Одно время в степи расплодилось много волков. Осмелевшие звери нападали на пастухов, а если удавалось отбить у испуганного чабана отару, то один такой разбойник успевал порвать горло десяткам двум овец. Еще больше погибало под копытами обезумевшего от страха стада.

На волков охотились самые сильные, самые удалые, безбоязненные люди! Бергяс с подростковых лет заводил дружбу только с такими.

…Шел последний осенний месяц. Однажды ночью выпал обильный пушистый снег. С двумя молодыми парнями Бергяс рано утром выехал из дому. Взяли с собой запасных лошадей. Ехали долго. Во второй половине дня охотники оказались на землях аймака Налтанхин. Спустились в глубокую балку, кое-как наскребли на взлобках сухой травы, развели костер и начали жарить мясо, захваченное из дому. Когда парни уже завершали трапезу, мимо них вдруг пронеслась с спущенным хвостом рыжая лиса. За нею гнались две собаки. Погоня, видимо, продолжалась долго, потому что уставшие гончие, почуяв запах жареного мяса, прекратили погоню и подбежали к костру. Бергяс мигом вскочил на коня и устремился за лисой. Собаки, словно опомнившись, помчались вслед верховому. Спорый в ходу, хорошо отдохнувший гнедой конь Бергяса быстро догнал плутовку. У Бергяса была толстая маля, собранная из гибкой, хлесткой сыромятины. Бергяс ударил лисицу плетью по голове, и она вытянулась. Охотник слез с коня, поднял добычу и привязал к седлу. Выехав из низины, Бергяс увидел пожилого человека, подъезжавшего к костру. Незнакомец тот уверенно сидел на сером в яблоках иноходце, с длинной и гладкой, как у лебедя, шеей.

— Менде[26], парень! — подъехав поближе к Бергясу, поздоровался незнакомец.

— Менде, аава! Я с друзьями грелся у костра — и вдруг мимо нас пламенем прошмыгнула огневка. Показалось, что собаки выбиваются из сил, я и решил догнать ее на коне… Возьмите, это ваша добыча, — сказал Бергяс.

— Дай бог удачи! — ответил привычными словами старый калмык, не торопясь принять из рук Бергяса отгулявшую свое лисицу. — Но огневку сполевал ты, добрый молодец… Ты и хозяин добычи. Собаки мои все равно не настигли бы зверя. Я уже окликал их, чтобы вернулись… Через версту, не больше, здесь начинаются хляби, камыши, а там уже не пройти ни коню, ни собаке. Лисица шла напрямик в заросли.

— Почтенный аава, если бы ваши собаки не напали на след лисицы, зверь не позвал бы их потягаться, кто быстрее бегает. Но дело даже не в том. Мы собирались на охоту за волками. В хотоне нас ждут с иной добычей. Увидят лисицу — засмеют…

— Значит, охотники на волков?! — удивился и обрадовался пожилой калмык, обладатель красивого серого иноходца. — Здесь этого добра хватает. Хоть день и ночь не отходи от стада. — Он слез с коня, присел к огню. В это время Бергяс крепко приторочил куском сыромятины лисицу к седлу иноходца.

— Самое горькое для человека — старость, — прикуривая от тлеющей былинки, пожаловался незадачливый охотник. — В ваши годы, ребята, лет тридцать назад, чего только я не выделывал на коне! В молодости силы не занимать! Ума, богатства — в обрез! И сам ты мало кому нужен. Теперь же, когда слабеет тело, и ум есть, и богатство пришло… всяк твое имя назовет с почтением, молодая жена в доме. Самое бы время пожить-потешиться. Да немощи вяжут по рукам, по ногам… Тебе сколько лет, парень? Чей ты, из каких краев будешь? Вижу: не здешние вы.

Бергяс охотно ответил на вопрос.

— Да, знавал я твоего отца… Толковый был человек… Так, говоришь, тебе тридцать? Возраст для мужчины — лучшего не надо. За тридцать сейчас и бешмет и махлу[27] с себя снять готов!.. И серого скакуна в придачу, — незнакомец озорно кивнул на иноходца, нетерпеливо звеневшего нарядной уздечкой.

Бергяс усомнился в его словах, чем еще больше распалил словоохотливого старика.

— Подари мне кто из вас свою нынешнюю легкость в теле, свежесть лица — бери весь скот взамен, все добро, что имею, что нажил за долгую жизнь. И аймак отписал бы в придачу, — разговорился веселый человек. — А вот жену оставил бы себе… Молодой, здоровый, красивый, ездил бы с ней по степи, спал под открытым небом… И ничего больше не нужно! Слышите, мужчины! Не проглядите своего счастья, не разменяйте молодость на стадо баранов!

Спутники Бергяса только дивились этим словам. Кроме Бергяса, не очень дорожившего своей безропотной супругой, все парни были еще неженаты. Их не тревожили мысли о будущем, которое рисовалось бесконечным. Это были парни из состоятельных семей, они знали, что любая девушка пойдет за них замуж. Счастье в женщине? Не рехнулся ли старик?

— Ну, ладно, поговорили, пора знать меру, — запоздало остепенил себя незнакомец, собираясь ехать своей дорогой.

— Как же вас зовут, добрый человек? — спросил Бергяс. Ему не хотелось так просто расставаться с ним. Не часто встретишь в степи пожилого мужчину, готового вот так распахнуть душу перед другими.

— Имя мое — Хембя, я — зайсан из Налтанхина, — не без гордости назвал себя тот.

Бергяс внутренне вздрогнул. Слишком громким было имя Хемби среди степняков, о многом оно говорило старому и молодому.

— Сколько вы, ребята, за нынешний год ухлопали серых разбойников? — спросил Хембя, откровенно завидуя.

— В этом году — первый наш выезд. А в прошлую зиму один я зарубил малей восемнадцать. У нас в хотоне есть и не такие добытчики. Поэтому волков поблизости почти не стало. Мы и забрались в ваши владения… Вы уж не обессудьте.

— Только спасибо скажу! — обрадованно воскликнул старик, направляясь к своему коню. — Поубавьте хищников в наших аймаках — отблагодарим щедро. А теперь вот что, парни! День уже на убыль пошел. Молодость молодостью, а поберечь себя никогда не лишне… Ночевать умные люди прибиваются под крышу. Милости прошу ко мне в аймак.

Планы Бергяса были иными.

— Не знаю, что и сказать… Мы хотели устроить ночную засаду. Захватили приманку.

— Слушай, парень… Ох, что делать с памятью? Я уже забыл твое имя.

— Бергяс.

— Да, Бергяс! Ты же человек из рода Бергяс-Чоноса, но почему имя твое звучит как кличка: Бергяс? — спросил Хембя.

— Прихоть отца, не больше.

— Ясно. Ты нравишься мне, Бергяс! Сегодня вы все переночуете у меня, разбужу на рассвете. Если сам отлежусь после долгой тряски в седле, утром составлю вам компанию. Идет?

«Нужен ты нам, рохля! Только возись с тобой на охоте!» — подумал было Бергяс. Но и отказывать такому почтенному старику не хотелось. Всем известно: Хембя дружит с дербетовским нойоном. В аймаке Хемби полтысячи семей! Коротко посовещавшись с друзьями, Бергяс согласился завернуть в гости к зайсану.

Солнце садилось. Четверо верховых неторопливо объезжали небольшой курган. За ним показался раскидистый хотон. Вскоре легкий кизячный дым, лай собак встретили их.

Бергяс насчитал более пятидесяти дворов. Посреди хотона возвышался, как островерхая гора, двухэтажный деревянный дом. К нему жалко лепилось десятка два саманных мазанок, остальные — кибитки.

«У зайсана Хемби так много табунов и другого скота, что недостает места для пастьбы. А деньги он хранит в Царицыне, в банке», — припомнилось кое-что из степных легенд о Хембе.

О роскошном доме зайсана Бергяс ничего не слышал. Возможно, он совсем недавно его выстроил. Увидев этот дом, Бергяс еще больше зауважал старика. «Если Хембя дом и все нажитое готов отдать за возвращение молодости, то стоит взглянуть и на его жену, — думал Бергяс. — А чему, собственно, удивляться? За такого богача любая красавица пойдет!»

Они подъехали к высокому крыльцу. Когда слезли с коней, к ним подбежали два ловких парня, взяли коней за повода. Из землянки, стоявшей позади дома, вышла пожилая женщина с трубкой во рту.

— Остынут кони — дайте корма. А сейчас накройте попоной, — распорядился Хембя и, указав рукой на спутников Бергяса, добавил: — Эти молодцы разместятся после ужина в землянке. А ты, Бергяс, со мной пойдешь в дом… Сяяхля дома?