мог.

— Ну и как тебе?

Роарг вздрогнул. Тело отозвалось тоскливой болью в затекших мышцах. Этого человека он хотел видеть меньше всего, но, одновременно, был рад что это именно он. Это могло значить, что кричащие, корчащиеся от боли мальчишки всего лишь… видение.

— Ты? — Роарг облизал пересохшие, полопавшиеся губы. Язык ворочался с трудом, пить хотелось до мании. — Играешь с нами?

— Нравится? — улыбнулся седой призрак.

— Теперь да. Жаль… — Роарг закашлялся, в горле словно морская колючка застряла. Откашлявшись он хотел зло сплюнуть, но слюны не было, тогда, скривившись, он продолжил: — жаль, что Тиври тебя не добил.

На лице Всадника не дрогнул ни единый мускул, только взгляд из насмешливо-сочувствующего стал резко холодным, пронизывающим.

— Хорошая попытка. — Растянул он губы в хищной улыбке, — но умрешь ты еще не скоро.

— Можешь не стараться, Скагар, теперь я знаю, что это все ненастоящее.

— Да? — неискренне удивился Всадник. — Мое имя Ашту, — с этими словами он вытянул из-за спины руку… с зажатым в ней кувшином. Запотевшим.

— Тебе идет, — что он отвечал, Роарг не знал. Все его внимание было сосредоточенно на крупных, ровных капельках, покрывавших глиняные бока.

— Хочешь? — изломил бровь Всадник и припал к горлышку. Вода мало попадала ему в рот, большая часть вымочила рубаху, сбежав по шее.

— Будто ты позволишь, — зло выплюнул Роарг.

— А почему нет? — теперь удивление и впрямь было искренним. Перехватив кувшин поудобнее, Всадник шагнул вперед и протянул его пленнику.

Роарг сделал глоток, второй. Никогда он еще не испытывал такого разочарования. Вода была ледяной, немного кисловатой и… ненастоящей. Губы чувствовали холод, глаза видели влагу, она перетекала из проклятого кувшина в рот и исчезала, заставляя обманутый организм искать проблему в себе и не находить.

— Вкусно? — издеваясь, Всадник вновь припал к кувшину губами и сделал глоток и еще один, и еще.

— Будь ты проклят, Скагар.

— А я уже, — хохотнул Всадник, и кувшин в его руках растаял. Зато он появился в руках палача, стоявшего у одного из мальчишек. Парень сделал глоток и как Роарг недавно, разразился проклятьями, но ненадолго. Уже скоро послышался его жалобный голос, умоляющий дать настоящей воды.

— Это все ненастоящее, — упрямо мотнул головой Роарг.

— Конечно, — улыбнулся Всадник, но оно не прекратится. Будет тебя мучить, пока ты не ответишь мне на один вопрос: зачем Свету Всадник?

Роарг расхохотался, как мог: хрипло, срываясь на кашель, давясь воздухом и морщась от боли.

— Спроси у него сам.

— Я бы спросил, но, боюсь, он не рискнет явиться ко мне самостоятельно, — пожал плечом Всадник и вонзил в пленника ледяной взгляд.

— Явится, — зло выплюнул Роарг, мечтая выдавить этот лед вместе с глазами бывшего соплеменника. — Свет спасет нас, и тогда вы побеседуете. Только в следующий раз мы с тобой поменяемся местами, Всадник.

— Ты действительно в это веришь? — Всадник от изумления застыл перед Роаргом каменным изваянием.

Роарг даже замешкался. Настолько отличался стоящий перед ним мужчина от того Несущего, что был здесь мгновение назад. Судя по всему, вера пленника действительно удивила этого призрака. Он напоминал сейчас обычного любопытного парня: голова чуть склонена набок, глаза широко распахнуты и блестят небесной безмятежностью, а не холодом Предела, а с губ наконец сползла пугающая улыбка, сделав его похожим на человека, а не на порождение самой Вечности.