Ну и, опять же, сделаем скидку на то, что я чего-то не знаю, реально же новичок. Даже не адаптировался еще толком, мышцы от тренировок все еще болят.

Помимо моей воли, я подумал про Ладу.

Под бритым черепом которой явно скрывалось куда больше информации, чем она мне рассказывала.

Да, собственно, она ничего и не рассказывала толком. Рыкала, утверждала, что я сам все пойму, когда что-то произойдет.

Может это как раз и было это самое «что-то»?

Я шагнул в кают-компанию.

И остановился прямо на пороге, придавленный акустическим ударом.

— Еее! Клим! Ура! — орали собравшиеся здесь, кажется, вообще все. — С днем рожденья! Виват! Аллилуйя!

— Эээ... Это еще зачем все? — нахмурился я.

— Надо же, какой скромный! — ко мне подскочил Вася-Папай, приобнял и потащил к накрытому столу. — Ты же герой! Мы уже знаем, что ты приволок «белую жижу», в существовании которой все уже вообще сомневались!

— Так это же не я ее нашел, а Эмиль, — сказал я, но меня, кажется, кроме Васи никто не услышал. Слова потонули в шуме поздравлений и прочих веселых воплях.

— И что было бы его открытие, если бы ты на себе его не вытащил? — спросил Папай прямо в ухо. В принципе, резонно, конечно, но неудобство в пятой точке от того, что я присвоил чужую заслугу все равно не пропало.

Вася усадил меня на диванчик между собой и Пашей. Тот тоже улыбался, хлопнул меня по плечу. Кто-то сунул мне в руку стакан, а я машинально сделал глоток, ожидая, что там будет что-то алкогольное. Как бы, атмосфера была подходящая для выпивки. Казалось, что ребята тут квасят на радостях от волшебного спасения тех, кого еще вчера объявили мертвыми. Но нет, в стакане был просто компот.

— Ты чего молчишь-то, как партизан? — тряхнув короткими волосами, спросила Светка. — Рассказывай давай, как вы выжили в «тридцать второй» больше положенного срока!

— Так для нас прошло всего восемь часов, — пожал плечами я.

— Это в каком еще смысле? — раскосые глаза Паши потемнели еще больше.

— Плюшка показала нам, что у нас двенадцать часов, — сказал я. — Когда мы вышли к шлюзу, оставалось еще четыре. А тут дверь открылась, а в нас из автоматов целятся! Кстати, откуда взялись эти ребята, раньше же там не было охраны вроде?

— Два дня назад приказ вышел, — сказал кто-то из «Крабов». — Там теперь стационарный пост будет.

— А почему так? — я почесал в затылке. — Разве из «тридцать второй» кто-то может напасть?

«Например те обрыганы в костюмах полозов», — закончил я вопрос про себя.

— Приказ ученого совета, не обсуждается, — криво ухмыльнулся Вася-Папай. — Ты жри давай, не завтракал же сегодня.

— А с Костей что? — встрепенулся я, потянувшись к тарелке с бутербродами.

— Выживет, — бросил Паша и отвернулся.

— Говорят, разрыв селезенки, — погрустнев, сказала Светка. — Через неделю только выпишут. Операцию уже сделали.

— Может быть, он не сможет больше в «тридцать вторую» ходить после этого, — проговорил Шурка из «Вереска».

— Да ничего, Костя живучий, оклемается! — это кто-то из «Двенадцатой». — Наш Серега однажды с двадцати метров упал, весь переломался, и ничего, как огурчик.

— Так это когда было-то! — горячо возразил Вася. — Сейчас требования по здоровью поменялись...

Я откинулся на спинку дивана. Жевал бутерброд и смотрел на празднующих ребят. Стараясь не выискивать всякие подозрительные звоночки. Но помимо воли все равно наблюдал за Ладой. Она выглядела бодро, в мою сторону злых взглядов не бросала. И ни с кем не шепталась загадочно. Пила компот, как и все, закусывала колбасой и сыром. Грызла яблоки.

Хотя если бы я был каким-нибудь заговорщиком, я бы тоже изо всех сил в такой ситуации делал вид, что я ни при чем.

Я фыркнул про себя. Вот всегда такая фигня. Стоит выстроить в голове какую-нибудь стройную теорию заговора, как мозг немедленно все факты превращает в ее доказательства. Я решил, что Лада что-то мутит. И теперь все ее действия расцениваю именно с этой позиции. Лада скривилась? Это не потому, что ей попалась кислая ягодка в компоте, это она явно недовольна, что я выбрался живым, хотя план был другой. Лада радостно смеется шутке Васи-Папая про «белую жижу» и шаманский танец докторов медицинских наук вокруг этой гипотетической панацеи? Ага! Она точно маскируется!

— А что, у всех выходной сегодня? — спроси я у Васи.

— К обеду разбредутся, — хмыкнул он. — Это у нас выходные, пока состав группы неполный.

— И что, пока Эмиль и Костя не оклемаются, мы так и будем слоняться без дела? — разочарованно протянул я. Хех, надо же! Успел уже соскучиться по миссиям? Только вчера же вышел! И снова хочется в бой?

— Говорят, есть три новых кандидата в очереди, — вместо Васи ответила Светка. Паша в этот момент встал и с невозмутимым видом направился в сторону туалета, а грудастая Светка тут же шмыгнула на его место и оказалась рядом со мной. А мои глаза сами по себе скользнули под расстегнутый ворот ее рубашки.

— Но-но, у нас еще все живы! — Вася погрозил ей своим длинным узловатым пальцем. — Слушайте, ребят, а поехали в Соловец, а? У нас все равно сегодня нет никаких дел, так хоть прогуляемся. Лада, нам могут выписать официальный выходной, чтобы нас в «Емеле» обслужили, а не отправили куда подальше?

— Можно устроить! — Лада вскочила.

Три другие группы начали что-то разочарованно ворчать. Кто-то сразу встал и пошел к выходу.

Зато наши восприняли идею с энтузиазмом. Так что уже минут через пятнадцать мы все семеро сидели в потертого вида «буханке», которая весело катила по гравийке в сторону городка.

Улицы Соловца были не особо многолюдными. Время раннее, большая часть жителей городка на работе. «Емеля», куда нас так настойчиво зазывал Вася, был похож на деревянный амбар, в котором, судя по запаху, много и активно жарили рыбу.

— Уютненько, — заключил я, усаживаясь на деревянную лавку и оглядываясь.

Зал был просторным, но столов было немного. Шесть больших, за которыми можно было устроиться примерно вдесятером, в середине, а вдоль стен — несколько маленьких, сделанных из старых бочек. Освещение было сделано тоже в ретро-стиле. Но рука Советского Союза все-таки ощущалась. На лосиных рогах были видны белые провода, да и лампочки тоже были обычные. Никакого тебе подобия свечек с трепещущими язычками пламени.

Но в целом, все равно было удобно. Судя по наличию небольшой сцены, по выходным и вечерам тут даже музыканты играли.

Кроме нас посетителей в «Емеле» не было. Нашему появлению официантки тоже не сказать, чтобы обрадовались. Ведь им пришлось выбраться из-за столика, где они пили чаек и сплетничали.

Две девушки и мужик. Он, судя по внешнему виду, был здесь за какого-то подсобного рабочего. И сначала я не обратил на него внимания, пока он не повернулся так, что на лицо его упал свет.

И тут меня прямо как током стукнуло.

А ведь я его знаю!

... Самое главное — первая фраза в разговоре, в ней ключик. Гладко вошёл в беседу

— откроется дверь, узнаешь от человека всё, что хотел.

Борис Акунин «Декоратор»

«Выродок! — выплюнул он мне в лицо в прошлую нашу встречу. — Совок недобитый!»

Выглядел он, конечно, чуть лучше, угри на коже подлечены, щетина с впалых щек тщательно соскоблена. Но это был он, точно он, никакой ошибки. Только одет не в пиксельный камуфляж, а в обычный свитер с высоким воротом, мешковатые серые брюки и форменную зеленую жилетку ресторана.

Я сделал вид, что не смотрю в его сторону. Принял участие в шумной толкотне рассаживания за стол, заказал себе тарелку жареной мелкой рыбешки и, секунду подумав, кружку темного пива. На ней, пожалуй, я и остановлюсь. Алкоголь, даже в малых дозах, довольно фигово сочетается с интенсивными нагрузками. Даже с учетом того, что тело мое сейчас пребывает в куда лучшей форме, чем в прошлом мире.

Заказ у нас принимала та официантка, которой повезло меньше. Кажется, они на камень-ножницы-бумага кидали, кто пойдет работать, а кто останется за столиком, смотреть в зеркальце и поправлять макияж. Не повезло кудрявой пухленькой блондинке. Она тоже была в зеленой форме ресторана, шапочка, похожая на робингудовскую, кокетливо приколота к пышным волосам, строгий фартук прикрывает от посторонних глаз глубокое декольте.